Анархия

На секунду я подумала, что помогу себе прямо здесь и сейчас, но прежде чем я успела засунуть руку в свои трусики, я вспомнила, где нахожусь. Кровать Зеда.

Как бы моему другу ни нравилось немного эксгибиционизма, я сомневаюсь, что он оценит, обнаружив, что я мастурбирую в его постели, особенно когда я думаю о другом парне. Или, черт возьми, может быть, он был заодно?

Со стоном я села и провела пальцами по волосам. Мне нужно было собраться с мыслями. Мне нужно было найти Касса и сказать ему — показать ему — все, что я думаю о его любовном письме. Может, тогда я перестану вести себя как возбужденный подросток. Или, может быть, это сделало бы только хуже, но я была готова попробовать.

Выбравшись из удобной кровати Зеда, я заметила возле двери сумки Касса. Должно быть, он принес их вместе со своим письмом после того, как я уже уснула. Неудивительно, что я не проснулась, учитывая, как я была накурена.

Я порылась в поисках чистой одежды и вытащила пару черных узких джинсов, угольно-серое боди, демонстрирующее приличную грудь, и... никакого нижнего белья. Ни в одной сумке не оказалось ни одной пары трусиков. Он также не упаковал мне обувь. Чертовы мужчины иногда были такими тупыми.

Вздохнув, я решила, что смогу обойтись, поэтому взяла свою одежду с собой в ванную. Я быстро приняла душ, не помыв голову, потом оделась, так как желудок громко урчал и скручивался от голода. Я схватила косметику, когда вчера мы с Зедом остановились в моей квартире, так что я быстро поработала со своим лицом, а затем расчесала пальцами распущенные кудри, чтобы приручить гриву.

Когда я выглядела чертовски презентабельно — даже с моими желто-зелеными синяками, выглядывающими из-под боди без рукавов, — я босиком спустилась вниз в поисках еды.

Зед никогда меня не подводил. Никогда. Он уже усердно трудился на кухне, готовя то, что пахло как омлет и свежеиспеченный хлеб. Был ли он чертовски реален?

Я подошла к тому месту, где он стоял у плиты, в фартуке, повязанном вокруг его шеи, и наушниках, и крепко обняла его за талию.

Он наклонился ко мне, потянувшись, чтобы вытащить наушники.

— Доброе утро, спящая красавица.

— Зейден… ты сегодня утром испек хлеб? Какого хрена, чувак? — Я улыбнулась ему, когда он широко ухмыльнулся.

— Технически нет. Хлебопечка сделала это. Я просто закинул ингредиенты прошлой ночью и установил отложенный старт, чтобы все было готово к завтраку. — Он дерзко изогнул бровь, перевернул приготовленный омлет на ожидающую тарелку, затем развернулся и обвил руками мою талию.

Его большие пальцы зацепились за петли моих джинсов, и легкий рывок притянул меня ближе, так что мы оказались грудью к груди.

— Все еще считается, — сказала я ему, наклонив шею, чтобы выдержать его мягкий взгляд. — Спасибо, что позволил мне снова украсть твою кровать. Я была разбита прошлой ночью. — Его губы изогнулись в дразнящей улыбке.

— Ни хрена. Ты храпела. — Я немного отстранилась испугавшись, но он со смехом притянул меня обратно в свои объятия. — Я шучу, ты, чувствительный лепесток. Проголодалась? — Мой желудок взвыл.

— Голодная, — простонала я. — Взгляд Зеда потемнел.

— Я знаю это чувство. — Его слова были не более чем бормотанием, но звук хлопнувшей двери вырвал меня из его объятий.

— Кто…

— Доброе утро, Рыжая, — пророкотал Касс, вбегая на кухню в одних джинсах с низкой посадкой и расстегнутой верхней пуговицей. Вода капала с его неряшливой стрижки под ирокез и дразнящей линией стекала по его покрытой чернилами груди.

Зед убрал волосы с моего лица и поднес губы к моему уху.

— Осторожно, босс, ты пускаешь слюни на пол моей кухни. — Моя челюсть сомкнулась, и Зед мягко рассмеялся. — Незаметно. Очень незаметно.

— Да пошел ты, — прошипела я, повернувшись к Кассу спиной и потянувшись за омлетом, который только что съел Зед. Мой друг подмигнул мне.

— Возможно, однажды я раскрою твой блеф. — Затем он просто продолжил делать омлеты, как будто ничего не произошло.

Мой аппетит пропал. Как, черт возьми, я должна была наслаждаться своим завтраком, анализируя, какое дерьмо он имел в виду? О да. Зед был невероятным поваром. Я мучалась с вкусным завтраком, отбросив этот странный комментарий в сторону, чтобы разобраться позже.

— Почему ты все еще здесь? — вместо этого спросила я Касса, неся свою тарелку на остров и садясь на табурет. Он изогнул брови.

— Пить, курить и водить мотоцикл небезопасно, Рыжая. Ты это знаешь.

Я промычала звук согласия. Это было справедливое замечание.

— Как спалось? — спросил он, садясь на стул рядом со мной и даже не пытаясь надеть рубашку. Где вообще была его рубашка? Более того, это был пирсинг сосков?

Фокус. На. Еду. Я должна сосредоточиться на еде, а не на полуголом мужчине рядом со мной.

— Отлично, спасибо, — ответила я, откусывая завтрак, чтобы не выдать больше информации.

Он провел рукой по короткой бороде. Или длинной щетине. Это было где-то посередине, и, несмотря на мою обычную неприязнь к бородам у мужчин, Кассу очень подходила эта внешность.

— Хм, — пробормотал он. — Читала что-нибудь хорошее в последнее время?

Я ожидала чего-то в этом духе, поэтому мне удалось не подавиться едой. Я жевала, глотала, а потом встретила его горячий взгляд с абсолютно собранным выражением.

— Да. Был очень... поучительный материал, спасибо. Автору, похоже, было что сказать о себе, что было довольно удивительно. — Касс весело хмыкнул.

— Похоже, он был вдохновлен.

— Похоже, что под всеми этими татуировками у него грязный гребаный разум, и мне нужен отбеливатель для мозгов, чтобы стереть грязь, которой я подвергся, доставляя это письмо. — Зед преувеличенно вздрогнул и пододвинул к острову свежеприготовленный омлет для Касса.

Мое лицо вспыхнуло, и из горла вырвался сдавленный звук, когда я уставилась на Зеда. Он читал это? О... черт возьми.

— Не следует читать дерьмо, адресованное не тебе, Де Роса, — пророкотал Касс, совершенно не извиняясь.

Прочистив горло, я решила, что действительно не в настроении для... того, что, черт возьми, происходит между ними двумя. Это было ужасно похоже на какое-то соревнование по измерению членов, и я была здесь не для этого.

— Мы что-нибудь слышали из больницы о выписке Лукаса? — спросила я Зеда, решительно меняя тему, пока он вытаскивал из хлебопечки свежую, дымящуюся буханку хлеба.