Аналогичный мир

— В блек-джек? — у Андрея загорелись глаза. — Колода твоя?

— Моя, — кивнул Фредди, отодвигая посуду.

Эркин быстро собрал её на поднос, подумал и сел к столу.

— Посмотрю.

— Смотри, — согласился Фредди. — Ставка кредитка, играем до десяти.

— Идёт, — улыбнулся Андрей. — С твоей-то колодой…

— За это сразу бьют, — усмехнулся Фредди, кидая на стол запечатанную колоду. — Вскрывай. Играем честно.

— Обижаешь, — Андрей разорвал обёртку. — Начинаешь?

— Давай.

Фредди вытащил и шлёпнул на стол кредитку, взял колоду и стал тасовать. Андрей положил свою кредитку и улыбнулся.

— Сколько?

— Две.

Эркин, сощурив глаза и улыбаясь, следил за игрой.

Игра шла с переменным успехом. Сдавали то Фредди, то Андрей. Сначала играли сосредоточенно, обмениваясь только необходимыми словами. Потом стали отпускать шуточки, явно сбивая друг друга, отвлекая внимание. Когда банк вырос до девяти кредиток, Фредди предупредил:

— Последний.

— Я слежу, — кивнул Андрей. — Отдать тебе?

— Нет, заканчиваем, как играли.

— Как хочешь.

Андрей стасовал колоду, подставил её Фредди:

— Срежь. Ага. Сколько?

— Одну. Себе. Дай две. Себе две. Ещё себе.

— Мне хватит, — улыбнулся Андрей.

— Как хочешь. Двадцать.

— Двадцать одно, — открыл карты Андрей.

— Силён, — усмехнулся Фредди, подвигая к нему кучку кредиток, посмотрел на Эркина. — Заметил?

— Да, — кивнул Эркин. — Но ты такое делал раньше. Два раза.

— Хорошо смотришь, — кивнул Фредди, собирая карты. — Думал, ты ничего не понимаешь. А теперь вот что… Эндрю, у того… ну, у кого ты стрёмником был, на горле, вот здесь, — Фредди чиркнул себя ногтем по шее, — был шрам, так? — дождался кивка Андрея и продолжил: — А на правой ладони татуировка. Открытый глаз. Его звали Большой Гарри, Глазастый Гарри и Грязный Гарри. Ты играешь, как он. Ухватки те же, понимаешь?

— Так, но…

— Слушай, Эндрю. Он сел лет так пять назад. Был с полгода в Уорринге и ушёл в лагерь. Это знают. Узнал я, узнают и другие. Понимаешь? Нельзя тебе играть.

— Ни с кем? Много народу его помнит?

— Среди игроков много. Я посмотрю ещё, кто подвалил сюда. Но лучше не рисковать. Был бы ты постарше… А так. Никак ты не мог с ним до того работать. Гарри никогда не связывался с… неопытными. Не любил учить. И не хотел.

Андрей разглаживал скомканные смятые кредитки.

— Я знаю. Он не хотел, но кроме меня никого не мог найти.

— А тебе это зачем понадобилось? — Фредди спрятал колоду и закурил.

— Ну, я имел долю и мог кое-кого подкормить. И ещё… — Андрей улыбнулся. — Я связь тогда держал. Между бараками. Вот, чтоб кримы не мешали, я и ходил к ним. Там сложные дела крутились. Ладно. Нельзя, так нельзя. Обойдусь щелбанами.

— А играешь ты крепко, — Фредди встал. — Набьёшь руку когда, с тобой сложно будет.

— Не с кем набивать, — Андрей спрятал деньги. — Эркин не хочет…

— Не хочу. Мне это по фигу. Щелбаны лучше.

— Ладно, без меня разберётесь, — Фредди усмехнулся. — Мне ещё там размечать всё.

— Мы сейчас тоже придём.

— А как хотите.

— Фредди, — остановил его уже у двери Андрей. — Мне б с тобой ещё одно дело обговорить.

— Срочно?

— Нуу, не так чтоб очень…

— Ладно, — Фредди на секунду задумался. — После обеда на проминку поедем, там и поговорим. Место приглядите только. Всё. Ушёл.

Когда за Фредди закрылась дверь, они переглянулись.

— Пошли и мы?

— Сейчас.

В дверь заглянул Прыгун:

— Закончили, парни?

— Ага. Уходим.

— На луг, небось? — Прыгун втащил в номер свой столик. — Все как с ума с этой олимпиадой, — с трудом выговорил он непривычное слово, — посходили. Моя тоже. Замочила бельё и понеслась. Юбка по ветру. Бельё есть, парни?

— Есть.

— Как вчера или помене?

— Помене, — улыбнулся Эркин. — Одна сменка.

— Сменка одна, да вас трое. Ну, ничего. — Прыгун пошёл в ванную. — Идите, парни. Ключ я сам отдам.

— Ладно. Мы ушли.

— Удачи вам.

— И тебе того же, — Эркин нахлобучил шляпу и вышел.

Андрей положил на столик рядом с посудой две сигареты и вышел следом.

На лугу Дженкинса суетился, орал, ругался и хохотал почти весь Бифпит. Такого ещё не было, и каждый считал своё присутствие обязательным. Размечались места для стрельб и соревнований по конному мастерству, устанавливались мишени для пуль и ножей, толпа цветных обговаривала правила борьбы, тут же показывая друг на друге толчки, захваты и броски, размечалась трасса для скачек, метались дамы-патронессы, размещая киоски благотворительного базара, и разворачивали свои киоски торговцы, под ногами крутилось столько ребятни всех цветов, что взрослые отвешивали подзатыльники, уже не глядя и не разбирая, кому достанется. За раскладным столиком сидел Берт Рестон, записывая участников, а двое его пастухов ревниво следили за соблюдением очереди, безжалостно выкидывая нарушителей. Правда, трогать белых они опасались, но тут справлялся сам Рестон. Оказалось, что ледяной взгляд и подчёркнуто-вежливый тон действуют не менее сильно, чем ругань и тычки. Многих привело в отчаяние решение не допускать к участию пьяных, но отобранные в судьи старшие ковбои были непреклонны. Проиграй и пей, сколько влезет. А если ты трезвым стрелять не можешь, то тебя и до соревнований шлёпнуть недолго.

Джонатан бродил в этом водовороте, искренне наслаждаясь. За суматохой и неразберихой он видел мягкую, но оттого не менее крепкую руку Старра.

— О! Здравствуйте, Бредли.

— Здравствуйте, капитан.

Джонатан и Старцев обменялись рукопожатием.

— Ну и каша заварилась.

— Думаю, будет вкусно, — рассмеялся Джонатан.

— Надеюсь, — ответно улыбнулся Старцев. — Кашевары хорошие. Кстати, я всё-таки посмотрел ваших бычков. Действительно, как танки. Поздравляю.

— Спасибо, капитан.

Старцев достал портсигар и предложил Джонатану сигарету. Тот с улыбкой кивнул и взял.

— Участвуете, Бредли?

— Я без коня, а всё остальное… — Джонатан развёл руками.

— И стрельбы? — усмехнулся Старцев.

— Пусть молодые порезвятся, — улыбнулся Джонатан.

— Да, я заметил, лендлорды практически не участвуют.

— Кто помоложе и поазартнее — на здоровье. А мы, — Джонатан кивком, не прерывая речи, поздоровался с кем-то в толпе. — Мы будем болеть за них.

— И держать пари, — лукаво улыбаясь, продолжил Старцев.

— А как же! Это уже наша олимпиада, — рассмеялся Джонатан.

— А ваши пастухи? Участвуют?

— Вроде, я их у стола записи видел, — пожал плечами Джонатан. — Их дела меня не касаются.

— Это ваша сознательная позиция, или они сами держатся на дистанции?

— Взаимно, — улыбнулся Джонатан.

— Видимо, — Старцев понимающе кивнул, — именно этим и объясняется бесконфликтность в вашей команде. Я заметил, что конфликты возникают при малейшей попытке лендлорда или старшего ковбоя контролировать жизнь пастухов вне стада. Цветные воспринимают это как рецидив прежних отношений.