Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

1950

XXI

Я не отверг гонца метельного,

Не обогнул духовных круч я,

Глухой водой благополучья

Не разбавлял вина в ковше!

Дыханью шторма запредельного,

Напевам космоса – не ставил

Плотин запретов, норм и правил

Ни в жизни быстрой, ни в душе.

Узнал я грозные мгновения,

Крутую полночь в жизни сердца,

Когда чуть видимая дверца

Вдруг распахнется как врата,

И мир неслыханного Гения

Ворвется, плача и бушуя,

И станет прежний бог – ошую,

А одесную – полночь та.

Тайник, где бодрствуют праобразы

В глубиннейших слоях монады,

Где блещущие водопады

Кипят, невнятные уму, –

Вдруг разорвет стальные обручи,

Расторгнет древние засовы,

И мир бездонный, странный, новый

Предстанет зренью твоему.

В меня всей мощью многопенною,

Всей широтой бурлящей литвы

Он хлынул в ночь последней битвы

На смутном невском берегу.

Но многослойную вселенную,

Разверзшуюся над Россией,

С какой сравню иерархией?

В каких октавах сберегу?

Как рассучу на нити времени

Ткань целокупного виденья?

В многовековом становленьи

Какие отличу дела?

Как покажу средь адской темени

Взлет исполинских коромысел

В руке, не знавшей наших чисел,

Ни нашего добра и зла?

Нет, то – не фраза, не риторика,

Не схоластические догмы;

У неисхоженных дорог мы

Стоим в неповторимый век,

И скрытый труд метаисторика

Язык нащупывает новый,

Принять в русло свое готовый

Живые струи новых рек.

Рассудка плотного инерция

Еще толкает мысль по тропам,

Где медленно влекутся скопом

Кто лишь для прописей готов.

То, что ловлю в народном сердце я,

Теперь поймут лишь братья в Духе,

Но завтра лязгнет ключ разрухи

В заржавленном замке умов.

Речь нашей эры не изваяна

Для этих темных предварений;

Еще века, покуда гений

Свершит последний взмах резца.

Что ж: ограничиться окраиной?

Словесной зыби остеречься?

В смиренной низости отречься

От долга первого гонца?

Но давит душу тьма подпольная,

Гнетет невысказанный опыт,

В ушах гудит нездешний топот,

Не наш буран, не наша тишь…

Пусть не вмещают ритмы дольние

Тех сфер блистанье и величье:

Прости мое косноязычье

И отзвук правды в нем услышь.

1949-1952

ГЛАВА 6

ЛЕНИНГРАДСКИЙ АПОКАЛИПСИС

Поэма

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые:

Его призвали всеблагие,

Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил.

Ф. Тютчев

1

Ночные ветры! Выси черные

Над снежным гробом Ленинграда!

Вы – испытанье; в вас – награда;

И зорче ордена храню

Ту ночь, когда шаги упорные

Я слил во тьме Ледовой трассы

С угрюмым шагом русской расы,

До глаз закованной в броню.

2

С холмов Москвы, с полей Саратова,

Где волны зыблются ржаные,

С таежных недр, где вековые

Рождают кедры хвойный гул,

Для горестного дела ратного

Закон спаял нас воедино

И сквозь сугробы, судры, льдины

Живою цепью протянул.

3

Дыханье фронта здесь воочию

Ловили мы в чертах природы:

Мы – инженеры, счетоводы,

Юристы, урки, лесники,

Колхозники, врачи, рабочие –

Мы, злые псы народной псарни,

Курносые мальчишки, парни,

С двужильным нравом старики.

4

Косою сверхгигантов скошенным

Казался лес равнин Петровых,

Где кости пней шестиметровых

Торчали к небу, как стерня,

И чудилась сама пороша нам

Пропахшей отдаленным дымом

Тех битв, что Русь подняли дыбом

И рушат в океан огня.

5

В нас креп утробный ропот голода.

За этот месяц сколько раз мы

Преодолеть пытались спазмы,

Опустошающие мозг!

Но голод пух, мутил нам головы,

И видел каждый: воля, вера,

Рассудок – в этих лапах серых

Податливей, чем нежный воск.

6

Он заволакивал нам зрение,

Затягивал всю душу студнем;

Он только к пище, только к будням

Спешил направить труд ума…

Свои восторги, озарения,

Тоску, наитья, взрывы злобы

Рождает этот дух безлобый,

Бесформенный, как смерть сама.

7

Как страшно чуять эти щупальцы,

Сперва скользящие в желудке,

Потом – в сознанье, в промежутке

Меж двух идей, двух фраз, двух слов!

От паутины липкой щурится

И слепнет дух, дичает разум,

И мутный медленный маразм

Жизнь превращает в рыск и в лов.

8

Прости, насыть, помилуй. Господи,

Пошли еще один кусок тем,

Кто после пшенной каши ногтем

Скребет по днищу котелка;

Кто, попадая в теплый госпиталь,

Сестер, хирургов молит тупо:

“Товарищ доктор, супа… супа!” –

О да, воистину жалка