Ангел пустыни
Шрифт:
– Я бы твою физию проверил, в другом, конечно месте.
– Глаза джинсового под дымчатыми стеклами очков вспыхнули злобой.
– Полегче!
– прикрикнул на него дежурный.
– А вы, ребята, можете идти, мы разберемся. Оставьте только свои координаты, садитесь вон за тот стол, - он указал в угол комнаты, - и напишите все, как было. И поподробнее.
Дружинники занялись составлением рапорта о задержании, а лейтенант уже без помех приступил к опросу задержанного. Документов при нем не оказалось, и дежурный предупредил:
– Только без вранья. Как на духу. Учти, все равно проверим, и тогда...
– Он не договорил, что будет "тогда".
– О'кей, лейтенант, вас понял, - развязно
– Старший научный сотрудник, - с ехидцей продолжил лейтенант.
– Мы же договорились - не врать.
– А я и не вру.
– Парень повторил: - НИИ охраны труда. Истопник котельной.
Лейтенант взглянул на его холеные руки с тщательно отполированными ногтями, но промолчал. Он знал, что промышляющие фарцовкой за престижной работой не гоняются - в их кругу главный престиж - деньги да заграничное тряпье, а лучше работы, чем истопник, трудно и придумать: сутки отдежурил - три дня в твоем полном распоряжении. Хватает времени, чтобы потереться возле иностранцев, и на рестораны тоже. Ну а руки - это не показатель, нынче, в котельных автоматика.
– Что у тебя в сумке? Показывай.
Парень расстегнул "молнию" и передал сумку дежурному. Тот вывернул ее на стол. Вывалились пестрые пакетики жевательной резинки, пачки сигарет "Мальборо" и "Филип Морис", карты с голыми девицами, несколько солнцезащитных очков. Среди этого стандартного ассортимента мелких фарцовщиков тускло поблескивал какой-то странный предмет, похожий на миниатюрный котелок. Это сходство дополняла цепочка, которая была к нему прикреплена. Лейтенант потянул за нее, поднес поближе, чтобы лучше рассмотреть. "Котелок" стал раскачиваться, маяча перед глазами, и он придержал его.
– А это у тебя откуда?
– лейтенант с интересом рассматривал странный предмет. Внутри по кругу была нацарапана какая-то надпись. "Церковь святой Троицы" - с трудом прочитал он буквы церковнославянского шрифта. "Да это же лампадка, - лейтенанту вдруг вспомнилась сельская церковь, куда его мальчишкой водила бабушка.
– Перед иконой висит, и фитилек в масле горит. Интересно было смотреть".
– Чего? Вот эта хреновина?
– Фарцовщик бросил равнодушный взгляд на лампадку.
– Один кореш дал, говорил - серебро. Да кому она нужна...
– он пренебрежительно махнул рукой.
Лейтенант продолжал сосредоточенно разглядывать лампадку. Наконец снял телефонную трубку. В комнату вошел крепко сбитый сержант.
– Уведите, - коротко приказал ему дежурный.
Когда дверь за ним закрылась, лейтенант снял трубку другого телефона.
– Докладывает дежурный по 87-му отделению милиции лейтенант Доронин. Дружинники задержали одного фарцовщика, некто Савицкий. Среди прочего у него обнаружена лампадка. Приметы совпадают с ориентировкой МУРа... Слушаюсь, товарищ майор, будет сделано.
...Желтый "газик" с синей надписью на борту "милиция" влился в автомобильный поток.
– Куда вы меня везете?
– Савицкий обеспокоенно взглянул в маленькое зарешеченное оконце. Было видно, что он изрядно струхнул.
– Куда надо, туда и везем, - сопровождавший его сержант знал службу.
Убедившись, что ничего не добьется от этого немногословного служаки, Савицкий покорился судьбе и замолчал, стараясь уловить по знакомым приметам маршрут. Наконец мелькнули колонны Большого театра, хорошо знакомое здание ЦУМа. Он почувствовал, что машина преодолевает подъем. "Неужели на Петровку везут? Ну дела".
– Пассажир струхнул не на шутку.
"Газик", свернув вправо, затормозил. На желтой стене белела табличка "Петровка, 38". Худшие предположения
мелкого фарцовщика Бориса Савицкого подтвердились.– Садитесь, Савицкий, - мужчина в штатском костюме за письменным столом у окна указал ему на стул.
– Я - старший инспектор МУРа Голубев. Так что будем знакомы, - он усмехнулся и внимательно взглянул на Савицкого.
– Очки, между прочим, можно снять.
Тот ничего не ответил, оглядывая большую комнату, заставленную столами и сейфами-шкафами. Задержался на зарешеченном окне, и в глазах застыла тоска. Даже сквозь толстые стекла в комнату доносился городской гул, гудки автомашин. Там была жизнь.
Из магнитофонной записи допроса С а в и ц к о г о Б о р и с а П е т р о в и ч а, 23 г о д а, о б р а з о в а н и е н е з а к о н ч е н н о е в ы с ш е е, у р о ж е н е ц г. М о с к в ы, р а н е е н е с у д и м о г о (с о с л о в).
...По существу заданных мне вопросов поясняю: лампадку мне подарил мой знакомый, некий Шнобель.
В о п р о с. Шнобель - это что - фамилия?
О т в е т. Да какая там фамилия. Кличка это, все его так называют. Он сам как будто из Одессы, нос у него длинный, большой, потому и Шнобелем прозвали, по-одесски шнобель - это нос.
В о п р о с. Как фамилия человека, которого вы называете Шнобелем, где он проживает, чем занимается?
О т в е т. Фамилии его я не знаю, где живет - тоже. Случайный знакомый.
В о п р о с. Может быть вы все-таки припомните, Савицкий? Советую говорить правду, это в ваших интересах.
О т в е т. Я понимаю, что в моих... и в ваших тоже. Я говорю правду...
Майор Голубев выразительно взглянул на молодого человека, который молча сидел за соседним столом и делал пометки в своем блокноте. Тот вышел из кабинета и вскоре появился с толстой пачкой фотографий. Голубев медленно перебирал фотографии людей в фас и профиль. Наконец протянул одну Савицкому:
– Этот?
– Ну да, этот самый. Только моложе, а паяльник его.
– Отлично, Савицкий, пошли дальше. Вы утверждаете, что Шнобеля почти не знаете, и вдруг он дарит вам серебряную лампаду. Чем объяснить этот широкий жест?
– Ну, не подарил, а дал... за то, что я ему помог. Доля, в общем...
– Доля? За что конкретно?
– Помог я ему двинуть одно динамо*.
_______________
* Д и н а м о - обман, мошенничество.
– Нельзя ли подробнее, Савицкий? Мы вас слушаем с большим интересом.
– А что рассказывать... Встретились с ним однажды в комиссионке на Садово-Кудринской, он там часто ошивается. Шнобель говорит: "Дело у меня к тебе. Есть у меня один фраер на крючке. От тебя ничего не требуется: сиди дома, я приеду вместе с этим фраером. Ко мне, то есть. К нему, Шнобелю, нельзя, с женой поругался". Я отказался, не понравилось мне все это. А Шнобель говорит: "Чудак, это ж пара пустяков, и в обиде не останешься". В общем, согласился, тем более что дома один сейчас, предки на курорте. Сижу, жду. Часов в 11 он приходит, сумку держит. А где твой клиент, спрашиваю?
– "Вот он, - отвечает, и по сумке похлопывает". Я ничего не понял. Минут через двадцать Шнобель говорит: "Будь человеком, выйди во двор, посмотри, стоит ли там "Жигуль". Я пошел. Стоит "Жигуль", а возле него прохаживается какой-то мужик, курит и все на дверь нашего подъезда поглядывает. Потом его окликнула из машины женщина, он бросил сигарету, сел в "Жигуль", и уехал. Я рассказал обо всем Шнобелю, он обрадовался: "Все нормально, старик!" Тут я и смекнул: Шнобель динамо двинул, и меня припутал. А он смеется: "Не нервируйся, этот фраер в милицию не заявит, он ментов, извините, милицию, за три версты обходит". Открыл сумку и дал мне лампаду. Там этих лампадок да крестов полно было. Я заметил...