Андрогин. Новая эра

– Эрик может достичь успеха только благодаря его правильному позиционированию. Мы так же сможем увеличить наш бюджет благодаря продаже продукции, посвященной теме андрогина.

– Ладно, не спорьте, – вмешался Эрик в попытке разрядить обстановку, – ведь мы для того и собрались сегодня здесь, чтобы обсудить все.

Все притихли. Первым молчание нарушил Энди, который до этого момента стоял в углу, не шелохнувшись, и только обдумывал что-то.

– Вот вдумайся, Алекс, ты ведь не сразу же понял, что именно от тебя хочет Эрик? – почесал он затылок. – Я – нет. Если он будет говорить этими своими витиеватыми фразами, у людей в головах не возникнет картинки. А они должны четко понимать, что он хочет им донести.

– Да-да, ты прав, – быстро подхватил эту идею сам Эрик. – И я, и мой образ неоднозначен, людям будет очень тяжело понять меня поначалу. Я могупросто остаться недопонятым публикой. Да, я не спорю, какая-то отдельная маленькая аудитория, может быть, и осознает мой посыл, но для того, чтобы стать популярным у широких масс зрителей, действительно необходимо меня правильно позиционировать. Мой герой должен быть мужественным, привлекательным, загадочным. Так же он должен давать людям возможность поверить в собственную силу и мощь. Увидев меня и мое шоу, они должны сами захотеть стать не только частью этого, но и мной самим.

– Ну, не прямо тобой, ведь тебя никто не будет видеть, но вот образцом для подражания ты должен быть. Ты, наш стиль, музыка и вся остальная наша тематическая продукция, – вставил Алекс.

– Эрик должен стать интересным. А для этого он должен быть разносторонним. К сожалению, таковым он не является. Для того он и собрал команду. Поэтому Эрик будет такой себе изюминкой, кульминацией каждого шоу, но успех мы все можем получить, только работая слаженно. Вся команда должна создать образ того андрогина, которым мы сделаем каждого, кто будет с нами, – подхватил Эндрус.

– Подожди, Андрус, – нахмурился Эрик, – по-моему, ты не до конца понимаешь то, чем я собираюсь заниматься.

– Что же? – с недоумением посмотрел на него Эндрус.

– Как бы тебе так сказать мягче, чтобы тебя не обидеть, ты думаешь, что мы просто создаём шоу и будем творить для людей образ, новый бренд, нового персонажа, которого мы сможем продать? Но андрогин не должен стать новым кумиром. Нет, кумиры появляются, взлетают и гибнут. Я не хочу власти, не хочу славы, денег. Своим заданием я вижу более глубокий переход. Я хочу помочь людям осознать то, что пришла пора изменений. Только в наших руках наше спасение. Время на исходе. Скоро придет новая эра. И люди должны быть готовы. Никакие шмотки и мишура не спасут, и я собираюсь постараться достучаться до них, передать всю глубину своих мыслей.

Эндрус замахал руками.

– Я понимаю, я понимаю. Но, – он поднял палец и ткнул им в Эрика, – вот если ты будешь так говорить, прослывешь каким-то фанатиком! И никто к тебе не пойдет. Ты ведь не секту собираешь. Ты хочешь, чтобы люди пошли за тобой? Значит, ты должен стать, как конфета. Привлекательным ивкусным. Таким желанным, чтобы тебя хотели съесть все, от мала до велика. Усек? – выдохнул он и уставился на Эрика.

Тот, в свою очередь, тоже глубоко вздохнул и покачал головой.

– Да. Я понимаю. Затем поднял руки, опустил голову и задумался о своем.

Почему-то ему вспомнилась ситуация с одной старой цыганкой, которой он в принципе никогда не придавал никакого значения. Было и было. Все это прошло мимо него. Сейчас же, именно в этот момент почему-то тот случай всплыл в его памяти. Это произошло с ним примерно два года назад.

Эрик возвращался с ненавистной ему работы.

В парке, через который ему обычно предстояло проходить, сидела, по всей видимости, задержавшаяся в тот день цыганка, которая зачастую продавала там семечки и плела россказни про судьбу молоденьким девочкам за небольшие деньги.

Эрик встретился с ней взглядом. Она встрепенулась, затем уставилась на него. Ускорив шаг, Эрик быстро прошел место, где она сидела со своими мини-товарами. Но волна любопытства захлестнула его. Он остановился, вытянул кошелек и, достав оттуда немного денег, уверенно развернулся и решительным шагом направился к этой гадалке-предсказательнице.

Поравнявшись с ней, он быстро сел на скамейку рядом. Затем снова вскочил и протянул ей деньги.

– Что ты хочешь узнать, дорогой? – улыбнулась она ему ртом с несколькими кривыми зубами-клыками, торчащими в самых неожиданных местах в разные стороны.

– Будущее. Я хочу узнать, что будет со мной завтра.

– А не боишься? – лукаво посмотрела ему в глаза цыганка.

– А чего мне бояться? Меня что за углом ждет грузовик? – съехидничал он.

Он относился к россказням этих уличных психологов очень скептично и собирался все сказанное ею делить на два.

– Все чего-то боятся. Но зачастую больше всего люди боятся услышать правду, – сказала она, причмокнув. – Многие просят меня говорить все, кроме плохого. А знаешь почему?

Эрик покачал головой.

– Никто не хочет правды. Изменения – этовсегда страшно. Легче жить в иллюзии. И пусть сотни лет у человека ничего не будет меняться, он все будет бояться и бояться. Бояться и бояться, – все тише и тише говорила она, будто пытаясь его загипнотизировать.

Чувствуя, как у него стала кружиться голова, Эрик быстро попытался выйти из этого состояния и обратился к ней:

– Так что? Что вы мне скажете? Хорошее, – тихо добавил он.

Цыганка улыбнулась и протянула к нему руку.

– Давай сюда свою левую руку. Переверни. Так. Отлично. Что же, как тебя зовут?

– Эрик.

– Эрик, – смешалась цыганка. – Даже не знаю, как начать. Как тебе это сказать.

– Говорите, как есть.

– Но я не хочу тебя обидеть.

– Я не обижусь. Я хочу знать правду.

Цыганка жалостливо посмотрела на него и продолжила:

– Ладошка мягкая у тебя, ты мягкотелый, и душа у тебя мягкая, добрая. Нет у тебя гордости, Эрик. Ты позволяешь людям на тебе кататься. Идешь к ним душа нараспашку. Не могу сказать, что у тебя язык без костей, но тебе надо меньше открываться людям, больше слушать, о себе ничего не говорить. Скажи сам, послушай другого, сделай вывод. Не верь всему. Не верь вообще ничему. У тебя душа чистая-чистая, прозрачная. Таким, как ты, сейчас жить тяжело. Не знаю, можно ли такое говорить, но советую тебе, что ли, быть хитрее. Не жестче, нет. Но не доверять людям. Не верь ничему. Ни глазам, ни ушам. Проверяй все. И увиденное, и услышанное. Не держи в себе чувства. Имей свое мнение. Ставь свое «Я» выше всего остального. Не прогибайся, и ты заметишь, как все пойдет легче и лучше. Будь сильнее. Стань не таким доверчивым. Стань другим. Ты только себе зло делаешь своей добротой, покладистостью, доверием. Тобой могут воспользоваться. Проверяй, Эрик, проверяй. Только твое мнение должно быть главным! – пульсировало у него в висках.

– Эрик, Эрик, – как сквозь сон услышал он, и почувствовал, как кто-то стал сильно трепать его, как тряпичную куклу.

– А? – встрепенулся он.

– Ты с нами? – над ним склонился Алекс. – Ты что заснул? – рассмеялся он.

– Да нет. Так, что-то навеяло, – махнул рукой Эрик. – Вернемся к нашим баранам. Так к чему мы пришли сегодня? – попытался подытожить он, отгоняя от себя мысли о цыганке.

– Так-с, – протянул Алекс. – Я попытаюсь сложить все мысли в своей голове воедино. Слушайте! – при этих его словах все замерли и уставились на него так, будто он действительно собирался выдать им какое-то откровение. Это его совсем не смутило, и он стал рассуждать вслух: