Анаста

— Почему именно в три?

— В это время печени помогают все остальные органы очиститься от накопленной в ней грязи. Ещё если положить ладони на место, где находится печень, и подумать о ней с благодарностью, сказать ей мысленно: «Спасибо!», она встрепенётся и начнёт самовосстанавливаться.

— Как это — самовосстанавливаться? Она что же — живая?

— Конечно живая, как и все органы твоего тела.

— А почему в этом сооружении можно хорошо медитировать? Ты говорила, что это, возможно, посильнее, чем в дольмене.

— Вошедшие в дольмен люди уходили в вечную медитацию. Они старались передать информацию своим потомкам. Дольмен помогал им в этом. Этот уникальный прибор ещё более эффективно, чем дольмен, может помогать передавать информацию, но он может при определённом условии и принимать информацию из Вселенной, передавая её человеку, находящемуся внутри, прятать вглубь сорную.

Вдруг Анастасия замолчала, посмотрела на сына и спросила его:

— Ты ещё хочешь что-то добавить в проект поместья, Володя?

— Да, мама. Но сначала хочу побыть один и подумать.

— Хорошо, мы не будем тебе мешать.

Она взяла на руки Настеньку, собираясь уходить. Но Володя попросил:

— Пусть Настенька останется.

И Настенька, услышав просьбу брата, быстро соскользнула с рук Анастасии и направилась к макету. Мы с Анастасией ушли.

НЕ СУДИ ВСУЕ

На следующее утро мы с Анастасией решили сходить на поляну её дедушки. Я давно просил показать мне это место, его поляну, да и поговорить с ним хотелось. Идти к поляне дедушки, по словам Анастасии, нужно не менее трёх часов. Следовательно, поход мог занять целый день, но он растянулся на два дня.

Ещё во время пути по тайге, к поляне дедушки, мы разговаривали с Анастасией о поместьях.

— Ты знаешь, Анастасия, многие строители родовых поместий считают, что не следует в поместье проводить электричество, использовать всякую технику. Другие используют.

— А ты как думаешь, Владимир?

— Думаю, на начальном этапе без техники и даже профессиональных строителей не обойтись.

— Возможно, ты прав, Владимир, пусть веками копившиеся технические средства теперь во благо послужат. Получится единство противоположностей. Но думаю, необходимо так проектировать жизнь, чтобы в будущем постепенно без них обходиться.

Некоторое время я молча шёл за Анастасией. Переступал через поваленные стволы старых деревьев, огибал по невидимой тропе заросли кустарника и думал о своём, может быть, поэтому слегка отстал. Даже потерял её из виду. Но тут, пройдя еще несколько шагов, услышал голос Анастасии.

— Ты, наверное, устал, Владимир? Мы можем отдохнуть, давай присядем.

— Давай, — согласился я. — Не из лёгких эта дорожка. Всего час идём, а будто десять километров прошли.

Мы присели на ствол дерева. Анастасия протянула мне горсть смородины, собранной по пути. Я молча ел вкусные ягоды сибирской тайги и продолжал думать о своей неприятной ситуации. Потом решил рассказать о ней Анастасии.

— Так случилось, Анастасия, что я уже не первый год думаю о неприятной для меня ситуации. В одной из книг я рассказал о зарождении христианства на Руси, факты исторические привёл, данные из музеев. И негативная получилась у меня информация. Всё это зарождение на захват России было похоже. Вроде бы и факты правильные изложил, и выводы, но неприятно теперь у меня на душе, уж который год сомнения мучают.

— Отчего неприятно, Владимир? Оттого, что отдельные представители церкви о тебе нехорошо отзываются?

— Да нет, с этим я уже свыкся, а вот с другим разобраться никак не могу.

— И с чем же, Владимир?

— Когда я написал негативно о крещении Руси, то получилось, что отрицательно отнёсся не к кому-то конкретно, а ко всем сразу. Уже потом понял, что этого нельзя было делать ни в коем случае.

— И как же ты это понял, Владимир?

— В деревне Кузничи, у моих бабушки и дедушки, я провёл лучшие годы своего детства. Много помню из этой жизни в деталях. Вспоминаю, что там, в маленькой украинской хатке, над столом в углу стояли православные иконы. Бабушка украшала их вышитым рушником и зажигала лампадку.

Ещё помню, как мама даже на больных ногах посещала церковь. Часто вспоминаю своего духовного отца, благочинного монастыря Троице-Сергиевой лавры — отца Феодорита. Им подаренная Библия до сих пор у меня хранится.

Вот и получается, что, отзываясь негативно о христианстве, я отозвался негативно о своих дедушке и бабушке, матери и своем духовном отце Феодорите. Ну и ещё, может быть, о многих хороших и достойных людях. Когда я всё это осознал, то при первом удобном случае, выступая на телевидении по первому каналу, я извинился перед Церковью. Но намного легче мне от этого не стало. Что, думаешь, нужно ещё сделать, чтоб вину искупить перед близкими мне людьми? Да и перед собой, может быть.

— Думаю, необходимо всё осознать до конца и призвать положительный образ, который затмит собой отрицательное.

— Конечно, легко сказать — осознать, я пытаюсь это сделать не первый год, да не очень-то получается. Скажи, а ты вот как относишься к религиям, может быть, каким-то отдаёшь предпочтение, а какие-то неверные отрицаешь или отторгаешь?

— Я не понимаю, Владимир, какой смысл ты вкладываешь в слово «отрицаешь», но попробую показать тебе твою родовую цепочку. Вот возьми прутик, он будто бы твоей саблей будет, которой ты отсечёшь звенья цепи, отрицаемые тобой.

В пространстве возникло изображение длинной цепи людей, держащихся за руки. У первой группы людей на шее висли крестики и маленькие иконки.

— Ты видишь, Владимир, это твои родственники православного вероисповедания. А те, которые в чалме, мусульмане, они тоже есть в твоей родословной. А вот большая группа людей, которых сегодня называют язычниками. Дальше держатся за руки твои предки ведического периода. За ними идут неясные очертания людей первой расы, ещё о них можно сказать, что это люди первой земной цивилизации, неясны они потому, что не озвучена о них информация в пространстве, но там тоже есть твои родственники.

Первый человек в этой родовой цепочке был сотворён Богом, он и сейчас держится за руку с Богом. Во всех последующих тоже есть частичка Бога. Однажды так случится, что очередной рождённый рода твоего познает всё и всех почувствует. Он тоже за руку соединится с Богом. Быть может, это будешь ты, быть может, правнуки твои. Круг образуется. Круг — Альфа и Омега и Альфа вновь.

А теперь подумай и скажи, какую из групп людей ты хотел бы удалить из цепочки?

— Надо подумать, какую… Подожди, подожди, Анастасия, но если я удалю хотя бы одну группу людей, цепочка ведь прервётся?