Андрогин. Новая эра

Врач взял со стола свой телефон, долго елозил пальцами по экрану: Жанна, будто не дыша, наблюдала за каждым его движением, и тут он наконец воскликнул:

– Вот! Нашел! Смотрите, - и передал телефон Жанне.

Она жадно схватила его и уставилась на экран.

Каково же было ее удивление, когда она увидела там совсем другого человека. Какого-то женоподобного уродца больше смахивающего на модель-трансвестита, чем на мужчину. Она молниеносно отпрянула от телефона. Жанна наморщила лоб и стала крутить головой туда-сюда, отрицая увиденное. Затем она быстро вернула телефон врачу и сказала:

– Это какая-то ошибка. Я знаю Эрика. Это не он.

– Значит, это другой андрогин.

– Но это Эрик-андрогин, пророк, как вы говорите? Так?

– Да. Именно так. Позвольте, зачитаю вам. Вот что они пишут.

– Нет, не надо читать, - быстро перебила его Жанна. Вся эта писанина меня не интересует. Я и так знаю правду. Я знаю Эрика!
– прокричала она.
– Это же не он. Это не он! Вы слышите! Это не Эрик!
– никак не унималась Жанна.

– Хорошо. Это не он. Я согласен, - поднял руки вверх Иннокентий.
– И что дальше?

– Как что? Это значит, что с ним что-то произошло! А может быть?

– Что?
– озадаченно спросил доктор, поднимаясь со стула и поправляя свой халат.

– Может быть, его подставили? Или он сам не хочет открывать свое лицо? Не знаю, - схватилась за голову женщина.
– С ним точно что-то произошло! Я это чувствую. Ему нужна моя помощь!

– Ваша?
– расхохотался доктор.
– Сдался вам этот чокнутый мессия! Лучше бы о матери подумали! Что, тоже помешались на приходе новой эры?

– Я попала сюда еще до его так называемых проповедей. И я даже не знаю, с чем он выступал перед людьми.

– Я тоже не знаю. И не хочу знать! Хватит того, что половину семейного бюджета моего брата его дочь, моя племянница, потратила на какие-то чокнутые шмотки и прибамбасы от этого гада.

– Причем здесь Эрик?

– В смысле?

– Причем Эрик к шмоткам? Ему надо совсем другое. Он несет людям новые знания и хочет предупредить их о приходе новой эры. Хочет предостеречь. Чтобы они опомнились и стали жить по-другому. Пока не поздно.

– О-о-о, а ещё говорите, что не знаете его проповедей! Все, хватит. У меня сейчас расколется голова.

Жанна же будто не слышала его. Она все долдонила себе под нос:

"Так если это не Эрик, то где же тогда Эрик?"

– Этого я уж не знаю, Жанна, - ответил ей Иннокентий.

– Это не он, это совсем другой. Злой человек на фото. Он утопит мир в реках крови. Я это чувствую!
– Жанна сжала костяшки пальцев до боли. Они стали белого цвета.
– Эрик должен его остановить. Или мы с вами. Или все человечество.

– Послушайте, Жанна. Вы у меня не единственный пациент. Наш прием окончен. Простите, но у меня нет времени слушать ваши бредни. Хватит лезть, куда не просят. Оксане вы уже "помогли".

При этих его словах Жанна замерла. Ей нечего было ему ответить.

– Все, что вы говорите, это бред. А то вы меня уже заставляете засомневаться в вашей адекватности. А я не хочу огорчаться и осознавать, что сделал о вас неправильные и преждевременные выводы.

– Но, - стала упираться Жанна.

– Никаких "но". Все. Поговорим позже, - и он чуть не вытолкал ее за дверь, не желая больше ее слушать.

Оставшись один на один с самим собой и осматривая лишь стены вокруг, Эрик предался размышлениям. Вся эта атмосфера была гнетущей для него. В принципе, он привык сидеть в четырех стенах у себя дома, но это же было совсем другое.

Он решил проанализировать все с самого начала. Отправной точкой своего стремительного подъема он считал момент ухода из компании и поездку к Деннису.

Быть может, он где-то совершил промах? Еще тогда, когда он только начинал?

Отчаянно, раз за разом, он все копался в своей голове, пытаясь выудить из нее хоть какую-то новую информацию, которая смогла бы дать ему ключ к отгадке. А не упустил ли он что-то? Самое важное?

Ведь Деннису что-то наверняка не понравилось в задумке Эрика, которую он изначально поддержал.

Быть может, именно потому все и пошло наперекосяк? Возможно, если бы он тогда послушал друга и не испортил с ним отношения, сейчас все повернулось бы по-другому? И он не сидел бы в этом мрачном помещении в ожидании и предвкушении только худшего. В том, что он сможет отсюда выбраться, Эрик был уверен на сто процентов. Другого сценария и быть не могло. Он вернется и все изменит.

Вот только что? В чем он ошибся? Он помнил, что изначально спорил с Деннисом насчет пункта одиночества андрогина.

Эрик считал, что андрогин может объединить в себе два начала: мужское и женское, и быть полноценным уже даже не человеком. И это он и хотел дать людям перед началом новой эры.

Идея Денниса же заключалась в том, что андрогином можно стать только после смерти. И находясь в плотном теле, ты можешь только отыскать свою вторую половину, после слияния с которой ты и станешь тем самым истинным совершенным андрогином.

Может быть, Эрик заигрался? Он так поверил в свое всемогущество, что гордыня сделала его слепым? И он так дал прочувствовать и насладиться своим всесилием другим, своим последователям, что вместо того, чтобы наставить их на духовный путь и вернуть к природе и к Богу, он только открыл в них самые худшие плохие качества? Всесилие и непомерная гордыня, а так же понимание безнаказанности и приравнивание к Богу дали всем этим людишкам иллюзию того, что они могут все. И они собирались использовать это только в самых отвратительных целях: борьбе друг с другом, войнах, наживе, жажде власти? Ведь зачем примиряться друг с другом, если каждый теперь - это все. Никто не захочет признать, что другой такой же. Во всем они зашли уже слишком далеко. Да. Эрик все напутал и испортил. Теперь он вторил и вторил это про себя.

Первым они слили его.

Каждый ученик должен превзойти учителя. Вернее, одна поправка. Каждый плохой ученик. Дитя зла. О мыслях о ближнем теперь не было и речи. Хотя задачей Эрика именно стояло объяснить людям, что при переходе в новую эру они должны стать индивидуальностями, чище, выше, духовнее. Теми, кто не зависит более от материального мира и готов от него оторваться.

И самое главное: в новое время все должны будут понимать, что стали частью общины. Именно дух социума и принадлежности, по сути, должен был бы руководить всеми последователями Эрика.

Но, будучи самому зацикленным только на самом себе, и кормящим свое эго, он своими руками слепил себе подобных, по сути, обманув их, дав им слепую бездарную иллюзию и не выполнив свое божественное предназначение.

Сейчас, сидя на своей кушетке, обхватив руками ноги, сгорбившись и прижав голову к коленям, Эрик прошептал:

"Да, я все понял. Я шел лишь по пути своего эго, минув путь любви. Я поставил себя выше всех. Я не любил их. И породил себе подобных. Не умея любить свою вторую половину, я не умел любить и все человечество. Наверное, я не любил сам себя. Не воспринимая себя и пытаясь прыгнуть все выше и выше, раз за разом доказывая что-то лишь себе, я только сделал хуже. Для всех. Что я наделал?"