Андрей Десницкий. Статьи о Библии

Шире говоря, фундаментализм приводит к утрате в Библии человеческого элемента. Она понимается как Слово Божие, и это кажется вполне правильным и благочестивым— но при этом отрицается, что она содержит в себе и нечто человеческое. Я помню, как однажды был приглашен читать курс по библейской поэтике в Московской духовной академии, и начал я его как раз с утверждения, что мы будем говорить не о божественной, а о человеческой стороне Писания. Некоторые студенты обрушили на меня шквал негодования: как это возможно! Но, боюсь, если счесть это невозможным, перед нами встанет ряд очень и очень серьезных проблем. Снова назову, вслед за Данном, три.

Нам не избежать проблемы научно–методической: мы сами себя принудим доказывать то, что от имени науки доказать просто невозможно, например, Павлово авторство Послания к евреям или сотворение мира семь тысяч лет назад. Но нам придется всех убеждать, что именно такова и есть наша, правильная, наука— хотя на самом деле она вовсе не будет являться наукой, а будет только заимствовать некие научные формы. Так еще несколько десятилетий назад в одном исламском университете в арабской стране была защищена диссертация, доказывавшая, что земля— плоскость, вокруг которой вращаются Солнце и Луна, ибо именно так описывает это Коран. Это звучит смешно, но сегодня появляются всё новые исламские исследования, доказывающие противоположное: нет, Коран как раз учит, что земля шарообразна. Это звучит ничуть не более убедительно. Казалось бы, есть простой выход: признать, что во времена написания Корана (а равно и Библии) люди считали землю плоской, и текст отражает эти воззрения. Для исламистов это немыслимо, поскольку Коран для них продиктован непосредственно Богом и не содержит в себе ни малейшей неточности или неполноты— но зачем нам, христианам, брать на себя такое неудобоносимое бремя?

Вторая проблема— педагогическая. Мне доводилось видеть людей (хорошо я был знаком с двумя), которые были православными христианами и, начав заниматься библеистикой… уходили из Церкви, теряя веру по меньшей мере в Церковь, если не в Бога. Можно сказать, что слаба была их вера, и что библеистика есть духовно опасное поприще, с этим я не буду спорить. Но есть у этой проблемы и еще одна сторона. Этим людям объяснили в свое время, что в Церкви есть некий стандартный набор правильных ответов на все вопросы. Пока они не подвергали эти ответы самостоятельному анализу, они их устраивали. Но как только они постарались разобраться во всем с позиции разума, ответы перестали быть убедительными. Честность требовала отбросить либо доводы разума, либо постулаты веры— они решили последовать разуму. Им никто, к сожалению, не подсказал в тот момент, что вера не враждебна разуму, она не обязательно включает в себя все те элементы, которые им были преподнесены фундаменталистским окружением как единственно возможные для христианина.

Еще в начале девяностых мне довелось видеть брошюру об истинности Библии, где всё строилось на книге пророка Ионы. Автор рассуждал так: атеисты говорят, что человек не может прожить три дня во чреве кита и остаться в живых, и потому они отвергают Библию. Но известны случаи (он приводил примеры, которые я не имел возможности проверить), когда моряки попадали в пасть к большой рыбе и выходили из нее через некоторое время живыми, следовательно, Библия права. Похоже, этот ход совершенно провален. Автор, по сути, заявляет: Библия права в том и только в том случае, если повествование книги Ионы надо понимать как вполне объяснимое с естественнонаучной точки зрения, а именно: что киты глотают людей, и люди остаются живыми. Если рассуждать согласно этой логике, ответ непредвзятого разумного человека может быть только таким: киты не глотают людей живыми, следовательно, Библия неправа, она есть сборник древних мифов, не имеющий никакого отношения к действительности. Среди всех возможных объяснений книги Ионы (это было чудо, это можно понимать иносказательно и т. д.) автор выбрал самое проигрышное и поставил на него, как на карту, всю истинность своей веры. Поневоле подумаешь, что записные атеисты с их топорной критикой религии служат Церкви лучше такого проповедника!

Наконец, это духовная проблема. При таком подходе наша Церковь, боюсь, рискует разделить судьбу Александрийской, некогда славнейшей и величайшей на всем Востоке. Александрийцы упорно держались формулировок своего великого отца, Св. Кирилла Александрийского, ни в чем не отступали от них, ничуть не умалили Божественного достоинства Христа— но впали сначала в ересь, а затем и в ничтожество. Сегодня Коптская Церковь по–прежнему хранит словесные формулировки Св. Кирилла, хранит свои древние обряды, но это уже этнографический реликт, островок в мусульманском или светском море. Ее судьба— предостережение для нас.

Итак, настало время сделать вполне предсказуемый вывод. Фундаментализм нередко представляет себя как выход из того положения, в которое стремится завести христианство либеральная библейская критика. На самом деле, это не выход, а точно такой же вызов, как и эта критика, но только вызов с другой стороны, и для православных менее очевидный. Фундаментализм не тождествен здравому, творческому консерватизму, который гораздо больше подходит православному исследователю Библии. Здесь, разумеется, можно задать вопрос, в чем должен заключаться этот здравый консерватизм, но это гораздо более сложный вопрос, и у меня пока нет на него ответа. Мой доклад следует скорее апофатической модели: чего следует избегать, а что нам следует созидать, можем определить только все мы вместе и показать это на практике.

Откуда в Библии разночтения?

Когда я говорю о Библии с людьми, которые ее любят и читают, но не изучали библеистику в высших учебных заведениях, я заранее знаю, какие они будут задавать вопросы. Не меньше половины из них будет касаться расхождений между различными версиями, переводами и даже просто книгами Библии. «Почему здесь написано так, а тут— немного иначе? Или даже совсем иначе?» Чтобы прокомментировать конкретные места, приходится обращаться к специальным изданиям, смотреть разные переводы… Но откуда они вообще взялись— эти разночтения в Библии?

Слово Божие и слово человеческое

Библия— Слово Божие, донесенное людям понятным им человеческим словом. Это собрание разных книг, написанных разными людьми в разные эпохи и даже на разных языках. Причем они не просто писали «под диктовку свыше», но вступали с Богом в диалог и передавали не только Его повеления, но и свои собственные переживания, чувства и мысли.

Например, пророк Исайя описывал свое призвание как настоящую встречу с Богом в храме. Бог не просто отправляет его на проповедь, Он спрашивает: «Кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?». Тогда Исайя отвечает: «Вот я, пошли меня» (Ис. 6, 8). Он не медиум, который в состоянии транса бормочет непонятные ему самому слова, он— вестник, то есть личность, добровольно вступающая с Богом в особые отношения.

Апостол Павел вообще разделяет Божью заповедь и собственное мнение: «Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным» (1 Кор. 7, 25). То есть прямо предупреждает читателя: это уже я говорю, а не Господь.

Иисус Христос был Человеком, таким же, как и мы— во всех отношениях, кроме одного: Он был безгрешен. Но Он физически страдал от голода, жажды и побоев, и по–человечески многого не знал (например, где Марфа и Мария положили тело своего умершего брата Лазаря). Вот так и Библия содержит не только откровение Божие, но и все, что свойственно ограниченному человеческому знанию, кроме одного: она никогда не лжет и никогда не учит дурному.

Все библейские авторы были людьми своего времени, а потому многого не знали— например, того, что Земля круглая, или что существует Америка, не были знакомы с современной физикой и биологией. Кстати, именно поэтому попытки некоторых фундаменталистов привести Библию в полное соответствие с современной наукой— занятие не более перспективное, чем попытки обнаружить в египетской пирамиде электропроводку. Вот как определили свое отношение к этой проблеме православные богословы, собравшиеся в Афинах в 1936 году: «Участие в написании Библии человеческого элемента с его ограниченностью объясняет особенности ветхозаветных книг как исторических источников, их ошибки, анахронизмы, которые могут быть исправлены внебиблейскими данными».

Четыре взгляда на один Лик

Так, может, это недостаток Библии? Может, было бы лучше, если бы ангелы принесли людям некий готовый, совершенно безупречный текст? Но c человеком каждой конкретной эпохи надо говорить по–своему. Ведь Слово Божие раскрывается в истории. Оно рассчитано не на первый или двадцать первый век, а на любой период человеческой истории и на любой народ, с его особым языком, представлениями, интересами. Поэтому Библия и включает в себя так много всего разного, в том числе разные взгляды на одни и те же события.