Андромеда

— Я так не думаю, — сказал он. — Я повредил вам руку?

— Не очень. Вы умнее большинства, но этого недостаточно. Вы исчезнете, как динозавры. Когда-то Землей правили они.

— А вы? Она улыбнулась — это была первая улыбка, которую он видел на ее лице.

— Я — недостающее звено.

— А если мы уничтожим вас?

— Сделают другую.

— А если мы уничтожим машину?

— Это ничего не изменит.

— А если мы уничтожим вас обеих и запись послания, всю нашу работу над ним — так, чтобы ничего не осталось? Передача окончилась. Вам это известно? Девушка покачала головой. Теперь, когда она подтвердила худшие его опасения, Флеминга захлестнула волна страха — и в то же время он понял, что надо сделать.

— Ваши приятели там, наверху, устали говорить с нами. Вы теперь предоставлены самим себе, вы и машина. Допустим, что мы уничтожим вас обеих?

— Вам удастся лишь на некоторое время задержать приход на Землю высшего разума.

— Значит, именно это мы и должны сделать. Она не дрогнув посмотрела на него.

— Вам не удастся.

— Можем попробовать. Она снова покачала головой, медленно, точно с сожалением.

— Уходите. Живите той жизнью, какой вам хочется жить, пока есть возможность. Ничего другого вам не остается.

— Да — если вы… если ты не поможешь мне. — Он посмотрел ей в глаза, и она не сумела отвести взгляд, как тогда, раньше, около счетной машины. — Ты ведь не просто мыслящая машина — ты сделана по нашему образу и подобию.

— Нет!

— У тебя есть ощущения, есть чувства. Ты на три четверти человек, прикованный насильно к тому, что должно уничтожить нас. И чтобы спасти нас и освободить себя, ты должна только изменить конечное назначение машины. Он взял ее за плечи, как будто собираясь встряхнуть, но она высвободилась.

— Почему я должна сделать это?

— Потому что ты этого хочешь, те три четверти… Она встала и отошла.

— Три четверти моего существа — случайность. Неужели вы не понимаете, что я и так достаточно страдаю? Неужели вы не понимаете, что я буду наказана даже за то, что слушаю вас?

— Ты будешь наказана за то, что случилось сегодня ночью?

— Нет, если вы уедете. — Она нерешительно шагнула к двери, как будто ожидая, что Флеминг ее остановит, но он не шевельнулся. — Я была послана, чтобы убить вас.

Глава 11. Часть 2

Стоя в темном проеме двери, она казалась очень бледной и очень красивой, а в ее словах не было ни гнева, ни злорадства. Флеминг угрюмо взглянул на нее. — Ну что ж, карты раскрыты, — сказал он. Рядом с торнесской железнодорожной станцией было небольшое кафе; Джуди оставила Флеминга там, а сама отправилась встречать поезд из Абердина. Дело происходило на следующий день. Рейнхарт действовал быстро. Флеминг прошел в оставленную для них заднюю комнатку и стал ждать. Комнатка была унылая и неприглядная; почти всю ее занимал старый деревенский стол и стулья; стены, обшитые тесом, были плохо выкрашены; на них висели выцветшие рекламы кока-колы и минеральной воды. Флеминг подкрепился глотком из карманной фляжки. Он слышал, как снаружи стонал подымающийся ветер, а потом с юга донесся нарастающий шум поезда. Вскоре он остановился у станции. Через минуту-две раздался свисток, вскрик сирены и локомотив медленно отошел, оставив за собой тишину, из которой опять возник гул ветра и шаги на гравии перед входом в кафе. Джуди ввела в комнату Осборна и Рейнхарта, закутанных, в зимних пальто. Осборн нес большой чемодан.

— По-моему, начинается метель, — сказал он, ставя чемодан. Вид у него был очень несчастный и растерянный. — Тут можно говорить свободно?

— Нам никто не помешает, — сказала Джуди. — Я предупредила хозяина.

— А дежурный оператор? — спросил Рейнхарт.

— Я договорилась и с ним. Он знает, что делать, и будет ради нас держать язык за зубами. Рейнхарт повернулся к Флемингу.

— Как Мадлен Дауни?

— Выкарабкается. И мальчик тоже. Фермент действует как надо.

— Ну, слава богу! — Рейнхарт расстегнул пальто. Путешествие его не только не утомило, но, казалось, приободрило. Больше всех был удручен Осборн.

— Что вы намерены сделать со счетной машиной? — спросил он Флеминга.

— Попробую раскусить ее или…

— Или — что?

— Как раз это нам и нужно выяснить. Или машина сознательно творит зло, или в ней что-то напутано. Либо она именно так и запрограммирована, либо испорчена. Я думаю, что вернее первое. И с самого начала так считал.

— Но вам не удалось доказать этого.

— А болезнь Дауни?

— Нам нужно что-нибудь более осязаемое.

— Осборн обратится к министру, — вмешался Рейнхарт, — и к премьер-министру, если нужно. Правда?

— Если у меня будут доказательства, — сказал Осборн.

— Я дам доказательства! Вчера ночью машина снова пыталась убить меня.

— Как? Флеминг рассказал.

— В конце концов я заставил ее сказать правду. Попробуйте сделать то же и вы, тогда сразу поверите.

— Нужно что-то более научное.

— Тогда дайте мне несколько часов поработать с машиной. — Он посмотрел на Джуди.

— Ты принесла мне пропуск? Джуди извлекла из сумочки три пропуска и вручила каждому. Флеминг прочитал свой и усмехнулся.

— Значит, я — чиновник из министерства? Ну и денек!

— Я поставил на карту свою репутацию, — уныло сказал Осборн. — Это только для обследования. Никаких прямых акций. Флеминг перестал смеяться.

— Вы что, хотите связать мне руки за спиной?

— Но вы осознаете, на какой риск я иду? — сказал Осборн.

— Риск! Были бы вы на моем месте прошлой ночью!

— Во всяком случае, тогда я смог бы занять более определенную позицию. Вся наша страна, молодой человек, зависит сейчас от этой машины…

— Которую сделал я.

— Потенциально она значит для нас больше, чем паровой двигатель, чем атомная энергия, чем что бы то ни было.

— Тогда тем более важно… — начал Флеминг.

— Да я знаю! Не проповедуйте. Неужели вы думаете, что я был бы сейчас здесь, если бы не верил, что это важно, и если бы не ценил так высоко ваше мнение? Но есть способы и способы.

— Вы знаете лучший путь?

— Для того чтобы проверить — нет. Но это предел. Человек в моем положении…

— А что у вас за положение? — осведомился Флеминг. — Самый благородный римлянин из всех? Осборн вздохнул.

— У вас же есть пропуск.

— Вы получили то, что просили, Джон, — сказал Рейнхарт. Флеминг поднял чемодан и поставил его на стол. Открыв его, он вытащил темное пальто из гладкой ткани, черную фетровую шляпу, портфель и начал переодеваться. Новый костюм подходил для темной ночи, но Флемингу не шел.

— Вы больше смахиваете на воронье пугало, чем на государственного служащего, — улыбаясь, сказал Рейнхарт. Джуди едва сдержала смех.

— Ну, вас всех не будут слишком придирчиво рассматривать, коли уж вы со мной.