Ангел с черными крыльями

Но она знала, что норвежская конституция пришлась не по вкусу Карлу Юхану. Ему казалось, что Стортинг обладает слишком большой властью. Король есть король, и он должен сам распоряжаться судьбой своей страны!

По дороге им встречалось множество нищих. «Так не должно быть», — с возмущением думала Тула.

Теперь она понимала, какой эгоистичной жизнью жила. Но что она могла сделать? Она могла лишь сконцентрироваться на своем маленьком мире, на большее она была не способна.

— Похоже, ты сегодня не в себе, — не без агрессивности сказала она Эскилю.

Казалось, слова ее стали вызвали у него чувство облегчения. Словно он чего-то добивался и наконец добился.

— Да, я не в себе, — признался он. — Тула, у меня есть злые планы!

Эти слова Эскиля о зле в отношении самого себя прозвучали совершенно глупо.

— Что еще? — сказала она, сдерживая смех.

— А вот что, Тула. Я подумал, что смогу проводить тебя только до Кристиании.

Она была удивлена. Она вопросительно, с вызовом, посмотрела на него.

И он на едином дыхании произнес:

— У меня теперь есть шанс. Я взял с собой выигранные деньги и собираюсь скакать в Эльдафиорд.

Выдохнув, он продолжал:

— Поэтому я и не поехал в карете. Она была бы для нас обузой.

— Вот как? — сказала Тула после некоторого молчания. — А как же обещание, данное твоему отцу? Насчет Гетеборга.

— Ты сама сможешь выполнить его поручение. Тебе это по пути.

— Почти по пути, да. Ты должен был отправиться туда, проводив меня. Но я смогу это сделать. Да, ведь Эльдафиорд находится не в Швеции? Это название совсем не шведское.

— Верно. Мне нужно на северо-запад.

Тула задумалась.

— И ты думаешь, я справлюсь одна? Семнадцатилетняя девушка в многодневной поездке?

— О, ты вполне справишься, — ехидно произнес он, и Тула подумала, что он знает о ней слишком много. Они никогда не разговаривали серьезно, постоянно болтали глупости, играли в слова, словно дети, шутили и высмеивали друг друга.

Они не сказали друг другу ни одного серьезного слова.

— Собственно, кто ты такой, Эскиль? — спросила она. — Мы прожили столько месяцев в одном доме, но я совсем не знаю тебя.

— И я тебя тоже, Тула. Ты для меня большая загадка.

— Почему ты никогда не говорилсо мной? По-настоящему.

— Возможно, я боялся. У нас нет ничего общего. И что-то в тебе пугает меня. Она кивнула.

— Ты более проницательный, чем я думала. И, похоже, ты не тот, за кого я тебя принимала.

— Тула, ты должна понять меня, — с горячностью произнес он. — Я сын двух сильных представителей Людей Льда. И такие дети обычно ни к чему не пригодны, они начинают пить, опускаются. Вспомни сына Виллему и Доминика, Тенгеля Молодого. Кто он такой?

— Никто. Нуль.

— А сын Лив и Дага, Таральд?

— Тоже никто. Возможно, он является самым слабым звеном в цепи Людей Льда. Сын Никласа и Ирмелин Альв получился неплохим, но тоже ничего особенного из себя не представлял.

— То же самое можно сказать и о сыне Ульвхедина и Элизы, Ионе. Обычный, добропорядочный человек, без всяких следов одаренности.

— Да, ты прав. И теперь ты боишься сойти на нет? Стать полным ничтожеством?

— Вот именно. Поэтому мне нужно в Эльдафиорд.

— Что же тебя так влечет в это место?

— Об этом я не могу тебе сказать.

— Могу я отправиться с тобой? Он строго посмотрел на нее.

— Дуреха! Это же моеприключение!

Тула заразительно рассмеялась.

— Уж не думаешь ли ты, что я более сильная личность, чем ты? Не боишься ли оказаться во втором ряду?

Стиснув зубы, он пристально посмотрел на нее.

— Ты, Тула, настолько сильна и преисполнена тайн, что от тебя просто разит какой-то древней мистикой! Поэтому я и боюсь тебя.

— Господи… — произнесла она, захваченная врасплох. — Этого я не знала.

— Но ты держишь все в тайне. О, Господи! Ты ведь скрываешь свое подлинное «я»! Кто ты, собственно, такая, Тула?

— Твой отец знает это, — тихо ответила она. — Сама же я точно не знаю, кто я такая. Знаю только то, что во мне живет два различных начала.

Эскиль удивленно посмотрел на нее.

— Я называю сама себя «Ангелом с черными крыльями», — сказала она, жалобно усмехнувшись.

Он фыркнул.

— Это может быть лишь маскировкой, — сказал он. — Не то, чтобы я видел в тебе что-то дьявольское, но меня не удивит, если ты натворишь что-нибудь такое.

Ей показалось, что он зашел слишком уж далеко.

Заметив ее недовольство, он торопливо добавил:

— Во всяком случае, Тула, я обдумал твое возвращение домой. Здесь, в седельной сумке, есть одежда, из которой я вырос несколько лет назад. Ты можешь надеть ее.

— Одежду для мальчика?

— Да, именно! В ней ты будешь в безопасности.

Тула не сразу нашла, что ответить, но, обдумав все, сказала со смехом:

— Эта мысль мне нравится. Да, черт побери, эта мысль очень мне по вкусу! Подумать только, насколько свободна я буду! Но как же мои волосы?

— Я прихватил с собой ножницы.

— Еще чего!.. Ладно, стриги, но не слишком коротко!

— Многие мальчики носят волосы до плеч.

— А… мои формы?

— Наденешь широкую рубашку, — торопливо ответил Эскиль. — А сверху короткий плащ.

— Не слишком современно, — сказала она, сморщив нос. — Ну, ничего! Что будет, то будет!

И тут же громко рассмеялась.

— А знаешь, Эскиль, — сказала она, — это будет очень забавно! Ах, как я буду дурачить людей! Буду обводить их вокруг пальца!

Тула никогда не задумывалась над последствием своих слов. Она начинала сожалеть о сказанном, когда было уже поздно.

11

— Ну как? — возбужденно спросила Тула, стоя в лесу, одетая, как мальчик.