Анаксагор

При всем этом Анаксагору безусловно было присуще религиозное чувство, вызванное восхищением красотой и совершенством космоса. Разумеется, организующее начало космоса, именуемое у Анаксагора Разумом, еще не было личным божеством в духе христианского монотеизма, но какой-то шаг к этому оно все же собой представляло. Поэтому не случайно в тех фрагментах сочинения Анаксагора, в которых говорится о Разуме, авторский стиль изложения заметно меняется, становясь возвышенно-поэтическим, торжественным. Не случайно также, что, хотя некоторые раннехристианские авторы клеймили Анаксагора как безбожника, другие, напротив, выделяли его из числа прочих досократиков, усматривая в его Разуме предвосхищение идеи единого бога.

Глава II Космогония и космология

В центре анаксагоровского учения о природе находилась космогоническая концепция — концепция происхождения и эволюции космоса. В этом отношении Анаксагор был прямым продолжателем традиций мыслителей милетской школы, развивая и совершенствуя их применительно к новому этапу, достигнутому греческим теоретическим мышлением к середине V в.

Для всех мифологических, а также для генетически связанных с мифологией ранне-научных космогоний характерно представление о первичном состоянии мира как некоей неопределенности или бесформенности, из которой потом оформляются структурные компоненты окружающего нас космоса — Земля и Небо, звезды, Луна и Солнце, моря и горы. Первобытному мышлению это состояние представлялось чаще всего в виде водной бездны; аналогичные представления мы находим в индийских, шумеро-вавилонских и египетских мифах, в библейских легендах (в первых строках Книги бытия), а также в фольклоре народов самых различных стран мира. Учение Фалеса о воде как о первоисточнике всех вещей, как о самой древней и наиболее почитаемой стихии (Аристотель) носит на себе явные следы этих первобытных представлений.

Иной характер имеет начальное состояние мира у Анаксимандра, учение которого испытало другие, прежде всего, по-видимому, иранские, влияния. То, что в перипатетической традиции именуется Беспредельным (apeiron), — независимо от того, называл ли сам Анаксимандр исходную космогоническую идею этим именем или нет, — не совпадает ни с одним из четырех традиционных элементов. К настоящему времени выдвинуто множество интерпретаций идеи Беспредельного, останавливаться на которых мы здесь не имеем возможности. В основном эти интерпретации можно разбить на две группы: те, которые следуют общепринятой ранее трактовке Беспредельного как вещественного первоначала (будь то смесь четырех элементов, или нечто промежуточное между ними, или, наконец, качественно неопределенное первовещество) и те, в которых подчеркиваются иные аспекты этой идеи — пространственно-временные, метафизические или религиозные. Авторами противоречащих друг другу интерпретаций выступают подчас выдающиеся ученые, филологи и историки философии, обосновывающие свои гипотезы с помощью тонких и остроумных аргументов. В целом же проблема анаксимандровского Беспредельного продолжает оставаться нерешенной.

Значительный шаг вперед был сделан Анаксименом, взявшим в качестве исходного первовещества воздух. И здесь можно было бы найти соответствующие мифологические традиции, однако выбор Анаксимена определялся, по-видимому, не этими традициями, а конкретными физическими соображениями, делавшими воздух наиболее удобным элементом для объяснения механизма образования вещей. Эти соображения казались настолько убедительными, что один из наиболее поздних досократиков — Диоген из Аполлонии вернулся к основным посылкам Анаксимена, лишь приписав воздуху некоторые дополнительные атрибуты — божественности, сознательности и т. д., что придало его системе черты известного эклектизма.

Подобно своим предшественникам, Анаксагор считал, что мир получил развитие из неопределенного и бесформенного первичного состояния. С описания этого первичного состояния и начиналась первая книга его сочинения. Однако в трактовке его он существенно отошел от мыслителей VI в. Оно не совпадало у него ни с водой, ни с воздухом и вообще ни с каким из конкретных чувственно воспринимаемых веществ, хотя и имело вполне вещественную, материальную природу. Концепция первичного состояния мира у Анаксагора была теснейшим образом связана с основными принципами его физического учения (о них мы еще будем говорить ниже) и не находила никаких коррелятов в мифологии тех или других народов. Она отражала прогресс, достигнутый греческой научной мыслью, уже во многом освободившейся от воздействия мифологических представлений.

Первичное состояние мира, по Анаксагору, представляло собой смесь всех веществ, которые потом обнаруживаются в этом мире, — или (как писал сам Анаксагор) всех «существующих вещей». Эти вещества были раздроблены на бесконечно малые, не воспринимаемые нашими органами чувств частички, перемешанные настолько совершенным образом, что ни одно из веществ не преобладало ни в какой точке пространства. По этой причине первичная смесь должна была казаться качественно-неопределенной, и это давало повод сравнивать ее с исходным состоянием мира у Анаксимандра. Однако было бы неправомерно возводить к Анаксимандру идею первичной смеси: анаксимандровские представления о беспредельном первоисточнике всего сущего отражали более архаичный этап космогонического мышления. Анаксагоровская идея первичной смеси была, по-видимому, вполне оригинальной, не имевшей непосредственных предшественников в прошлом. Сам Анаксагор сознавал это очень четко, причем он придавал этой идее настолько большое значение, что сформулировал ее в первой же фразе своего сочинения. «Вместе все вещи были, беспредельные и по множеству и по малости. Ведь и малое было беспредельным. И когда все вещи были вместе, ничто не было различно из-за малости…» (фр. 1) .

Оборот «все вместе» (panta homou) приобрел в дальнейшем весьма большую популярность в качестве краткого обозначения анаксагоровского первичного состояния мира. Для древних авторов, не испытавших влияния перипатетической доксографии (а также для Платона), именно «все вместе», а не учение о «гомеомериях» было важнейшей чертой, основным ядром физического учения Анаксагора.

Но первичная смесь Анаксагора обладала еще одной характерной особенностью: она была лишена какого бы то ни было движения. До начала процесса космообразования бесконечно малые частицы бесчисленных «существующих вещей» неподвижно покоились каждая в своем месте: они не изменялись и не перемещались, ибо не было ничего, что побуждало бы их изменяться и перемещаться. Это представление также было новым. И вода Фалеса, и воздух Анаксимена, и беспредельный источник всего сущего у Анаксимандра, и, наконец, огонь Гераклита — каждое из этих первоначал обладало способностью к движению. Наличие этой способности не подвергалось сомнению, ибо без нее нельзя было бы объяснить, каким образом порождаются всевозможные качественно определенные вещи. Механизм такого порождения был в каждом случае различен: у Анаксимандра — выделение противоположностей, у Анаксимена — сгущение и разрежение, у Гераклита — последовательные превращения огня. Но никаких особых стимулов для приведения этих механизмов в действие указанными мыслителями не предусматривалось.

Положение изменилось в послепарменидовскую эпоху. Тезис Парменида о неподвижности и неизменности истинного бытия побудил философов в. искать какие-то особые факторы, вызывающие если не изменение, то по крайней мере перемещение элементов бытия: это представлялось достаточным для объяснения изменений и превращений, наблюдаемых нами в окружающем нас мире. Различные мыслители решали эту задачу по-разному.

Два противоположных по своей сути решения были даны, с одной стороны, Эмпедоклом, а с другой — основателем атомистики Левкиппом. У Эмпедокла факторами, обусловливающими пространственное сближение и разъединение «корней» сущего (т. е. четырех стихий), были полумифологические силы Любви и соответственно Вражды. Из этих сил с течением времени получает преобладание то одна, то другая; в результате космос характеризуется циклическим развитием, попеременно переходя от состояния полной слитность четырех элементов к состоянию их полной разобщенности. Левкипп же предложил решение, которое в дальнейшем оказало большое влияние на развитие естествознания. Его элементы бытия, т. е. атомы, находятся в непрерывном и никогда не прекращающемся движении: они мечутся в пустоте, налетая друг на друга, сцепляются, вновь разлетаясь, чтобы в дальнейшем снова столкнуться. Такого рода движение является неотъемлемым свойством атомов; они не могут не двигаться, ибо такова их природа. На первый взгляд эта концепция кажется приближением к прежним воззрениям Анаксимандра и Анаксимена. Отчасти это так и есть, только Левкипп по сравнению с милетцами уточнил, что именно движется и как движется.

Точка зрения Анаксагора существенно отличается от концепций Эмпедокла и Левкиппа. У него движение отнюдь не является свойством, изначально присущим вещам нашего мира. Вещи покоились неподвижно в составе первичной смеси. Движение было привнесено в нее неким внешним фактором, который Анаксагор назвал Разумом («nous» — ум, разум). Смысл этого наименования станет нам ясен позднее.

Ученые много спорили по поводу того, является ли Разум материальной или духовной сущностью. В зависимости от решения этого вопроса учение Анаксагора трактовалось либо как особая форма материализма, либо, наоборот, как предвосхищение объективного идеализма. В свое время мы рассмотрели существо этих споров и пришли к выводу, что ни то ни другое решение не может считаться соответствующим истине (см. 26). Для того чтобы прийти к правильному ответу на вопрос, что же такое Разум («нус»), рассмотрим функции, выполняемые им в процессе космообразования.

Первую из этих функций можно было бы обозначить — по аналогии с идеями, развивавшимися в натурфилософии XVII–XVI II вв., — как функцию «первичного толчка». В определенный момент времени в каком-то ограниченном участке пространства Разум сообщает первичной смеси мощное круговращательное движение. Это круговращение начинает затем расширяться в силу того, что приведенные в движение частицы смеси увлекают за собой соседние, еще неподвижные частицы, находящиеся на периферии вихря. Захватывая все большие участки пространства и приводя в движение все большие области первичной смеси, космический вихрь, по-видимому, замедляется: он как бы растрачивает свою энергию. Первоначальная же скорость этого круговращения во много раз превосходила любые известные нам скорости — это мы можем заключить на основании дошедшего до нас фрагмента: «Таким образом, происходит вращение… под действием силы и скорости. Ведь силу порождает скорость. Скорость же их несравнима со скоростью какой бы то ни было вещи из тех, что ныне известны людям, но безусловно во много раз больше» (фр. 9) .

В другом, самом объемистом из дошедших до нас фрагментов Анаксагора говорится, что Разум «стал властвовать над всеобщим вращением, так как он дал начало этому вращению» (фр. 13) . Следовательно, первичный толчок, вызвавший круговращение смеси, определил весь ход дальнейшего процесса космообразования Именно в этом смысле следует понимать фразу из того ж фрагмента: И как должно быть в будущем, и как было то, что теперь нет, и как есть — все устроил Разум, и то вращение, которое теперь совершают звезды, Солнце, Луна, а также отделившиеся воздух и эфир. Люди воспринимают мировое круговращение в форме суточного кругового движения звезд, Солнца и Луны.