Ангел без нимба, крыльев и... совести

Я плыла по течению, вот только без надежды. Ребята приезжали все реже. Под конец третьего года, пребывая в этой зоне отчуждения, Митч и Дэни перестали приезжать из-за ребенка, который недавно у них родился. Мальчика назвали Майклом Грегори Грасси-Смитом, в честь их отцов. Уж не знаю, как выглядела суррогатная мама, но мне казалось, что малыш принял что-то по чуть-чуть от каждого отца, судя по фото, которые привозил Скотт в редкие посещения. Он приезжал все реже. Популярность группы росла, было запущено множество каких-то параллельных проектов, и это занимало почти все их время. Да и сам Скотт изменился, стал взрослее что ли… Все меньше времени проводил у нас, ссылаясь на жуткий график.

Единственное, что не менялось – его безоговорочная любовь к дочери. Они могли часами возиться в песке, носиться по дому или играть в какие-то безумные игры. Но перед его отъездом все заканчивалось одинаково, заплаканное лицо Мэриэнн по поводу его отъезда, тихое шушуканье ее со Скоттом, потом колыбельная в исполнении папы. И вот уже спящий ребенок сопит на моем плече, бережно переданный мне, и дежурный поцелуй на прощание...

Секс, конечно никуда не исчез из наших отношений, но согласитесь сложно сохранить страсть, или вообще им заняться, если между вами засыпает маленький комок с копной русых волос...

С каждым днем я понимала, что все меньше надежды вернуть нашу прежнюю жизнь. Пока в одно прекрасное утро все не изменилось...

– Лурдес, ты не видела вчерашние отчеты по последним тестам с нейроинтерфейсом? – кричала я, поднимаясь по лестнице к ее комнате, – Мне кажется, я забыла...

Я замерла на пороге от увиденной картины. Всегда сильная и грозная доктор Гонзалес сидела и ревела, сжимая какой-то конверт. На кровати лежал почти собранный чемодан и дорожная сумка.

– Лурдес, что случилось? – тихо спросила я, оглядывая полупустое помещение.

Она оторвала взгляд от стены и впервые за все это время одарила меня счастливейшей улыбкой.

– Все... Закончилось! – радостно сообщила она. – Что закончилось? – не понимая, что происходит, смутилась я. – Я возвращаюсь! – выкрикнула она. – А я? А мы? Что будет с нами? – испуганно спросила я. – И вы! Задание завершено! Проект сворачивают! – выдохнула она облегченно, протягивая точно такой же пакет мне. – Здесь документы: твой восстановленный номер социального страхования, паспорт, бумаги для Мэриэнн и чек, – объясняла Лурдес, утирая слезы счастья. – К полудню сюда приедет группа свертывания и нас отсюда вывезут до Каракаса, а там лети, куда душа пожелает, – уже немного успокоившись, говорила она.

Я словно во сне пялилась на желтый конверт с гербом США, все еще не веря в то, что это происходит.

– Нэтали, очнись! – встряхнув меня, Лурдес уставилась мне в лицо, – Беги, собирай вещи! Мы убираемся отсюда!

Я, словно ополоумевшая, ринулась в свою комнату. Не задумываясь над порядком, закидывала вещи в чемоданы. Только когда первая волна радости схлынула, я присела на край кровати и все же распечатала заветный конверт и заглянула внутрь. Все было так как сказала Лурдес, за некоторым исключением, в нем лежал контракт и письмо:

« Нэтали!

Я не люблю быть должным. Прости, что все это так затянулось. Надеюсь, все еще можно исправить. Тебе предлагают работу в новом исследовательском институте биоинженерии в Сан-Франциско. Посмотри контракт – вдруг это покажется тебе интересным. Чек ты можешь обналичить в ближайшем офисе Bank of America. Это, конечно, не состояние, но на первое время хватит. По поводу твоего, так сказать возрождения, настоятельно рекомендую не возвращаться к прежней жизни, людям, но скорей всего ты меня не послушаешь. С точки зрения безопасности, материалы проекта рассекречены, но тем не менее в подробности лучше не вдаваться. Желаю вам удачи!

С уважением, Директор ФБР Дэрек Винсент Соул»

Улыбнувшись посланию, я сложила документы обратно в пакет и пошла вниз. Пройдя через гостиную, вышла на террасу, где за столом сидела Мэриэнн и что-то сосредоточенно рисовала.

– Милая, чем занимаешься? – спросила я, присаживаясь рядом и заглядывая в листочек бумаги. – Не подсматривай! – возмутилась она, – Это для папы. У него завтра День рождения, и он обещал потом приехать. – Угу, – кивнула я головой и спросила, – А как ты смотришь на то, чтобы мы поехали к папе и поздравили его прямо в сам День рождения? – А можно? – с восторгом в глазах, уточнила она.

Я кивнула головой и сказала:

– Беги, собирай свои игрушки в рюкзак. Мы едем к папе, насовсем!

С диким писком мое растрепанное русоволосое чудо унеслось в дом, а я поднялась наверх, чтобы закончить сборы.

В двенадцать тридцать по полудню к ранчо подъехал внедорожник и несколько грузовиков. Нас погрузили в автомобиль и тут же увезли, а рабочие и техники остались демонтировать и собирать оборудование. Мэриэнн, буквально, прилипла к окну. Ведь за ее недолгую жизнь она впервые выезжала куда-то дальше ранчо.

В Каракас мы прибыли за два часа до вылета в Хьюстон. Наш водитель вручил нам билеты и, коротко попрощавшись, покинул нас. Мэриэнн, вымотанная долгой дорогой, сопела на моих коленях.

– А куда ты потом? В Хьюстоне? – поинтересовалась я у Лурдес. – В Даллас. У меня там дочь... И внуки. Двойняшки, – улыбнувшись, ответила она. – У тебя есть дочь? – удивилась я. – Да, – коротко ответила она. – И ты молчала? – не отставала я. – А ты никогда не спрашивала, – ехидно улыбнувшись, ответила она.

Действительно, все это время, что эта женщина была рядом со мной, я не разу не поинтересовалась, кто она вообще такая, воспринимая ее не более, чем надзирателем. А судя по ее реакции сегодня утром, она, похоже, тоже была точно такой же пленницей обстоятельств.

– И сколько им, твоим внукам? – спросила я. – Семь месяцев. Вот, дочь передала фотографию через связного агента, – ответила она, протягивая мне слегка мятый снимок.

Так мы провели следующие часы до отлета, болтая. Впервые за все время, что знали друг друга, не было той напряженности, которая сквозила в каждом слове совсем недавно.

Вскоре объявили посадку. Мы направились к терминалу, прошли таможню и заняли свои места в самолете.

Недалеко от аэропорта Хьюстона, мы нашли офис банка, обналичили чеки и вернулись обратно. Купив билеты на свои рейсы, мы горячо распрощались с Лурдес, поскольку на ее самолет уже объявляли посадку. Она поспешила к своему терминалу, а мы направились в зал ожидания. До рейса на Лос-Анджелес было еще два часа.

Мэриэнн, больше утомившись ожиданием, нежели самим перелетом, всю дорогу спала. Самолет приземлился около шести вечера по местному времени. Пробираясь сквозь толпу вечно торопящихся куда-то людей, я невольно улыбнулась. Воспоминания теплой волной накрыли меня, возвращая в то время, когда я впервые прилетела в этот город.