Ангел-хранитель
Шрифт:
«Хочешь, чтобы я сделала что-нибудь особенное?»
«Разбуди меня!» – подумал про себя Тристан.
«Нет», – сказал он вслух.
«Знаешь, Трист, я, конечно, не знаю, что у тебя на уме, но ведешь ты себя мертвее мертвого!»
С этими словами Лэйси сердито просочилась сквозь стену. Тристан последовал за ней.
В часовне было темно, единственным источником света был зеленоватый прямоугольник, зиявший на месте выбитого окна. Пол был усыпан сухой листвой и гипсовой крошкой, всюду валялись окурки и битые бутылки. Деревянные
Девочки, которым на вид было лет по одиннадцать-двенадцать, сидели кружком в алтаре и нервно пересмеивались.
– Ладно, кого вызовем первым? – спросила одна из них. Девочки растерянно переглянулись, потом посмотрели куда-то наверх.
– Джеки Онассис, – предложила девочка с каштановым хвостиком на затылке.
– Курта Кобейна, – высказалась другая.
– Мою бабушку.
– Моего двоюродного дедушку Лени.
– Я знаю! – пискнула маленькая веснушчатая блондинка. – Давайте вызовем Тристана Каррутерса?
Тристан вытаращил глаза.
– Нет, я боюсь, – решительно заявила девочка, которая, судя по всему, была у них заводилой.
– Вот именно, – поддержала брюнетка, нервно разделив свой хвост на два крысиных хвостика. – У него, наверное, оленьи рога до сих пор торчат из затылка!
– Фу, замолчи!
– Гадость какая!
Лэйси прыснула.
– Моя сестра была в него влюблена, – призналась веснушчатая девочка.
Лэйси быстро-быстро заморгала, глядя на Тристана.
– Представляете, однажды, когда мы носились вокруг бассейна, он – представляете? – свистнул на нас в свой свисток! Нет, представляете? Это было так круто!
– Да, он был крутой.
Лэйси ткнула себя пальцем в горло и закатила глаза.
– Все равно, сейчас он, наверное, страшный, – заявила рыженькая. – Кого еще можно вызвать?
– Лэйси Ловитт.
Девочки переглянулись. Кто это сказал?
– Я ее помню. Она играла в «Восстании Черной луны»!
– В «Восходе Черной луны».
Тристан узнал голос Лэйси. Он звучал похоже, но немного по-другому, подобно тому, как голос в телевизоре звучит иначе, чем в жизни. Каким-то чудом Лэйси удалось сделать так, чтобы ее слышали не только мертвые, но и живые.
Девочки начали испуганно озираться.
– Давайте возьмемся за руки, – предложила та, что была у них за главную. – Мы вызываем Лэйси Ловитт. Если ты здесь, Лэйси, дай нам знак.
– А мне она никогда не нравилась.
Тристан заметил, как глаза Лэйси засверкали.
– Шшшш. Сейчас нас окружают духи, они могут услышать.
– Я их вижу! – воскликнула щуплая блондинка. – Я вижу их свет! Их двое.
– Я тоже вижу!
– А я нет, – пробормотала девочка с каштановым хвостиком.
– Давайте вызовем кого-нибудь другого, я не хочу видеть Лэйси Ловитт!
– Правильно, она противная! Самоуверенная ломака!
Теперь настала очередь Тристана прыснуть в кулак.
– Мне нравится новая девушка в «Черной луне». Та, которую взяли вместо Лэйси.
– Мне тоже, – согласилась рыженькая.
– Она лучше играет. И прическа у нее красивее.
Тристан перестал смеяться
и с опаской посмотрел на Лэйси.– Но ведь она живая! – напомнила предводительница. – Мы вызываем Лэйси Ловитт. Лэйси, если ты здесь, дай нам какой-нибудь знак!
Сначала с пола поднялась пыль. Потом густой пылевой столб завертелся в воздухе, и Тристан на миг потерял Лэйси из виду. Но вот вертящаяся воронка сдвинулась в сторону, и он снова увидел Лэйси – она бегала мимо сидевших кружком девочек и безжалостно дергала их за волосы.
Девочки с визгом схватились за головы. Тогда Лэйси принялась щипать их, а потом схватила сразу двух верещащих глупышек за свитера и стала трясти из стороны в сторону.
На этот раз девочки вскочили на ноги и, не переставая орать, бросились к разбитому окну. Пустые бутылки, пущенные им в головы, с грохотом разбились о стену часовни.
Через несколько мгновений девочки выскочили наружу и пустились наутек; их пронзительные крики, удаляясь, напоминали звонкую птичью перекличку.
«Ну что ж, – сказал Тристан, когда вокруг снова воцарилась тишина, – я думаю, всем нам очень повезло, что здесь не было люстры. Полегчало?»
«Маленькие паршивки!»
«Как ты это делаешь?» – спросил Тристан.
«Да видела я эту новую актрису! Дура бесталанная!»
«Не сомневаюсь, – кивнул Тристан. – Уверен, ей далеко до твоего драматизма. Ты ведь вся такая потрясающая и поражающая. Как ты это делаешь? У меня вообще не получается пользоваться руками».
«Сам догадайся! – в бешенстве огрызнулась Лэйси. – Прическа у нее лучше, скажите пожалуйста! – Она дернула себя за отливающие пурпуром прядки. – Что вы понимаете, пищалки! Это мой личный стиль». – Она свирепо уставилась на Тристана.
Он улыбнулся.
«Что касается использования рук, – прошипела Лэйси, – то неужели ты думаешь, что я буду тратить мое драгоценное время на то, чтобы учить тебя?»
«Конечно, – кивнул Тристан. – Ведь благодарная публика – это большая проблема, особенно, когда ты мертвый, и живые тебя не слышат и не видят».
С этими словами он ушел, оставив ее дуться в часовне. Он решил, что Лэйси знает, где его искать, и непременно разыщет, когда остынет.
Снова очутившись на полуденном солнце, Тристан зажмурился от света. Он больше не ощущал перепадов температуры, зато стал очень чувствителен к свету и тьме. В темноте часовни Тристан видел слабое сияние, окружавшее девочек, а здесь, в тени деревьев, солнечный свет казался ему болезненно ярким.
Возможно, именно поэтому он обознался, приняв посетителя кладбища за Грегори. Походка, темные волосы, рост, форма головы – все это заставило его поверить, будто Грегори идет по аллее прочь от фамильного склепа Бэйнсов. Но через несколько шагов посетитель, словно почувствовав чей-то взгляд, обернулся.
Он был гораздо старше Грегори, лет сорока или около того, и лицо его было искажено страданием. Тристан протянул к нему руку, но незнакомый мужчина отвернулся и пошел дальше.
Тристан тоже продолжил свой путь, но успел заметить на свежей могиле Каролины одинокую алую розу на длинном стебле.