Аналогичный мир - 2

— Плюнь, жизнь дороже…

— Поучи свою бабу…

— Во, Белёсый!

Андрей, злой, взъерошенный, с подбитым глазом, врезался в толпу. Кто-то спросил:

— Белёсый, тебя-то за что? Ты же белый.

В ответ прозвучала такая виртуозная ругань, что остальные не выдержали и заржали.

— Чего-о?! Чего ржёте? — Андрей обводил их блестящими светлыми до белизны глазами. — Не поняли, что ли, ни хрена?

Эркин протолкался к нему, дёрнул за рукав. Андрей досадливо мотнул головой.

— Так тебя-то за что? — спросил Одноухий.

— Чтоб расу не позорил, — Андрей снова выругался и вытащил из кармана сигареты, вскрыл пачку, закурил и пустил пачку по кругу. — Они за меня, гады траханые, решать вздумали: где мне жить и с кем дружить, — и явно передразнивая. — Обдумай своё поведение. Разумеется, с торгов тебя продавать неудобно, но возможны и другие варианты.

— Значит, торги, — упавшим голосом повторил кто-то и всхлипнул.

— Я им покажу торги! — вспылил Рукастый. — А в Овраге они полежать не хотят?

— Да что ты можешь против них? — возразило сразу несколько голосов.

— Сдохнуть могу! — рявкнул Эркин. — По своему выбору!

— И с собой, сколько сможем, захватим, — кивнул Арч. — Ну, каждый сам за себя или вместях?

— Или, — отозвалось несколько голосов, но остальные промолчали.

Рынок постепенно заполнялся людьми. В основном торговцами, покупателей почти нет, да и те только прохаживались и приглядывались, но не покупали. На цветных у развалин косились, но близко не подходили. И толпа цветных слабо, еле заметно, но стала редеть. Самые смелые рискнули отойти в поисках работы. Эркин и Андрей отошли чуть в сторону.

— Досиделись, — Андрей зло сплюнул окурок.

Эркин быстро рассказал ему о ночных событиях и о том, до чего они с Женей додумались.

— Вместе и накроют, — отрезал Андрей.

— А по одиночке если, как найдём потом друг друга, — возразил Эркин.

— Выживем, так найдём, — отмахнулся Андрей. — Вот если оцепление выставили… стоп, чего этот чмырь там трепыхается?

Эркин уже тоже увидел седого мужчину в форме самообороны. Тот шёл вдоль торговцев, раздавая им какие-то листки.

— Та-ак, — протянул Андрей. — Щас посмотрим. Жди здесь. Да, держи.

Андрей скинул на руки Эркину свою рабскую куртку и, оставшись в ковбойке, метнулся вбок, ловко затерявшись в толпе. Потом его шевелюра мелькнула между палатками. И вот он уже бежит обратно.

— Во, ухватил, — потряс он листком с аккуратно отпечатанными строчками.

Эркин накинул ему на плечи куртку. Арч, Одноухий, их ватаги, ещё цветные, да все столпились вокруг. Андрей быстро пробежал глазами текст — неграмотным прикидываться уже незачем — и присвистнул.

— Ни хрена себе, что придумали. Слушайте.

Андрей читал негромко, очень чётко выговаривая слова, и с каждой фразой окружающие его люди опускали головы и вздрагивали, как под ударами.

— …принадлежащие к расе, самим Господом предназначенной к повиновению, и потому неспособные к самостоятельному существованию… регистрация и продажа с торгов… безусловное запрещение самовольной деятельности… помеси и ведущие нехарактерный образ жизни приравниваются к цветным и подлежат утилизации в общем порядке… препятствующие восстановлению закона и порядка, ликвидируются немедленно…

— Утилизация — это что? — вдруг спросил Арч.

— Медленная ликвидация, — быстро ответил Андрей. — Тут ещё адрес, куда подавать заявки на рабов.

Андрей скомкал листок, но тут же расправил и сунул в карман куртки.

— Ладно. Кто кого ликвидирует, это мы ещё посмотрим.

— Рвать надо, — вздохнул кто-то.

— Куда? — спокойно спросил Андрей.

— В Гатрингс, к русским.

И заговорили все разом.

— Они тоже белые.

— Беляки все заодно.

— Они только за своих.

— За угнанных?

— Ну да.

— А за нас…

— Мы за себя, — выкрикнул Дин.

— А что мы можем?

И так же разом замолчали. Потому что к ним шёл белый. В светлом плаще, засунув руки в карманы, он шёл на них как… как будто их не было, и они невольно расступались перед ним. Остановившись в двух шагах от Эркина, белый кивнул.

— Ты. Иди за мной, — и улыбнулся. — Есть работа.

Эркин сразу узнал его. Тот самый, как его Женя называла? Да, Рассел. Выследил, сволочь белая, ну… Андрей быстро шагнул вперёд, заслоняя собой Эркина.

— Мы работаем вместе.

Улыбка Рассела стала насмешливой.

— Работа есть только для него.

Эркин плечом отодвинул Андрея.

— Какая работа, сэр?

Двое в форме самообороны остановились чуть в стороне, внимательно разглядывая их. Один, что помоложе, поигрывал стеком. У обоих карманы оттопырены.

— Не перетрудишься, — издевательски спокойный тон Рассела заставил Эркина стиснуть зубы и опустить глаза.

— О плате спроси, — шепнул кто-то за спиной.

Но разговоры о плате не допускались уже с месяц, и нарываться сейчас, когда на рынке свора… Нет, придётся так.

Рассел повернулся и пошёл, не оглядываясь. Эркин двинулся следом. Сам понимал, что рискует, но привычка к послушанию и опасения нарваться не позволили в открытую отказаться.

Работой оказался мешок картошки. Его нужно отнести на квартиру. Эркин взвалил на спину мешок — фунтов сто тридцать, не меньше — и пошёл за Расселом. Когда они выходили из ворот рынка, Эркин заметил, что «своры» здесь заметно больше, а вот полиции совсем не видно. Потом сзади раздался вроде шум и голос Андрея, но оглядываться из-под мешка было неудобно.

Рассел шёл быстро, слыша сзади напряжённое, но ровное дыхание. Отлично, пусть попыхтит — спокойнее станет. Физическая нагрузка хорошо разряжает. Но рефлекс послушания ещё действует. Явно не хотел идти, но подчинился. А может… может, оставить его за собой? И понаблюдать. А с Джен оформить аренду или временное пользование. Отец бы полжизни отдал за такой экземпляр. Просроченный работающий спальник. С ума сойти! Но это если всё пройдёт благополучно. Сомнительно, конечно, очень сомнительно. Но это всё потом.