Андрей Миронов: баловень судьбы

Очередной спектакль Миронов играл 4 мая – это была «Трехгрошовая опера». 6-го – «Ревизор», 7-го – «Женитьба Фигаро», 9-го и 10-го – «У времени в плену».

10 мая в Москву приехала съемочная группа фильма «Блондинка за углом», чтобы начать здесь натурные съемки. Видимо, таким образом группа хотела сократить до минимума свои простои, вызванные частым отсутствием на съемках Миронова. Но группе опять не повезло: 11–13 мая Миронов вновь не смог объявиться на съемках. Он появился только 14-го: полдня снимался в эпизоде «у дома Николая», а вечером играл в «Бешеных деньгах». На следующий день съемки с Мироновым велись весь день.

16 мая Миронов опять не явился на съемку, зато вечером играл в «Бешеных деньгах». Не было его на съемочной площадке и 17–20 мая. 21–22 мая он снова снимался (объект «улицы Москвы»), а потом два дня снова отсутствовал. 23–27 мая Миронов на съемках присутствовал (объекты «улицы Москвы», «иномарка»).

27 мая Миронов возобновил свои спектакли: в тот вечер он играл в «Трехгрошовой опере». 28–30 мая снова снимался. Вечером 30-го играл в «Горе от ума».

Между тем над «Блондинкой за углом» сгустились первые тучи. Худсовет, просмотрев часть отснятого материала, нашел в нем массу идеологических ошибок. Причем на стадии сценария все эти эпизоды не вызывали у цензоров никаких возражений, но теперь их мнение круто изменилось. Они посчитали, что сатира, высмеивающая так называемую «торговую мафию», получилась у режиссера слишком острой и прямолинейной, чтобы быть перенесенной на экран. В фильме речь шла о том, как бывший астрофизик, эдакий рохля Николай Гаврилович влюбляется в разбитную продавщицу Надю и та пытается сделать из него человека: то бишь учит брать от жизни все, что только можно. Она снабжает его дефицитными продуктами, знакомит с так называемыми «нужными людьми». А интеллигентный Николай Гаврилович этого мира откровенно чурается и, в свою очередь, пытается переделать Надю.

Претензии цензоров вызывали справедливое удивление, поскольку именно в те самые дни новый генсек Юрий Андропов всеми силами боролся с этой самой «торговой мафией» (дело «Океан», дело Трегубова («Мосторг»), арест и расстрел директора «Елисеевского» магазина Соколова и т. д.), и, значит, фильмы, подобные «Блондинке», были как раз к месту. Но вышло совсем иначе. Таким образом, судьба фильма Бортко наглядно продемонстрировала, что все эти судебные процессы над торговой мафией не что иное, как очередное выпускание пара. Кардинальных изменений в обществе тогда не происходило.

Пересъемки «Блондинки» начались 1 июня, и Миронов в них участвовал – переснимали эпизод «в иномарке». Вечером того же дня Миронов играл в «Женитьбе Фигаро». 2 июня опять снимался («в иномарке»), как и в трех последующих днях. Вечером 6-го Миронов снова вышел на сцену родного театра – играл в «Трехгрошовой опере». 7-го снимался и играл в «Ревизоре». 8—11-го – только снимался. В частности, 9– 10 июня в гостинице «Интерконтиненталь» была полностью переснята свадьба главных героев. Однако мытарства этого эпизода на этом не закончатся, о чем рассказ впереди.

11 июня по ТВ показали «Достояние республики». Время показа было выбрано удачное, особенно для Миронова, – 21.35. Дело в том, что до половины десятого вечера он играл в «Трехгрошовой опере» и имел все шансы успеть захватить хотя бы полторы серии фильма.

В том же месяце по ТВ состоялась премьера документального фильма «Я возвращаю Ваш портрет…», где Миронов играл роль Ведущего, а также блистательно исполнил песенку «Джон Грей».

12—13-го Миронов снимался. 13-го вечером он играл в «Горе от ума». 14—18-го он опять снимался (16-го и 18-го переснимали эпизод «у магазина»). 19-го с утра переснимали эпизод «у дома Николая», а вечером Миронов играл в «Бешеных деньгах». 20—22-го снимался (20-го пересняли эпизод «в иномарке»). Вечером 22-го играл в спектакле «У времени в плену».

23 июня был последним съемочным днем «Блондинки за углом» в Москве. После этого съемочная группа вернулась в Ленинград, где спустя четыре дня закончила съемки. Правда, в тот момент никто из киношников еще не знал, что впереди фильм ждут серьезные мытарства. Но об этом рассказ чуть позже.

25 июня Миронов играл в «Женитьбе Фигаро», 28-го – в «Бешеных деньгах».

Июль начался с «Бешеных денег» (3-го). На этом Театр сатиры закрыл свой очередной сезон в Москве, уступив свою сцену Черновицкому музыкально-драматическому театру имени О. Кобылянской. Часть «сатировцев» ушла в отпуска, часть – выехала на гастроли по стране. Миронов тоже уехал на гастроли, но гораздо дальше своих коллег – в Америку. Поездка проходила по линии Советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом (общество «Родина»). Миронов пробыл в США больше двух недель и дал несколько концертов в различных городах для русскоязычной диаспоры. Продюсером гастролей выступил известный импресарио Виктор Шульман.

В начале августа Миронов был уже на родине. Он съездил на несколько дней в Ленинград, где принял участие в озвучании роли Николая Гавриловича в фильме «Блондинка за углом». Но, как покажет будущее, на этом его работа над ролью не закончится.

10 августа вместе с Театром сатиры Миронов отправился на гастроли в Кишинев. А на следующий день на «Ленфильме» худсовет студии смотрел готовый вариант фильма «Блондинка за углом». И опять многие места в картине высокой комиссии откровенно не понравились. И вновь не по художественным причинам, а по идеологическим. Как я уже говорил, в первоначальном варианте у Бортко получилась весьма актуальная картина. В сатирическом ключе она поднимала проблему так называемой «торговой мафии», показывала ее в весьма неприглядном свете. Но худсовет такой подход не устроил. И Бортко была дана команда почти по Райкину: мол, «надо к этой проблеме подойти мягше». От режиссера снова потребовали значительных сокращений и пересъемок. В частности, надо было полностью переснять свадьбу Николая и Нади в «Интерконтинентале» (цензорам показалось, что свадьба на экране выглядит слишком роскошной, в то время как в стране был повальный дефицит всего и вся, а среди гостей фигурировало слишком много «блатных»), ряд эпизодов в доме у Николая и т. д. Когда об этом узнал Миронов, у него просто руки опустились. Он понял, что при таком подходе от злободневного сценария останутся лишь рожки да ножки. И сниматься в таком кино он не хотел. Но и выйти из проекта был уже не в силах – как-никак большая часть материала была уже отснята.

В эти же дни Миронов оказался включен еще в один кинопроект – фильм Евгения Матвеева «Победа». Это была экранизация одноименного романа Александра Чаковского, в котором речь шла о последних месяцах Великой Отечественной войны: о Потсдамской конференции глав трех держав 1945 года, падении Берлина и т. д. Миронову была предложена неожиданная роль – американского корреспондента Чарльза Брайта. Позднее многие из коллег и друзей Миронова будут его укорять: дескать, зачем ты снялся в этом откровенно пропагандистском фильме? Миронов в лучшем случае отделывался шутками, но чаще всего просто молчал. На мой взгляд, с его стороны это был просто компромисс. После тех мытарств, которые претерпели последние фильмы с его участием («Мой друг Иван Лапшин», «Блондинка за углом» и даже невинная «Сказка странствий», на которую министр кинематографии Ф. Ермаш, по словам Митты, топал ногами), ему просто захотелось сыграть роль, которая без проблем дошла бы до зрителя. «Уж у такого фильма противников быть не должно», – мог вполне резонно предположить Миронов. К тому же и материально такого рода работа всегда поощрялась по самому высшему разряду. А деньги в нашем обществе, как говаривал герой Миронова Дима Семицветов, пока еще никто не отменял. Да и роль в «Победе» – играть итальянца ему когда-то доводилось (в «Тени» он играл Чезаре Борджиа), а вот американца еще нет. Далее послушаем рассказ самого режиссера фильма Евгения Матвеева:

«В романе, а следовательно, и в фильме, кроме исторических персонажей действовали и герои вымышленные, придуманные Чаковским. Они не только свидетели описываемых событий и в какой-то степени их участники, но и комментаторы, трактовщики. Это журналисты Михаил Воронов (СССР) и Чарльз Брайт (США). В период Потсдама – они друзья, спустя 30 лет, уже в Хельсинки, пройдя через душ „холодной войны“, – противники.

Смысловая нагрузка на эти два персонажа огромная. Они как бы держат скелет произведения, а выписаны были в романе газетно, очерково. Герои не действующие, а функционирующие. Ладно Брайт, этот хоть наделен некоторой эксцентричностью, с еле заметными намеками на юмор, а уж Воронов… Прямой и крепкий, как телеграфный столб. Я не сомневался, что Вадим Трунин в сценарии вдохнет в эти роли какую-то жизнь, но только какую-то. На большее мы не могли надеяться – были ограничены предупреждением романиста: «Фильм не по мотивам, а экранизация».

Значит, вся тяжесть сваливается на исполнителей, на господ артистов. Кто они? Я долго прокручивал в голове множество актерских портретов и все чаще высвечивалось: Саша Михайлов – Воронов, Андрюша Миронов – Брайт.

Михайлов – статен, по-мужски неотразимо красив, обаятелен, и, что самое главное, меня привлекал его темперамент… Не обжигающий, а обволакивающий теплом, как бы располагающий к доверию.

Миронов – это фонтан, из него бьют все краски характера: горячность, юмор, сарказм, ирония… И при этом пластичен дьявольски.

Оставалась ерунда – их согласие.

С Сашей, думалось мне, будет проще: мы с ним недавно закончили работу в «Бешеных деньгах» по Островскому. Он был великолепен в острохарактерной роли Василькова (парадокс, но эту роль, как мы помним, Миронов играл у себя в театре. – Ф. Р.). А сейчас я предложу ему чистой воды положительного героя – это же прелесть какая: иметь возможность создавать резко контрастный образ. Этот, думал я, согласится.

А вот Миронов?! Ведь всеми настолько любим, популярен. Не капризен ли? Не страдает ли «звездной» болезнью?