Андрогин. Новая эра

– Да, Энди, возможно, я уже и не могу изменить то, что мы натворили, но я хотя бы раскаиваюсь. Не переживай. Твою тайну я унесу с собой в могилу. И совсем не потому, что ты угрожаешь расправиться с моей дочерью, нет, просто пусть это будет на твоей совести. Ты можешь называть меня так же, как и Эрика, фанатиком, умалишенным, психом, глупцом, мне все равно. Не я закончу этот твой спектакль. Твои зрители сами поймут подставу. Ты не Эрик. Ты никогда им не был и уже не станешь. Тебе просто не дано быть им. И нет в Эрике ничего особенного. Такой Эрик живет в каждом из нас. Каждый может им стать, если откроет свое сердце и станет на путь добра. А ты последовал пути зла. Ненависть поглотила тебя. Мне жаль тебя, Энди. Прости, я устал. Пока, - и, похлопав Энди по плечу, Алекс медленно покинул гримерку, оставив того в одиночестве один на один со своими мыслями.

После этого собрания в концерне начался полный разлад. Все вещи Энди, шоу, составленное вместе с Алексом, в сущности, не имело никакого значения, потому что это была только надстройка над всем базисом системы. И если на получение всего этого у него хватило сил: путем обмана и насилия, то есть, самым легким из всевозможных способов, ведь он отобрал у Эрика все, что тот наработал. Но удержать это все мог лишь тот, кто приступал к этому делу не с эгоистичными и материальными запросами, а лишь искренне по зову души.

Энди прогадал в том, что проповеди Эрика, как он сам это называл, никому не нужны. Он всегда недооценивал это и думал, как и любой субъективно мыслящий житель Земли, что только его мнение является исконно правильным.

Пусть люди и не заметили подвоха, но после открытия андрогином своего лица, занавес был поднят, таинственность сошла на нет, и пусть шоу с каждым разом и становились красочнее, людей они поражали все меньше. Все только и ждали новых увещеваний и брошюр о том, что делать дальше от Эрика, но всего этого больше не поступало. Разозленные и разочарованные раз за разом все новые зрители приходили и уходили.

Дошло до того, что в одно из выступлений после того, как все вроде бы закончилось, один разъяренный мужчина не сдержался и выкрикнул:

– Эрик! Чем мы провинились? Почему ты не хочешь нас больше развивать? Чего ты замолчал?

Перед сценой повисла тишина. Но она оставалась пустой.

А что Энди мог ответить на это? Он не мог выйти, как Эрик, и что-то сказать, вразумить народ. Перед сценой сначала пошло тихое перешептывание, затем присутствующие взорвались, как рой прилетевших пчел. Они кричали, вопили, подзывали Эрика. Чуть ли не выли. Так изголодались они все по его новым наставлениям. Так и не встретив никакого отклика, озлобленная толпа вслед за каким-то смельчаком кинулась на сцену.

Охране не хватило сил, чтобы их сдержать: никто не ожидал такого развития событий. Сами того не понимая, люди крушили все вокруг.

Они были обозлены и думали, что именно им почему-то андрогин не хочет открывать секреты: почему другие заслужили это, а они нет? Может быть, их он в будущем хочет списать или кинуть в рабов? Какие только заявления не звучали в толпе.

Чувствуя себя обманутыми и покинутыми, люди просто озверели. Это случилось просто потому, что Энди больше не мог давать им чувство особенности, он не выделял их, всех и каждого, он просто выступал перед толпой. А им это не подходило. Наблюдая за всем, что происходит из-за сцены, ему и всем, кто готовил шоу, ничего не оставалось, как бросить все и сбежать.

Толпа попала в пространство за сценой, в гримерки. Они крушили все вокруг без разбора в припадке страшного гнева. С этого времени концерн и андрогин-самозванец стали существовать отдельно друг от друга. По крайней мере, бывшие члены команды Эрика так думали. Но невдомек им было, что концерн вытекал ведь из выступлений андрогина. Все это был один большой живой организм, и весь концерн с магазинами и экспонатами по всему свету были лишь побочным продуктом деятельности Эрика. Это никогда не было самым важным. Более того, это даже не было живущим самому по себе объектом.

Появились различные религиозные общины. Те, кто выступали за дьявола и не хотели прихода новой эры. В новом андрогине усомнились. Разделившись на несколько групп, каждая из которых отстаивала разные интересы, люди стали драться друг с другом. Они ходили с дубинками и другими любыми подручными средствами и громили все, начиная от павильонов с экспонатами.

Чем больше Эрик не выступал перед народом, чем больше все не слышали его голос и не знали новых наставлений, тем злее и ожесточеннее они становились, все более чувствуя себя обманутыми и покинутыми. Их андрогин их предал и оставил.

Они убили всех. Всю команду Эрика. А затем под дождем они преследовали и догнали Энди. В темном переулке они настигли его, убили и повесили на кресте на площади на главной улице: раз он новый мессия, пусть он воскреснет. Начались мародерства. Люди превратились в зверей, сбились в стаи. И разные группы стали нападать друг на друга. Хаос охватил почти все развитые страны земного шара. Люди стали сбрасывать правительства. Для противостояния задействовали армию. Потом нанесли маленький ядерный удар. Нации стали грызться друг с другом. Все ведь теперь хотели равенства, считали себя Силой прогресса. Хотя, под псевдоравенством интересов, скрывалась просто жажда власти. Никто не мог объяснить: зачем они это делают, за что борются. Злоба лишь разрасталась. Апокалипсис все приближался, грозясь, перерасти в конец света.

Картины всего этого ада в виде мародерства, драк и прочего насилия, а так же городов в пепле после ядерных атак вдруг стали быстро чередоваться друг с другом, как резкие вспышки.

Избитый Энди, на котором не осталось ни одного живого места, распятый на кресте на центральной площади. Дерущиеся друг с другом люди, делающие это только ради насилия. Агрессия ради агрессии. Танки, ползущие на людей, в попытке их утихомирить. Власти разных стран, которые не могут договориться друг с другом, концерны Эрика с экспонатами, падающие один за другим, как игрушечные домики. Все эти вспышки возникали одна за другой в голове его самого. Он только то и делал, что быстро двигал глазами под закрытыми веками.

Внезапно он открыл их.

Эрик очнулся.

Вокруг была кромешная тьма. Он не понимал, то ли он сидит, то ли лежит, где он находится и что происходит вокруг него. Тела своего он не чувствовал. Разум его тоже был отключен. Все эти видения закончились. Из тьмы перед глазами стала возникать сначала отдаленная, но затем все приближающаяся и становящаяся больше точка света, которая постепенно трансформировалась в образ Жанны. Девушка была в белом кашемировом свитере, с открытыми плечами, к которому была приколота золотая длинная брошка.

Ее зеленоватые глаза улыбались Эрику, а золотые кудри манили его и давали понять, что все будет хорошо. Смотря на нее, Эрик впервые в жизни почувствовал, что такое благодать. Он пребывал в абсолютной гармонии и мог отчетливо сказать, что он счастлив. Он бы хотел, чтобы это не заканчивалось никогда. Как будто он наконец-то нашел, обрел то, что так долго искал.

Этот свет всегда существовал. Он всегда сиял для него. Свет их любви. Свет их единения. Свет его сущности и его второй половины. Они с Жанной были одним целым, но поверив в свою абсолютную значимость и уникальность, в стремлении сделать из себя сверхчеловека, он отдалился от своего предназначения. Он был просто слеп. И ослеплен он был лишь своим эгоизмом и верой не в высшее благо, а в себя.