Анафем

— Странно, — сказал я. — Зачем пришельцам освещать Три нерушимых? Это древняя история.

— Они что-то хотят нам сказать, — ответил фраа Джад.

— Что именно? Что им интересна история Третьего разорения?

— Нет. Вероятный смысл послания в другом: они знают, что в Эдхаре, Рамбальфе и Тредегаре мирская власть захоронила все ядерные отходы.

Я порадовался, что мы говорим на орте.

Мы дошли до заправки на выезде из города и я купил картаблу. Они были разного вида и размера. Я купил довольно большую, с книжку. По углам и с краёв у неё были выпуклые нашлёпки, похожие на шины внедорожников. Это значило, что картабла для любителей путешествовать. Я выбрал её из-за топокарт. Обычные картаблы были украшены по-другому и показывали только дороги и торговые центры.

На улице я её включил. Через несколько секунд она выдала сообщение об ошибке и показала карту всего материка. Наше положение отмечено не было.

— Эй, — сказал я продавцу, входя назад в магазин. — Она сломана.

— Нет.

— Да. Она не показывает наше положение.

— Сегодня они все не показывают. Поверь мне. Твоя картабла исправна. Она ведь карту показала?

— Да, но…

— Он прав, — вмешался покупатель — шофёр-дальнобойщик, только что подъехавший к заправке на своём грузотоне. — Спутники сегодня молчат. Моя картабла их не берёт. Другие тоже. — Он хохотнул. — Ты просто неудачно выбрал день для покупки картаблы!

— Так это началось ночью?

— Ага. Примерно в три. Но ты не волнуйся. Власти без этих штук никуда! Особенно военные. Починят их, оглянуться не успеешь.

— Интересно, не связано ли это с красным светом, которым вчера осветили… осветили часы, — сказал я, просто чтобы проверить, много ли эти люди знают. — Я в спиле видел.

— У них такой праздник, — объяснил продавец. — Или ритуал, или что там у них бывает. Я так слышал.

Для водителя это оказалось новостью, поэтому я спросил продавца, откуда сведения. Он постучал пальцем по жужуле, болтающейся у него на шее.

— Утренняя передача моей скинии.

Напрашивался естественный вопрос: «Небесный эмиссар?», но чрезмерное любопытство могло выдать во мне беглеца из концента. Поэтому я просто кивнул и вышел с заправки. Оттуда я повёл Барба и Джада к машинному цеху.

— Пришельцы глушат навигационные спутники, — объявил я.

— Или вообще их сбили! — воскликнул Барб.

— Тогда купим секстан, — предложил фраа Джад.

— Их не делают четыре тысячи лет, — ответил я.

— Так давайте сделаем.

— Я понятия не имею, где продаются запчасти для секстанов.

Мои слова показались ему забавными.

— Я тоже. Я полагал, что мы сделаем секстан, исходя из общего принципа.

— Да! — фыркнул Барб. — Это всего лишь геометрия, Раз!

— В настоящую эпоху этот материк покрыт густой сетью дорог с твёрдым покрытием, снабженных многочисленными указателями и другими средствами навигации, — объявил я.

— Хм, — сказал фраа Джад.

— С помощью этой штуки, — я помахал картаблой, — мы отыщем дорогу в концент светителя Тредегара, не собирая секстан из общего принципа.

Фраа Джад несколько огорчился. Впрочем, через минуту нам попался канцелярский магазин. Я заскочил туда, купил транспортир и вручил фраа Джаду в качестве первой детали его самодельного секстана. На Джада это произвело сильнейшее впечатление. Я заключил, что он впервые увидел в экстрамуросе что-то для себя понятное.

— Это храм Адрахонеса? — спросил он, глядя на магазин.

— Нет. — Я решительно зашагал прочь. — Это праксис. Им нужна простейшая тригонометрия, чтобы делать пандусы для инвалидных колясок и дверные ограничители.

— И всё равно, — заметил фраа Джад, с сожалением оглядываясь на магазин, — у них должны быть какие-то представления о…

— Фраа Джад, — сказал я, — они ничего не знают о Гилеином теорическом мире.

— Вот как. Совсем ничего?

— Совсем. Всякий, кто видит отблеск Гилеина мира, давит его в себе, сходит с ума или оказывается в конценте светителя Эдхара. — Я обернулся и поглядел на него. — Как ты думаешь, откуда взялись мы с Барбом?

После того как этот вопрос окончательно разрешился, Барб и Джад без принуждения двинулись за мной. Всю дорогу вдоль западной стены концента к машинному цеху они говорили о секстанах.

— Умеешь ты исчезать и появляться в самый неожиданный момент, — приветствовала меня сестра.

Когда мы вошли, у них происходил какой-то общий консилиум. Все на нас вытаращились. Особенно один человек постарше.

— Кто он и за что так на меня зол? — спросил я, в свою очередь, разглядывая его.

— Это мой начальник, — ответила Корд. Я заметил, что лицо у неё мокрое.

— А. Хм. Ясно. Я понятия не имел, что у тебя есть начальник.

— Здесь почти у всех есть начальники, Раз, — сказала она. — А когда начальник так на тебя смотрит, невежливо пялиться в ответ, как ты сейчас.

— Это какой-то жест социального доминирования?

— Да. А врываться на чужое производственное собрание — вообще ни в какие ворота.

— Ладно, раз уж твой начальник на меня смотрит, может, я сообщу ему, что…

— Ты назначил тут своим встречу в полдень?

— Да.

— И как ему должно понравиться, что ты — совершенно посторонний человек — не спросясь его, пригласил толпу совершенно посторонних людей на действующее производство с кучей опасного оборудования?

— Понимаешь, Корд, это действительно важно. И ненадолго. Потому-то у тебя и твоих коллег сейчас встреча?

— Это первый пункт повестки дня.

— Как по-твоему, он на меня набросится? Я немножко владею искводо. Не как Лио, но всё-таки…

— Вообще-то это делается иначе. Здесь было бы юридическое разбирательство. Но поскольку у вас свои законы, он не может тебя тронуть. И по всему сдаётся, что власти просят его разрешить вашу встречу. Сейчас он договаривается с ними о компенсации. И параллельно ведёт переговоры со страховой компанией, чтобы это не повлияло на его страховку.

— Надо же, как у вас тут всё сложно.

Корд взглянула в сторону президия и шмыгнула носом.

— А у вас… просто?

Я задумался.