Анекдоты и тосты от Раневской
Шрифт:
Если прощать всех врагов подряд, то их ряды не только не поредеют, но станут куда плотнее.
По главной улице пусть проводят без оркестра, важно, чтобы не под конвоем.
Беречь честь смолоду стоит только если точно знаешь, что хотя бы к старости она пригодится.
Люди беспрестанно жалуются на жизнь, но при этом цепляются за нее, как только могут, даже те, для кого она невыносима.
Отрепетировать можно все, кроме собственного
Живу только собою — какое ограничение!
Жизнь моя… Прожила около. Все не удавалось. Как рыжий у ковра.
Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска»…
Жизнь кончена, а я так и не узнала что к чему.
Мысли тянутся к началу жизни — значит, жизнь подходит к концу.
— В моей жизни не было ничего веселого, — как-то раз призналась Раневская. — Это, наверное, и есть самое смешное.
Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
— Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло!
— Как жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
— Фаина Георгиевна, дорогая, ну почему же вы не пишете мемуаров? — спрашивали актрису коллеги.
— Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда, — отвечала Раневская.
— Как вы живете? — поинтересовалась Ия Саввина у Фаины Раневской.
— Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, — заявила Фаина Георгиевна.
Жизнь бьет ключом по голове.
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
У меня хватило ума глупо прожить жизнь.
— Молодой человек! Я ведь помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Бог мой, как прошмыгнула жизнь. Я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Оптимизм — это недостаток информации.
Коллеги актрисы вспоминали, как после очередного спектакля Фаина Раневская с грустью посмотрела на принесенные ей зрителями открытки и корзины с цветами и пробормотала:
— Как много любви, а в аптеку сходить некому.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Жизнь коротка и не стоит её тратить на диеты, на глупых и скупых мужчин и на плохое настроение.
Одиночество —
это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.Подводя итоги, Раневская говорила:
— Я родилась недоношенной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо…
Лучше хороший матерящийся человек, чем тихая воспитанная сволочь.
Под самым красивым павлиньим хвостом скрывается самая обычная куриная жопа.
Обычно мне всё равно. Сегодня как обычно…
Люди сами себе устраивают проблемы, никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли.
Мечты сбываются… Стоит только расхотеть.
Окна квартиры Раневской в высотке на Котельнической набережной выходили на каменный внутренний двор. Во дворе был выход из кинотеатра и место, где разгружали хлебные фургоны. Утром артистку будили простонародные выражения грузчиков, вечером она наблюдала, как толпы зрителей выходят из «Иллюзиона».
«Я живу над хлебом и зрелищем», — жаловалась Раневская.
Фаина Раневская о возрасте
Как ощущала груз прожитых лет великая актриса Раневская? Пожалуй, так же, как и все ее сверстники. Правда, не все могли выразить это так, как умела сделать это Фаина Георгиевна.
В мои годы один может быть любовник — домашний клозет.
Книппер-Чехова [22] , дивная старуха однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
Старая харя не стала моей трагедией — в 22 года я уже гримировалась старухой и привыкла и полюбила старух в моих ролях.
«Успокаивает» подругу:
— Провалы в памяти только сначала пугают, потом о них забываешь.
(В действительности Раневская очень переживала из-за ухудшения памяти и невозможности так легко и надолго запоминать необходимый текст).
22
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (1868–1959) — русская и советская актриса. Народная артистка СССР (1937). Лауреат Сталинской премии первой степени (1943). Жена А.П. Чехова.
— Я знаю графу, которую нужно было бы удалить из паспорта, по крайней мере, для женщин.
Услышав эту фразу собеседник Раневской смутился, памятуя о национальности Фаины Георгиевны. Но актриса не оправдала его ожиданий.
— Дату рождения! Разве можно заглядывать туда после восемнадцати?!
Я вовсе не скрываю свой возраст, но зачем же постоянно напоминать, что мне уже несколько раз не двадцать пять!