Аналогичный мир - 4

— Андрюша, кипяток принеси, пожалуйста.

Андрей, вздрогнул и, погасив сигарету, вышел со словами:

— Сейчас, Женя.

— Игорь Александрович, — Женя постаралась улыбнуться. — Вы извините нас.

— Ничего-ничего, Женечка, — машинально ответил Бурлаков. — Всё нормально.

— Игорь Александрович, вы не переживайте так, Андрюша, он…

— Вот и я, — Андрей внёс чайник, пытливо оглядел Женю и Бурлакова. — И об чём тут речь?

— О тебе, — улыбнулась Женя. — Какой ты хороший.

— Ну, Женя, это уж совсем лишнее, — Андрей поставил чайник на стол и, передвигая чашки, продолжил, демонстративно игнорируя Бурлакова. — Про себя я всё сам знаю, ещё ты и брат мой, а остальным незачем, — и, будто только сейчас увидев, насмешливо Бурлакову: — Садитесь, чай пить будем.

Женя немного суетливо разлила чай, вздрагивающим голосом предложила Бурлакову бутербродов и печенья. Он покачал головой, благодаря и отказываясь. Андрей насмешливо прищурился.

— Что, профессор, не по нутру?

Бурлаков поднял на него глаза, но ответила Женя.

— Андрей, прекрати!

— А чего? — немедленно заблажил блатным плаксивым голосом Андрей. — А чего я такого сказал?! Они-то, прохфессора, и едят не по-нашенски, им везде лафа, кому война — тётка зла, а им так и мать родна.

— Прекрати, — тихо сказал бурлаков.

Андрей пренебрежительно хмыкнул, но замолчал.

— Игорь Александрович, вы надолго к нам? — дав сделать несколько глотков, начала Женя.

— Как приехал, так и уедет, — твёрдо сказал Андрей. — Вот сейчас чаю напьётся, на халяву, Женя, и уксус сладок, и умотает, и скатертью ему дорога, чтоб нам век его больше не видеть.

— Андрей! — не выдержала Женя. — Ну нельзя же так. Он же твой отец! Игорь Александрович…

— Женя! — не дал ей договорить Андрей. — Это ещё доказать надо, это раз…

— Что? Что тебе надо доказывать?

— Мне? Мне, Женя, ничего, а вот ему, — Андрей взмахом головы показал на Бурлакова, — ему надо. Он должен доказать.

— Андрей! Вы же похожи даже.

— Сходство ещё не доказательство, аналогия — не тождество! — Бурлаков вздрогнул и как-то странно посмотрел на Андрея, но тот не заметил этого и продолжал: — И мало ли кто на кого похож. Или не похож. Ну, вот, Женя, смотри. Мы с Эркином братья, а сходство есть? То-то!

Андрей победно улыбнулся и стал допивать свой чай. Бурлаков, к удивлению Жени, явно успокоился и даже будто повеселел. Он тоже взял себе бутерброд и стал с аппетитом есть, прихлёбывая остывший чай. Ложечку он оставил в чашке и, отпивая, придерживал её указательным пальцем, прижимая к краю рядом с ручкой. Его благодушие насторожило Андрея. Он подозрительно оглядел Бурлакова, задержался взглядом на его руках, потом посмотрел на свою, державшую чашку с ложечкой так же, и медленно густо покраснел. Но заставил себя спокойно допить и поставить чашку на стол.

— Андрюша, ещё…

— Спасибо, Женя, потом. И, — он улыбнулся, — я у себя дома, захочу, сам налью. Ну, так ак, профессор?

Бурлаков улыбнулся с не менее ехидной насмешкой.

— Жалко, что ты на Эркина не похож. Он умный.

— Та-ак, — угрожающе протянул Андрей. — Ты смотри, какой шустряк. Так ты что, и сюда лапу тянешь?

— Раз Эркин тебе брат, то мне он сын, — твёрдо ответил Бурлаков.

Женя изумлённо ахнула. Андрей проглотил готовое сорваться с языка ругательство и тихо со злобой ответил:

— А это как он решит.

— Я подожду, — кивнул Бурлаков.

— Тогда я вам чаю налью, — храбро улыбнулась Женя и потянулась к чайнику.

Андрей дал ей наполнить чашку Бурлакова и взялся за чайник. Налил себе чаю. Да, лопухнулся он, чего там, прокол за проколом, но ещё не всё потеряно. Эркин за него, это точно, увезти себя он не даст, и сказал он профессору-председателю ещё не всё, терять уже нечего, можно отпустить душу.

— Так зачем ты приехал?

— Тебя увидеть, — спокойно ответил Бурлаков.

— Так виделись уже, — Андрей ухмыльнулся. — Говорили даже. Я же — шваль, мусор уголовный, Женя, не красней, это он сам меня так назвал. И на какого чёрта я ему такой нужен?

— Подожди, подожди, — Бурлаков напряжённо свёл брови. — Я сказал такое? Тебе? Не было этого. Не могло быть!

— Я говорю, значит, было, — Андрей с удовольствием отхлебнул чаю, оставив на этот раз ложечку на блюдце. — Так на что профессору-председателю блатарь-недобиток, а?

— Постой, когда это было?

— Не помнишь, значит, — Андрей самодовольно откинулся на спинку стула.

И по этому движению Бурлаков узнал. Так вот почему сразу показался знакомым.

— Так там, в Атланте, был ты?!

— Я, — Андрей зло улыбнулся. — И всё, что мне полагалось, я ещё тогда от тебя услышал. Теперь ты четыре месяца думаешь, на что, дескать, можно мусор употребить, и заявляешься. Так на что, для какого, — он издевательски подмигнул, — такого дела я понадобился, а?

— Почему ты не подошёл? — словно не сл\ыушал его Бурлаков.

— А я подошёл, — Андрей оглядел стол и взял печенье. Намазал маслом и пришлёпнул другим печеньем. — Так что всё сказано, услышано и понято. Понял?

— Почему ты не подошёл? — повторил Бурлаков. — Не назвал себя?

— Кого? А на хрена тебе Андрей Мороз сдался? — Андрей дожевал своё сэндвич, взял сигареты и закурил. — Женя, ты не волнуйся. Он сейчас уйдёт.

— Не решай за меня.

— Ты ж решаешь за других, — Андрей пустил дым к потолку. — А я тебе не шестёрка, и ты мне не пахан, чтоб я по твоему слову дышал.

Значит, тот наглец в лагере был Серёжей. Чёрт, как нелепо всё вышло.

— Мне сказали, что ты погиб. Дважды.

— А хоть трижды. Я тебе ясно сказал. Серёжи Бурлакова нет. И не ищи его.

— Андрюша…

— Нет, Женя, я знаю, что говорю. Ты, — Андрей говорил, сдвинув языком сигарету в угол рта, твёрдоглядя сквозь дым на Бурлакова. — Ты, когда уходил, знал, что так будет. И ушёл.

— Послушай, это была война.

— Знаю. И что победа цену имеет, тоже знаю. Ты свою цену заплатил, а я свою. И ты к моей, — Андрей чуть повысил голос, — победе не примазывайся.

Женя с отчаянием смотрела на него. Он улыбнулся ей, затянулся, докуривая сигарету и размял окурок в пепельнице.