Аналогичный мир - 2

У Эркина дрогнули губы, словно он хотел улыбнуться, но получилось… Он медленно разжал пальцы, отпуская руку Жени.

Женя молча смотрела, как он пьёт. Красиво, как всё, что он делает. Эркин быстро вскинул на неё глаза, поймал её улыбку и ответно улыбнулся.

— А ты что не пьёшь, Женя?

Она кивнула, взяла чашку. Теперь что? Теперь её очередь. Он доверяет ей, а она… «Мужчины всегда ревнивы к прошлому женщины больше, чем к настоящему». Старая истина, но…

— Эркин…

— Да, Женя.

— Эркин, теперь моя очередь, да? — она храбро улыбнулась. — Моя тайна.

Он недоумевающе посмотрел на неё и медленно кивнул.

— Я… я расскажу тебе… о нём… — она остановилась не в силах продолжать.

— О ком? — попробовал ей помочь Эркин.

— О нём, — Женя невольно сжалась, как от холода. — Об отце Алисы.

— Тебе тяжело, — возразил Эркин. — Не надо.

Он повторял её же слова, и она возразила тоже его словами.

— Я хочу, чтобы между нами не было тайн.

— Как хочешь, Женя, — согласился он.

— Я… я училась тогда в колледже. А он… он приезжал туда… со своими… друзьями… И был Бал… Бал Весеннего Полнолуния…

Женя не удержалась и всхлипнула, и Эркин сразу дёрнулся, как от удара.

— Женя…

— Нет, ничего, я в порядке. А потом, словом, ему это было так, развлечение. И когда девушка ему надоедала, он передавал её остальным, — у Эркина потемнело лицо. — И он не хотел ребёнка, потребовал, чтобы я избавилась, сделала аборт. Я не захотела. Вернула ему его подарки и… и всё.

Эркин встревоженно посмотрел на неё.

— Он… обидел тебя, да?

— Он не мог мне простить, что я сделала по-своему, не пошла по рукам. Он не терпел, чтобы ему противоречили.

Эркин медленно кивнул.

— Я понимаю. А… а сейчас он где?

— Не знаю, — пожала плечами Женя. — Больше я его не видела, — о преследовании, как её гнали из города в город, она решила не рассказывать. Незачем. Было и прошло. Эркин всё ещё смотрел на неё, и она улыбнулась. — Вот и всё, Эркин.

— Спасибо, — сказал он очень серьёзно. — Женя… если он опять полезет к тебе… убью.

Она не поняла сначала, а поняв, рассмеялась.

— Ты думаешь, это Рассел? Нет, того нет в городе. Я же сказала. Больше я его не видела.

— А этот, Рассел, ему чего надо? — и тут Эркин сообразил. — Эти книги он дал?

Женя кивнула и, увидев, как изменилось лицо Эркина, заторопилась:

— Нет, Эркин, не надо. Не связывайся. И потом… мы же уедем скоро. А посадят тебя… Как я одна с Алисой и вещами управлюсь? И не поеду я без тебя. Я прошу тебя, Эркин.

Эркин вздохнул.

— Слушаюсь, мэм.

— То-то, — изобразила строгость Женя.

Сняв шуткой страшное напряжение этой ночи, оба почувствовали усталость. Эркин прислушался к чему-то.

— Светает уже. Ты… ты устала, Женя, я замучил тебя.

— Перестань. В понедельник я ему отдам их…

— А зачем дал? — перебил её Эркин и замер с открытым ртом, — так… так, значит он… так он видел… он, значит…

— Что видел? Ты о чём? — встревожилась Женя.

— Ладно, — Эркин не хотел рассказывать, но тут же решил, что пусть лучше от него узнает. — Мы тогда из леса вышли, там развалюха была, помнишь? — Женя кивнула. — Я потом подошёл к ней, но внутрь не заглядывал. Там как… ну, как дыхание чьё-то. Я подумал, что крысы, и ушёл. А это он, значит, там сидел. Ну… ну, ладно. Один раз я его отпустил, во второй раз, выходит, не заметил. Ладно, третьего не будет.

— Эркин, я же просила. Не надо. Он с оружием.

— Сам не полезет — не трону, — пообещал Эркин, допивая давно остывший чай.

Женя решила удовлетвориться этим, а выяснение, что это за первый раз был, отложить на потом.

Эркин пощупал чайник.

— Чуть тёплый. Женя… ты… я тебе всё расскажу… и ты не думай…

Женя улыбнулась.

— Знаешь, я думаю, раз он нас там видел, он, наверное, хочет поссорить нас. Но это же глупо. Просто глупо.

Эркин кивнул.

— Может, и так.

Он протянул к Жене руки ладонями вверх, и Женя с улыбкой положила на его ладони свои. Эркин наклонился вперёд и прижался лицом к её рукам. И рывком выпрямился, посмотрел на Женю. Женя кивнула.

— Ничего. Ещё месяц, и всё.

— Выдержу, — улыбнулся Эркин. — Ты ложись, поспи. Не ходи сегодня в церковь.

— А ты?

— Я пойду, — вздохнул Эркин. — А то он, поп этот чёртов, припрётся. Мне говорили: он так шляется. Как кто не придёт, так он сразу в дом лезет и выспрашивает.

— Да, — согласилась Женя. — Тогда, конечно.

Эркин встал и подошёл к окну, осторожно отвернул край шторы. На его лицо легла серая полоса света.

— Уже утро? — удивилась Женя.

Эркин кивнул. Женя погасила лампу, и он отодвинул штору.

— Пойду за водой сейчас. Ты… ты не жалей меня, Женя. Я счастливый. Выжил, тебя встретил, самого страшного, что с нами делали, у меня не было.

— Самого страшного? — сразу переспросила Женя.

— Да. Только… я потом расскажу об этом. Не сейчас.

— Конечно-конечно.

Женя подошла к нему, на мгновение как бы прислонилась и тут же отошла. Но он успел наклонить голову и коснуться губами её виска.

ТЕТРАДЬ СОРОК ТРЕТЬЯ

Джентльмену положено размышлять у камина, попивая коньяк или херес, в крайнем случае, хорошее виски. А он… Ну, так он никогда и не считал себя джентльменом. В современном понимании этого слова. Он, слава Богу, джентри. Из тех, старых. И потому он занимается самым мужским делом — чистит, смазывает, заряжает и готовит к бою своё оружие. Мужчина не бывает уродлив, мужчина не бывает стар. Оружие тоже. Если, конечно, к нему относятся как к оружию, а не как к музейной рухляди. Начало, нет, не коллекции, собранию, да, правильно, собранию оружия положил ещё прапрадед, родоначальник. Говорят, он был неграмотным то ли пиратом, то ли… неважно. Свою войну предок выиграл, и потому его прошлое никого не волнует. Каким мы его опишем, таким оно и будет. Друг продаст или предаст, то есть продаст бесплатно. Жена изменит. Дочь выйдет замуж и поставит мужа выше отца. Сын постарается уложить отца в могилу, чтобы самолично распорядиться накопленным. И только оружие тебя не продаст и тебе не изменит. Если и ты будешь с ним честен и заботлив. И никогда не доверяй своего оружия рабам.

Оглядев очередное старинное ружьё, вычищенное и практически готовое к стрельбе, он заботливо уложил его на положенном месте, рядом мешочки с пулями и порохом. Конечно, вряд ли дойдёт до двухсотлетнего старика, но лучше, чтобы всё было наготове. Так, что у нас дальше? Красавица винтовка, «Красотка Мери Сью». Тоже не первой молодости, но ещё хоть куда. Дальность, кучность, калибр — всё при ней. Да, тогда, ещё в первую расовую чистку, старушка потрудилась изрядно. Дед любил рассказывать об удачных выстрелах, нащупывая заветные щербинки на прикладе. Многим идиотам-говорунам, радетелям равенства и братства, демократо-либералам она укоротила язык. Ну, и прочим, кто мешал или, что важнее, мог помешать. Да-а, было время. Потом снова настали времена. Республики, империи, что-то ещё — всё преходяще. Но неизменен Старый Охотничий Клуб. Никакой политики, ни-ни-ни! Мы — только охотники, любители и ценители оружия, сугубо мужского развлечения. А где, как и на кого мы охотимся… ну, это же такие мелочи. А Белая Смерть? Досужие сплетни, ночные страхи. Официально её нет и не было. А что там болтают… Ну, вот и старушка готова к работе. Настоящая красавица хороша не блестящими бирюльками, а победами над чужими, ха-ха, сердцами. И головами.