Андердог

– Да уж, довольно скоро тебя найдут, но к тому времени нас здесь уже не будет, – вздохнул Джонатан, и пошёл обратно в дом.

– Теперь-то ты готов? – положив голову на стол, спросил мальчик.

– Теперь, да, – кивнул парень.
– А куда ты хочешь пойти?

– Не знаю, давай, просто погуляем, и на обратном пути где-нибудь посидим. Что-то вкусное поедим.

– Без проблем.

Они вышли из дома, Джонатан прикрыл дверь, а затем скомкал увесистый комок снега, и подпёр им дверь, чтобы по прибытию назад, не окоченеть в доме.

Двое гуляли по улицам Цюриха и практически не останавливались. С тех пор, как Джонатан поверил в существование Дэймона, он больше не пользовался наушниками, теперь они ему не требовались, он постоянно либо говорил, либо слушал. Единственное время суток, когда он слушал музыку, был поздний вечер, когда он ложился спать. Самое трудное время для него. Сейчас же всё было весело и непринуждённо, он держал мальчика за руку, и слушал, как тот восторгается их совместной прогулкой.

Спустя час, Дэймон внезапно задал вопрос:

– Дядя, давай, сходим кое-куда, только ты не спрашивай. И даже если поймёшь, куда мы идём, не отказывайся. Хорошо?

– Ну, ладно. Почему бы и нет? Запрещать тебе я ничего не буду, – улыбнулся Джонатан, и послушно последовал за мальчиком.

Дэймон специально повёл его таким путём, которым тот ещё не ходил, чтобы Джонатан не сразу понял, куда они направляются, и спустя некоторое время они вышли из неизвестного Джонатану переулка, и тогда парень понял, куда его привёл мальчик.

– Зачем мы здесь? – тяжело вздыхая, спросил Джонатан.

– Хотел посмотреть поближе на это, – указывая пальцем на оставшиеся обломки небоскрёба, сказал мальчик.

– Но для чего?

– Поэтому я и не говорил тебе, куда мы идём, иначе ты бы отказался, не смотря на обещание.

– Нет, не отказался бы, просто я не понимаю, зачем мы здесь. Это место неважно для тебя, и для меня тоже.

– Оно важно для нас обоих, ведь с этого начался твой путь, а то, что важно для тебя, является важным и для меня, – улыбнулся мальчик.

– Не перестаю удивляться тому, как складно и умно ты говоришь для своего возраста.

– Да, я умный мальчик, – захихикал Дэймон, и повёл Джонатана прямо к месту, куда упало огромное здание.

Джонатан всё так же держался за руку мальчика, и шёл вперёд, ведомый им. На него всё так же, как и раньше, обращали внимание люди, но теперь он на них не обращал никакого внимания. Они подошли очень близко, как вдруг парень встал, как вкопанный.

– Нет, я дальше не пойду.

– Почему?

– Мне тяжело. Не хочу подходить ещё ближе.

– Тебе это делает больно? – неловко спросил мальчик.

– Да, это место причиняет мне боль. Я только недавно начал справляться с кошмарами, которые меня терзали из-за того, что я сделал. Мне совершенно не хочется вспоминать всё это заново.

– А ты не думал, что как раз это было необходимо, чтобы ты справился со всем этим? – внезапно прозвучал очень серьёзный вопрос от мальчика.

– Что именно необходимо?

– Придти сюда, рассмотреть всё, что здесь произошло, смириться с этим.

– Но я не могу так просто…

– Можешь, просто ты боишься. Ты должен увидеть всех тех, кто пострадал от твоих рук. Ты должен их принять.

– Дэймон, прекрати, мне с одним тобой тяжело, и я не хочу мириться с чьей-либо ещё смертью. Если это перестанет быть для меня важным, значит, я перестану быть тем человеком, которым был до всего этого, а я хочу сохранять свой рассудок.

– Ты уже не такой, как прежде. Если ты не смиришься, тогда тебя поглотит боль и страдания, и назад пути уже не будет. Знай, что ты движешься именно в направлении отчаяния, а я стараюсь развернуть тебя, и отправить обратно.

Джонатан упал на колени, и закрыл глаза. Теперь по его щекам текли слёзы, и он не мог это контролировать. Он и сам понимал, что рано или поздно свихнётся, а теперь даже не понимал, что Дэймон является всего лишь частью его собственной фантазии, которая меняет всю его жизнь. Теперь все его мысли были захвачены тем утром, когда он заложил бомбу в подвале небоскрёба. Вновь воспоминания нахлынули на него, и он вспомнил всех тех, кого видел в тот день. Минуты страданий растянулись для него в вечность, и когда он не сдержался, из его рта вырвался дикий вопль, который буквально молил о помощи, но взамен все окружающие лишь подозрительно взглянули на него, и встали на месте. Их подозрения необходимо было развеять, либо быстро бежать оттуда, чтобы не привлекать ещё большего внимания, но Джонатан сейчас был не в себе. Он схватился за волосы на своей голове, и всё так же рыдал на коленях.

– Дядя, ты чего? – вдруг прозвучал голос Дэймона.

Парень мельком взглянул на него, и вновь увидел перед собой лишь доброжелательного мальчика, который протягивал ему свою маленькую ладошку.

– Пойдём дальше гулять? – продолжил он.

Джонатан тяжело вздыхая, опустил голову на несколько секунд, и затем медленно встал на ноги.

– Необходимо вызвать отряд контроля общества, – послышался голос прохожего.

– Вам нужно пройти в центр внедрения технологий для проведения профилактики, – сказал другой.

– Чёрт возьми, как же я устал от всего этого, – прошептал парень, после чего схватил мальчика подмышку, и побежал оттуда прочь.

Две минуты быстрого бега заставили Джонатана устать, и тогда он опустил мальчика на землю, а сам согнулся, и попытался отдышаться.

– Да уж, бегаешь ты неважно, – хмыкнул мальчик.

– А ты думал, что я буду тебя тащить до самого дома?

– До самого дома? Нет, мы ещё будем гулять. А ты лучше вытри щёки, а то замерзнешь ещё.

– Ну-ну… - вытирая холодные щёки, пробубнил Джонатан. – Надеюсь, что сейчас ты не будешь меня вести в другое, такое же жуткое место?

– Нет, сегодня не буду, но пообещай мне, что когда-нибудь мы сходим туда.

– Туда?

– Ты понимаешь, о чём я говорю, – улыбнулся мальчик, и повернулся к нему спиной, после чего пошёл вперёд.

Парень догнал Дэймона, взял его за руку, и последовал за ним. Впервые они шли, молча, около пятнадцати минут, но затем всё-таки мальчик прервал тишину.

– Это действительно так тяжело?

– Мириться с тем, что я убил тысячи людей?

– Ага…

– Ты даже не представляешь, как это тяжело. Как мне кажется, даже одно убийство может лишить человека рассудка, а на моём счету тысячи, хоть я и убил их не ножом, и, не расстреляв, но всё это было по моей вине. Первые, кого я убил – сотрудники изначального О.К.О, но за них я не испытывал никакой вины. Я задумывался об этом не одну сотню раз, но так и не почувствовал какого-либо отягощения. Моя совесть никак не реагировала на яркие воспоминания об их убийстве. Сейчас я тоже не за всех испытываю вину, но на моих руках кровь стольких людей, что даже думать об этом больно. Можно сказать, что на меня так сильно давит именно совокупность этих убийств.

– А у тебя был выбор?

– Если бы и был, то какая разница? Я это сделал, и здесь нет никакого оправдания. Неужели можно что-либо оправдать тем, что не мог поступить иначе в той или иной ситуации? Не думаю.

– Ты хороший, – улыбнулся мальчик. – Давай зайдём в пиццерию, всё же нам пора уже идти домой, а я просил зайти куда-нибудь вкусно поесть, перед тем как мы пошли гулять.

– Хорошо, идём, – пожал плечами парень.

В итоге, они практически дошли до дома, оставалось несколько минут пути, и они зашли в пиццерию.