Анатомия страха

«В той комнате есть еще человек, Нато».

Мы постояли с Терри пару минут, убедились, что его тут нет. Затем я нащупал на стене выключатель, и нам открылся алтарь ненависти.

Свастика, другие нацистские символы, знаки «Всемирной церкви Создателя»… Разбираться в этой мерзости не хотелось. На рабочем столе идеальный порядок. Карандаши, рисунки, папки, каждая вещь на своем месте. На стене рядом прикреплены газетные вырезки, статьи о Рисовальщике. Он действительно гордился своими деяниями. Вот они, доказательства.

– В этих стопках рисунки, которые он приготовил для следующих убийств? – спросила Терри.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Их слишком много.

Терри достала перчатки, мы надели их.

– Надо что-нибудь взять с собой.

– Подожди. – Я задумался. – Видишь, я оказался нрав. Он действительно аккуратный и одержим навязчивой идеей. Достаточно посмотреть на рабочий стол. Все на своем месте. Поэтому, полагаю, верхние рисунки самые поздние и отражают его последние планы.

– Но на что именно он сейчас нацелился? – произнесла Терри.

– Мне кажется, на какое-то здание.

Неожиданно меня осенило. Рисунок был похож на тот, что я сделал по сну бабушки. Другие рисунки являлись разновидностями первого. Он был довольно абстрактный, но не для меня. Неясно лишь где и когда.

Я разложил рисунки на столе, и Терри охнула:

– Боже, он собирается начать третью мировую войну?

– Похоже, что так, – усмехнулся я. – Вопрос только где.

Я пытался действовать спокойно, приноровиться к ходу его мыслей. Все необходимое находилось тут. Я просмотрел рисунки со взрывами и прочим. Открыл первую папку, где нашел набросок чернокожего Харрисона Стоуна, застреленного в Бруклине.

– Он делал эскизы своих жертв много раз, пока не достигал желаемого результата.

В другой папке оказался журнал наблюдений – даты и время. Я быстро перебрал папки, открывая одну за другой.

– Тут материалы по всем его жертвам, – произнесла Терри.

– Да, он педант, и упорный, – добавил я. – Рисует и перерисовывает свою добычу десятки раз.

Мы продолжали рыться в рисунках, надеясь найти что-нибудь, имеющее отношение к взрывам, но ничего не было. Внимательно оглядели комнату – стены в постерах, стол, пол – и заметили еще рисунок, смятый, в мусорной корзине под столом. Я расправил рисунок на столе и наконец понял замысел Рисовальщика. На это хватило несколько секунд.

– О Боже!

– Что?

Я объяснил, с трудом подбирая слова, и мы побежали вверх по лестнице. Надеялись, что успеем.

Двигатель «мерседеса» работал на полную мощность. Я держал одну руку на руле, другой нажимал кнопку повтора вызова на мобильнике, снова и снова. Ответа не было. Я давил ногой на газ и молился, чтобы не опоздать. Молился Иисусу, Чанго и всем святым и оришам, каких только мог вспомнить.

Молился и молился.

54

Как ни старался я лавировать в потоке машин, все равно застрял в пробке на шоссе Рузвельта.

– Порядок, – сообщила Терри, закрывая крышку мобильного телефона. – Я передала в управление ориентировку на Райта, к его дому уже выехала оперативная группа, они произведут обыск. К нашему объекту тоже направляется группа. Нас там встретят.

– Когда они там будут?

– Скоро.

– Может, позвонишь, чтобы нам дали сопровождение с сиреной?

– Да пока они станут продираться через пробку, мы сами доберемся. Тут ведь недалеко.

Я кое-как добрался по обочине до съезда с шоссе и погнал, хотя разрешенная скорость там была тридцать миль В час.

– Придется позвонить Коллинз, – произнесла Терри. – Очень не хочется, но лучше не давать им повод утверждать, будто я что-то от них скрывала.

– Надеюсь, теперь они от меня отстанут.

Терри позвонила и откинулась на спинку сиденья. Она еще не сказала Родригесу. что в управлении опять открыли дело об убийстве его отца. Желала помочь и чуть не навредила. Эти идиоты готовы подозревать его во всем. Но теперь все будет в порядке.

Она бросила взгляд на его профиль. Челюсть напряжена, в глазах остервенение.

Она в нем не ошиблась. Он помог раскрыть дело.

– Тихо.

Он заклеивает ей рот скотчем и морщится, отворачивается от взгляда.

– Тихо, я сказал. Перестань скулить.

Его нервируют пронзительные глаза. Конечно, можно убить ее сейчас, но тогда нарушится замысел.

Он прислушивается к шагам наверху, достает из спортивной сумки снаряжение и принимается за работу.

55

У двери квартиры нас встретили двое полицейских из местного отделения. Один – крупный рыжий парень, другой – примерно той же комплекции, но чернокожий. Оба, похоже, только что окончили академию.

– Чего вы тут стоите? – проворчал я, с трудом вставляя ключ в замок. Я был готов оторвать им головы.

– Мы только что приехали, – ответил рыжий. – Я постучал, никто не открыл.

– А где твоя группа поддержки? – Я повернулся к Терри.

Она тронула меня за руку.

– Перестань психовать.

Мне захотелось оторвать ей голову тоже.

– Нам приказали прибыть к дому, – добавил чернокожий коп, – но не…

Я выхватил пистолет и рванул на себя дверь. Оба копа гоже выхватили пистолеты. Мы вошли в квартиру.

– Бабушка! – крикнул я.

Она не отозвалась.

– Эго что, вуду? – хмыкнул рыжий коп, заметив у двери Элеггу.

Я едва не стукнул его.

Терри приказала ему идти опрашивать жильцов дома, видимо, чтобы убрать его с моих глаз. Мы медленно двинулись по коридору, где я бегал в детстве.