Анамнез

– Вы это… госпитализируйте…

– Я тя щас госпитализирую, семь-восемь… Козёл вонючий… Я щас милицию сюда вызову… Они тя жива госпитализируют…

Серая форма, оскорблённый таким неучтивым обращением, пробует возмущаться:

– Ты чо, дура, орёшь, восемь-девять… Я теэ щас поору… Я теэ щас так, восемь-девять, того, ты у меня рядом с этим ляжешь…

– Что ты сказа-а-ал?!.

Разговор принимает забавный оборот. Очередь, потупив глаза, делает вид, что не слышит этой милой беседы. В воздухе на парах хлора и спирта повисает неловкость. Ни в чём не виноватые больные чего-то стыдятся и избегают смотреть друг на друга.

– Что слышала… Чмо больничное, орать ещё будет, восемь-девять…

Лицо доктора багровеет и принимает зверское выражение. Она широким, тяжёлым шагом направляется к серой форме. Однако последний предпочитает ретироваться. Дверь за ним хлопает, и доктору ничего не остаётся, как вернуться к больным.

– Каз-з-зёл! – напоследок бросает она и жахает кабинетной дверью.

Очередь облегчённо вздыхает и оживляется. Возникшее напряжение постепенно спадает…

– У тебя, мать, переломы в трёх местах... – говорит доктор, рассматривая на свет снимки Наденькиной руки.

– Как?!

– Да так… Больно?

– Нет…

– Здесь?

– Нет…

– Что ты мне голову морочишь?..

– Я не морочу…

– Тогда здесь и здесь должно быть больно…

Доктор остервенело впивается в Наденькину руку.

– Да не больно мне…

Доктор какое-то время смотрит на Наденьку, о чём-то думает, затем встаёт и направляется к выходу.

– А ну, пошли, – бросает она Наденьке…

Для повторного снимка рентгенолог усаживает Наденьку на лоснящийся стул. Наденька, уже знакомая с системой, укладывает руку на предположительное место падения рентгеновских лучей. Но, недовольная вторжением доктора, рентгенолог выворачивает повреждённое запястье, как мокрую тряпку.

– Так положи… Не крутись… Они крутятся, а ты переснимай… Вот так держи руку…

– Так больно…

– Чему тут болеть-то?.. Гос-споди!.. Был бы открытый перелом, а то чуть припухло – бегут… Рентген им делай… Всё. Можешь идти… «Больно!..»

Спустя четверть часа, Наденька выходит на улицу. Перелом не подтвердился. Всё позади. Наденьке легко и хорошо. Тихо падает снежок, мягко ложится и блестит в свете фонарей. Лёгкий морозец румянит щёки. В природе умиротворение и благодать. Уже поздно. Вокруг ни души. Тишина…

Забыв про голод и боль, Наденька улыбается…