Ангел без нимба, крыльев и... совести

– Как ты? – тихо спросил меня брюнет. – Нормально, Митч, – ответила я и попыталась улыбнуться, – Насколько это возможно... – на глаза, предательски, начали наворачиваться слезы. Я глубоко вздохнула, чтобы подавить их. – Ты поплачь, если нужно, – успокаивал он, – Нельзя горе в себе держать. – Перестань, – остановила я его, – Если сейчас разревусь, все – пиши пропало. – Ты, что же даже на похоронах не плакала? – удивленно уставился на меня Митч. – Не было похорон. Их кремировали. Я даже не смогла с ними попрощаться... – сухо ответила я.

Он обнял меня, ничего не говоря.

Скоро подошли Ави и Скотт, мы сели в мою машину и поехали домой. Когда вошли в квартиру, ко мне выбежала Кирстин и просто обняла. Мы прошли на кухню. На столе стояла бутылка текилы и какие-то нехитрые закуски.

– Скотт сказал, что тебе даже попрощаться не удалось с родителями... Мы подумали, что хотя бы помянуть их, мы должны... – объяснил Ави.

Мы сели за стол, в полной тишине выпили, закусили и ребята собрались по домам.

– Скотт, ты с нами? – спросил Митчелл.

Я кивнула блондину, сейчас мне просто необходимо было побыть одной.

– Да. Подождите меня, – сказал Скотт, обнял меня, поцеловал в макушку и поспешил за всеми.

Я закрыла за ними дверь и сползла по ней на пол, сотрясаясь в беззвучных рыданиях...

«Маски сорваны! Нет больше сильной девушки, которая может накостылять любому хулигану или попасть белке в глаз со ста метров! Я — девочка, потерявшая родителей и оставшаяся одна, чтобы это пережить...» – думала я, лежа на полу.

Немного успокоившись, поднялась и направилась в кухню. Забрала оставшуюся текилу, зашла в свою комнату, переоделась в домашнее, забралась в кровать, обняла плюшевого медведя, которого забрала из дома и тихо плакала, заливая горе спиртным...

Мне сложно сказать сколько прошло времени... Периодически через плотные тяжелые шторы солнце пыталось попасть в комнату. Или кромешная тьма окружала меня. Все равно! Поначалу, я слышала, разрывающийся, где-то в квартире, телефон, но через какое-то время и он умолк. В дверь кто-то звонил, стучал, но уходил, так ничего и не добившись. Я забыла, когда последний раз ела... Периодически выходила за водой до холодильника, но почему-то за окном всегда было темно...

Но в один из дней, я услышала, что кто-то открывает входную дверь. Диалог на пороге... Слов не разобрать. Дверь в мою комнату тихо открылась. Высокий силуэт появился в дверном проеме...

– Она здесь, – сказал он.

И какие-то люди вошли в комнату.

– Боже, до чего она себя довела... – другой голос причитал.

Меня подняли с кровати и вынесли на руках из комнаты. Снова положили на постель, но в комнате было не так душно. Потом был укол в вену, рядом поставили какую-то штуку, название которой я пыталась вспомнить, но никак не могла...

– Я же обещал о тебе позаботиться. Как же так? – вновь звучал первый голос.

Теплая рука гладила меня по голове. По телу разливалась легкость и покой. И я окончательно провалилась в сон...

Проснулась от яркого света, бьющего прямо в лицо. Поморщилась и отвернулась от него.

– Она просыпается, – послышался за спиной голос Митчелла.

Я повернулась и увидела брюнета, мягко улыбающегося мне.

– Привет, Митчи! Что ты тут делаешь? – не понимая, спросила я. – Она еще спрашивает?! – голос брюнета приобрел истеричные нотки. – Тише, Митч. Она еще полностью не пришла в себя, – услышала я голос Скотта.

Повернулась и увидела его, сидящего, облокотившись на подушки, на противоположной стороне кровати. На нем лица не было.

– Что происходит? – спросила я, с трудом вспоминая прошедшие дни.

Попыталась подняться, и голова закружилась. Я упала обратно на подушки.

– Ты неделю не отвечала на звонки, не открывала дверь, – сказал Скотт уставшим голосом. – Мы попросили консьержа открыть дверь, благо Дэниэл посодействовал, – продолжал Митчелл. – Нашли тебя в твоей комнате, в состоянии кататонии. Пришлось вызвать скорую, – сказал Скотт, – Они поставили капельницу с физраствором и успокоительным, и ты уснула. – Ты представляешь, как ты нас напугала! Мы думали, что не выкарабкаешься! – сорвался Митчелл. – Простите... – только и ответила я, и слезы бесконтрольно полились из глаз. – Митч, выйди, – спокойно сказал Скотт. Брюнет спешно покинул комнату.

Он сгреб меня в охапку, прижал к груди и качал.

– Все, давай успокаивайся, – тихо шептал Скотт — Ты же не плакала, когда я тебя с лестницы уронил.

От этих слов стало смешно, я хихикнула.

– Ну вот, узнаю девчонку, которая гоняет всяких ублюдков со двора ружьем, как заправский техасский фермер, – продолжал он. Я поднялась на колени, улыбнулась и вытерла слезы рукавом своей футболки. – А теперь, послушай меня. Тебе необходимо попрощаться с родителями, или эта боль уничтожит тебя изнутри. И я знаю способ. Может не очень обычный, но тебе станет легче. Так что, ты сейчас приведешь себя в порядок, поешь и мы поедем в одно красивое место, – закончил он.

Я кивнула, попыталась подняться, но слабость мне не позволила. Скотт поднял меня на руки и понес в ванную, усадил на крышку унитаза:

– Сейчас, – сказал он и вышел.

Через минуту ко мне вошла Кирстин.

– Тебе помочь? – спросила она. – Я постараюсь сама, но ты просто посиди со мной. Чтобы я не шандарахнулась в душе, – ответила я с улыбкой.

Сняла одежду и забралась под прохладный душ. Потом вышла из кабинки на ватных ногах и почистила зубы. Из зеркала на меня смотрело чудовище с синими кругами под глазами и осунувшимся лицом.

– Не переживай, это пройдет, – сказала Кирстин.

Я улыбнулась ей через зеркало и направилась в свою комнату. Только придя туда, поняла, что проснулась я явно не в ней. Кровать перестелена и заправлена. Балкон раскрыт нараспашку и прохладный утренний воздух наполняет помещение. Открыла шкаф, надела свежее белье, натянула черные широкие штаны с карманами и черную футболку с серебристыми крыльями на груди. Высушила волосы, собрала в хвост и пошла к ребятам на кухню.

– Вот, уже похожа на человека! Садись и давай поешь! – щебетал Митчелл, порхая по кухне.

Я улыбнулась и присела за стол. Скотт и Кирсти уже заканчивали завтракать. Кирсти направилась на балкон с кружкой кофе, а блондин сидел и наблюдал, как я ем. Когда я отказалась от тостов с арахисовой пастой, строго посмотрел на меня — пришлось съесть.

После завтрака мы собрались и пошли к двери.

– Возьми урны с прахом, – сказал Скотт. Я засомневалась, но зашла в свою комнату и взяла их.

Ехали мы долго. Приехали на живописный берег океана. Небольшой скалистый пригорок, чуть поросший травой, на котором росла одинокая сосна. За ним обрыв, где волны с шумом разбивались о скалы. Скотт взял меня за руку и повел к обрыву, вручив мне урну с прахом мамы, а сам взял вторую.