Анатомия страха

Положив трубку, Валентин задумчиво поправил очки:

– Черт, опять оправа треснула. Надо новые покупать. Ну что... В середине мая, числа 15 - 16, точно не помнит, она уезжала в Боровичи, к матери. Это Новгородская область.

– В конце мая Гончарова уволилась, а 5 июня Сергей пропал...

Договорить Диме не дал телефонный звонок. Он снял трубку и протянул Валентину.

– Да... Да.... Да?..
– брови Стоцкого изумленно взлетели к самой границе редеющей шевелюры.
– А подъехать вы можете?.. Да хоть сейчас...Скажете дежурному, что к Стоцкому.

– Ну вот тебе и рояль в кустах, - сказал он, положив трубку.

– Свидетель. Вчера робот Гончаровой по телику показали. Утверждает, что видел ее.

– Когда?

– Приедет через полчаса и расскажет. Что меня всегда убивало - это насколько наш успех зависит от случайностей.

– От рояля в кустах?

– От него, родимого.

Дима подвинул к себе пепельницу и закурил. Курить он начал вскоре после развода и с тех пор, как Марк Твен, неоднократно бросал. Но чтобы бросить окончательно, не было стимула.

– Вам кто римское право читал?
– спросил он.

– Иванов.

– Он наверняка говорил, что 99 процентов преступлений раскрываются случайно, и главная задача сыщика этот случай поймать и направить в нужное русло. Он всем это говорит.

– Возможно. Я не помню.

– Прогуливал, наверно. А что касается рояля в кустах...

И Дима начал рассказывать длиннющую и занудную историю про своего приятеля из ГУВД Костика Малинина, который пригласил девушку в пивной ресторан, а потом пошел провожать ее домой. Пиво, как известно, жидкость коварная, а девушка еще недостаточно хорошо знакомая, чтобы можно было извиниться и за дерево отойти. Проводил он ее и начал по сторонам оглядываться. Приглядел палисадничек с кустиками. Фонари не горят, окна тоже - время позднее, все спать легли. Костик ныряет в кусты, обо что-то ударяется, но ему уже все равно. И только он убедился, что душа действительно лежит чуть пониже мочевого пузыря, как вдруг из подъезда выскочил некий гражданин и с воплями начал лупить Костика шваброй. Еле-еле тому удалось вывернуться и удостоверение достать. Гражданин, чуть не плача, начал оскорблять всю российскую милицию оптом. Костику это не понравилось...

– Понятно, Жванецкий. Только при чем здесь рояль?

– Ну, не рояль, пианино, неважно. Гражданин его куда-то перевезти хотел и грузовик заказал. А машина почему-то не пришла. Вот он и затащил инструмент в кусты, а сам из окна на первом этаже посматривал. Тут появляется Костик...

Стоцкий вежливо поаплодировал и взялся за телефон.

– Витя, Атаулин не ушел еще? Пусть ко мне зайдет.

Через пару минут дверь открылась, и в кабинет вошел высокий плечистый парень лет двадцати восьми, одетый в джинсы и синий свитер.

– Знакомьтесь, - предложил Валентин.
– Это Антон, я про него тебе рассказывал. А это мой старый друг Дмитрий. Когда-то мы с ним вместе операми начинали. А теперь он частный детектив, выслеживает неверных супругов.

Антон кивнул, но посмотрел настороженно.

– Не косись, глаз вывихнешь, - усмехнулся Стоцкий.
– Или совесть нечиста? Он мне по балаевскому делу помогает. Ты вот что сделай. Придешь в отдел, звякни Юлечке, пусть в компьютер заглянет, как зовут супруга Ирины Емельяновой. Ты говорил, он бизнесмен, кажется.

Антон молча кивнул и вышел, не попрощавшись. Валентин хотел что-то сказать, но в дверь поскреблись, и в щель просунулась умильная физиономия, зализанная на косой пробор.

– Здравствуйте, - пропело создание.
– А кто из вас Стоцкий? Это я звонил. Насчет фоторобота.

Дима и Валентин переглянулись. В кино голубых обычно изображают какой-то карикатурой, но этот экземпляр превзошел все, ими виденное. Он так сладко улыбался, так поводил глазками и жеманно складывал на животике ручки, что мужчинам с нормальной ориентацией захотелось спастись бегством.

Балетной походкой парень подошел к столу и грациозно опустился на стул, не спрашивая разрешения. Он переводил блестящие голубые глазки с Валентина на Диму и обратно, будто затруднялся сделать выбор, и нервно облизывал ярко-розовые губы, как встревоженный кот.

– Итак, вы?..
– начал за него Валентин, открывая блокнот.

– Киприанов Леонид Валерьевич, - парень слегка поклонился.
– Год рождения - 78-ой. Работаю официантом в «Садко»...

– Вы сказали по телефону, что видели Наталью Гончарову.

– Ну, я не знаю, как ее зовут. Просто вчера по телевизору показали фотографию, и я подумал, что видел похожую женщину у нас в ресторане. Возможно, в это трудно поверить, - Леонид состроил Диме глазки, - но я считаю своим долгом помогать милиции.

– Ну почему же трудно?
– возразил Дима.
– Труднее поверить в то, что вы обратили внимание на женщину настолько, чтобы запомнить ее и узнать по паршивому фотороботу. Извините, конечно...

– Не извиняйтесь, прошу вас! Я понимаю, моя... ориентация бросается в глаза, но я нисколько не стесняюсь этого. Таков уж я есть. Кому-то это покажется странным, ненормальным, смешным, не так ли?

Валентин пожал плечами и не ответил.

– Так вот, я запомнил эту женщину именно потому, что она была с мужчиной, на которого я обратил внимание.

– Когда это было?

– 15-го мая.

– 15-го мая?
– разочарованно переспросил Стоцкий.
– Вы уверены?

– Абсолютно. Я работаю два дня через два. Это было на второй день после того, как я вышел из отпуска. А из отпуска я выше 14-го.

– Стоп!
– вмешался Дима.
– 15-го или 16-го мая жена Сергея уехала к матери. Опишите мужчину.

– Это мой любимый тип, - расплылся в улыбке Леонид.
– Около сорока лет, крупный, полный блондин.

– Этот?
– Валентин протянул Леониду фотографию Балаева.

– Да, он. Они сели за мой столик. Как я ни старался, он на меня даже не посмотрел. Сначала они очень оживленно разговаривали, особенно он, но когда я подходил, сразу замолкали. А потом...
– парень растерянно замолчал.

– Что потом?

– Потом он уже не прекращал говорить и при мне. Только вот... странный он какой-то стал. Не ел ничего. Глаза широко раскрыты, неподвижные. Как у лунатика. И говорил, говорил... Я забрал тарелки, принес кофе. Что-то про болото. И про какого-то Олега.

– Ты слышишь?
– Дима вскочил, опрокидывая стул.
– Я же тебе говорил!

– Больше вы их не видели?
– спросил Валентин.

– Ее нет, а он приходил в конце мая или в начале июня с мужчиной.

– Описать можете?

– Да, конечно. Невысокий, худой. Дорогой серый костюм. Волосы светлые, глаза тоже, очень неприятный взгляд, холодный такой, злой.

Дима и Валентин посмотрели друг на друга. Наконец Стоцкий кивнул.

– Леонид Валерьевич, вы готовы повторить все это под протокол? Я ведь вас не вызывал.