Анатомия страха

– Я... не знал, как тебе сказать. Я... хотел, но...

Оттолкнув Сергея, Дима медленно пошел вниз.

Прошло немало времени, прежде чем он снова смог думать и чувствовать. Как будто огненное пятно на обожженной солнцем сетчатке, стояла перед ним страшная картина: Света, его Света, тонет в отвратительной черной жиже, зовет на помощь... Где были эти кретины? Почему не помогли ей?!

Но человек не может долго жить на пределе эмоций. И он смирился. А потом к нему подошла Анечка Печерская и попросила помочь подготовиться к семинару.

Глава 4.

Погода не знала, плакать или смеяться. Набегали тучи, шел дождь, потом выглядывало солнце, отражаясь в лужах, снова набегали тучи и сеяли мелкую унылую морось. Лето кончилось. Старушки у метро продавали астры и флоксы, всегда вызывавшие у Димы острую ностальгию по прошлому. Запах флоксов для него был неразрывно связан с детством, дачей, концом лета. Грустный запах грустных перемен...

Он купил букет белых гвоздик, вытащил лишнюю и подарил первой встречной девушке. Девушка посмотрела на него как на сумасшедшего, но цветок взяла.

Сергея хоронили в Лавре, на Никольском кладбище, рядом с родителями. На отпевание Дима не успел, подошел прямо к открытой могиле. Рядом топтались двое могильщиком, обсуждая, сколько и чего возьмут на заработанное. Надо же помянуть такого покойничка!

Ветер срывал желтеющие листья, хрипло каркала ворона, колокольный звон таял в сыром воздухе.

Все это кончается просто:

Не взлетом в небесную высь,

А сонным молчаньем погоста,

Где травы корнями сплелись, -

вспомнил Дима стихи Шефнера.

В детстве бабушка Маша часто брала его с собой на Пискаревское кладбище. Она не знала, был ли дедушка Антон похоронен там - или на Серафимовском. Да и был ли похоронен вообще? Но, как и тысячи других ленинградцев, она приходила на Пискаревку. Положив цветы к камню с выбитыми цифрами 1942, долго стояла и смотрела туда, где лежали женщины, мужчины, дети, ставшие землей и травой. А потом рассказывала о блокаде, о бомбежках и голоде, о том, как в феврале 42-го ее с полуживым шестилетним Ваней, Диминым отцом, везли по Дороге Жизни. Тогда, в детстве, кладбища и все, с ними связанное, вызывали у Димы благоговейный ужас и жгучее любопытство, со временем это чувство переросло в тихую торжественную грусть.

Совсем рядом, заставив Диму вздрогнуть, взвизгнули трубы, ударили литавры - показалась похоронная процессия. В одном из несущих гроб Дима узнал Олега. Заплаканную Ольгу, одетую в длинное черное платье, с одной сторону поддерживал под локоть молодой человек в строгом темном костюме. С другой стороны шел Генка.

Народу было много. Женщины плакали. Речей над могилой не произносили. Люди были слишком подавлены. Или напуганы? Казалось невероятным, что обглоданные крохотными существами до чиста кости в закрытом гробу - это все, что осталось от полного, пышущего здоровьем мужчины. Дима видел, как люди вздрагивают, и мог на что угодно спорить: они думают о том же - о том, какие мучения пришлось вынести Сергею перед смертью, пока маленькие безмозглые и безжалостные твари заживо пожирали его тело. Валентин говорил, что человек в такой ситуации может оставаться в живых сутки, хотя сознание от дикой боли теряет гораздо раньше.

Дима почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза. Напротив, рядом с читающим над могилой батюшкой, стояли Олег и Генка. Олег смотрел на него и что-то тихо говорил. Генка кивал головой. Встретившись с Димой взглядом, Олег поспешно отвернулся.

После окончания церемонии Дима хотел было подойти к ним, но они поспешно направились к выходу. Диму поймала за рукав Ольга.

– Спасибо, что пришли, Дмитрий Иванович. Вы поедете на поминки?
– спросила она.

Дима замялся, но Ольга настаивала:

– Пожалуйста, не отказывайтесь. Вы ведь дружили с Сережей.

– Хорошо, - сдался он.
– А где?

– У меня, на Вознесенском. Мы там жили. Свою квартиру Сережа сдавал.

– Ольга Артемьевна, простите за нескромный вопрос.
– Они шли по аллее, догоняя ушедших вперед.
– А кому достанется имущество Сергея? Он ведь, судя по всему, был далеко небедным человеком?

– Небедным, - грустно усмехнулась Ольга.
– Но и не слишком богатым. Знаете, есть такие люди, у которых деньги не задерживаются. Вот и Сережа... Любил жить красиво: машины дорогие, курорты, рестораны, одежда. В долг давал без всяких расписок, обратно получал, разумеется, не всегда. Но кое-что осталось, конечно. По завещанию большая часть достается мне: недвижимость, акции, две машины.

– Да не бойтесь, - успокоил ее Дима, поймав настороженный взгляд.
– Я вас не подозреваю. Продолжайте.

– Ну... Еще какие-то небольшие суммы дальним родственникам. И пять тысяч долларов - Лавре. Он ведь крестился здесь, не так давно, лет семь назад. И ходил сюда часто. Неужели вы думаете, что дело в наследстве?

– Нет, конечно. Ведь то, что Сергея нашли и опознали, - чистейшая случайность. Если бы не тот ненормальный грибник, прошло бы еще несколько лет, прежде чем он официально был бы признан умершим. Если бы кто-то вздумал убить его таким способом из-за наследства, ему пришлось бы слишком долго ждать, прежде чем вступить в права наследования.

У ограды стоял «пазик» и длинная вереница всевозможных недешевых машин. Олег с Генкой усаживались в серебристый «мерседес». Из окна черного «опеля» Ольге помахал все тот же молодой человек.

– Меня Никита привез, - сказала она.
– Вы не на машине? Тогда давайте с нами. Только... Никита, подождите минутку, - крикнула она парню и снова повернулась к Диме.
– Потом, на поминках уже не до того будет. Я хочу вас спросить. Как вы думаете, удастся найти... убийцу?

– Не знаю, - пожал плечами Дима.
– Постараюсь, конечно.

– Поймите меня правильно... Вам это может показаться странным, что я так говорю, тем более сегодня... Но я просто хочу знать, за что с ним так обошлись. Что он такого натворил. Это не бандитские разборки! Понимаете, он мне был дорог таким, какой он есть... был, но... Конечно, о мертвых...

– Говорите.

– Сергей был человек... ох, трудно это говорить, не совсем порядочный. Да вы, наверно, и сам знаете. Хитрый, трусливый. Перед тем, кто сильнее, прогибался, а исподтишка норовил тяпнуть за пятку. Я думаю, он многим дорогу перешел. Не со зла, а по трусости и глупости. Вот я и хочу знать правду.

– А стоит ли? Правда часто бывает слишком неприглядной.

Ольга вздохнула:

– Я не из тех, кто сует голову в песок. Не люблю себя обманывать. Сергея не вернуть. Каким бы он ни был, мне с ним было хорошо. И что бы я о нем не узнала, это ничего не изменит.

Дима посмотрел на нее с удивлением. Безупречных людей нет. Все в чем-то подлецы, а в чем-то герои. Чаще всего мы просто закрываем глаза на недостатки любимого человека. Но любить с открытыми глазами, принимая и прощая все, способен не каждый. А кто сказал, что любви достойны только лучшие?