Ангел с пламенными крыльями-1

Бицепсы... Судя по обхвату одних только бицепсов, выжать четыреста килограмм при венерианском 'же' для него плёвое дело. Да, майор был прав, такой свернет шею одними руками (что обычному человеку не под силу) и даже не скривится от усердия. Мои колени задрожали - очень, ОЧЕНЬ опасный противник. И еще более опасный ввиду того, что седьмым чувством я почувствовал идущую от него во все стороны кровожадность. Этот тип не был маньяком, ему не доставляли радости мучения людей, но каких-либо принципов и норм в отношении своих врагов он не придерживался, убивая, калеча, рвя на части тех, кто этого по его мнению заслуживал.

Команданте смотрел на меня через прищур, оценивающе. Я не понял, раскаивается он за наши договоренности, нет, но придерживаться их в любом случае будет. Однако реакция старшего товарища по организации была ему очень важна, ибо если я дам слабину, это будет означать изменение и его отношения ко мне, что крайне осложнит мне дальнейшую жизнь и вендетту.

– Я правильно понимаю, вы - сеньор Диуш, - вежливо спросил я, подойдя и даже не думая протягивать руку. Кассандра встала сзади метрах в двадцати - хорошо, что я ее взял. Одно присутствие девушки вселяло дополнительную уверенность, помогая коленям держаться и не отбивать чечетку.

Хефе 'Мулифена' соизволил обратить на меня свой высокий взор.

– О, а вот и наш лягушонок!
– произнес он как бы для стоящего рядом коллеги. Неспешно поставил на специальную подставку мячик с цифрой '5', взмахнул клюшкой и ударил. Глаз сразу отметил - профи. Знал, как бить, с какой силой. Мяч приземлился метрах в пятидесяти от виднеющейся вдали лунки.
– Играешь?
– Это мне.

– Никогда не пробовал, сеньор, - признался я, чувствуя легкую неуверенность. Играю ли я... Разговор получится 'на чужом поле', а это его маленькая тактическая победа. Mierda!

– Не страшно.
– Покровительственная улыбка.
– Диего, еще один мяч. Клюшки у нас есть, мы взяли дополнительный комплект.

– Да, сеньор.
– Стоящий сзади еще один 'лакей' тут же поднес к подставке мяч с цифрой '2' и огромную необъятную корзину клюшек всех видов и мастей.

– Я всегда играю пятым номером, - усмехнулся хефе.
– Старина Антонио, - похлопал он команданте по плечу, - соответственно, первым. Значит, ты будешь вторым.

Понятно.

– Диего, ты уже подобрал парню клюшку?

– Да, сеньор.
– 'Лакей' протянул мне одну из клюшек, видимо, какой принято бить именно на этом ландшафте.

– Какая в них разница?

Парнишка пожал плечами.

– Долго объяснять. Приходите в наш клуб, сеньор. Первые два урока бесплатно.

– Я доверяю вашему мастерству, - ослепительно улыбнулся я.
– Будете подсказывать.

– Это моя работа, сэр, горделиво вытянулся он.

'Сэр'. Еще одно неписаное правило, игровой этикет. Игра пришла из Северной Америки, со всеми вытекающими.

Я взял клюшку, помахал в воздухе. Непривычно. Ладно, сойдет - я не ради игры сюда приехал.

– Что надо делать?

– Вы должны за как можно меньшее число ударов вогнать мяч в 'кроличью нору', - кивнул парень в сорону лунки-ямки.

– 'Кроличью нору'?

– Эта игра пришла из Шотландии, сэр, - пояснил парень.
– Шотландцы так называли лунки. Слэнг.

Ясно. Я кивнул. Он же продолжил:

– Для разного типа поверхности используются разные клюшки, я буду подсказывать, какие. Силу удара, точку приложения и поправку по ветру вам нужно расчитать самому.

– Поправку на ветер?
– Я нахмурился.

– Игра играется в любую погоду, сэр. В нашем клубе условия максимально приближены к реальности.
– Кажется, он был несказанно горд, что работает именно в этом клубе. Мне же про 'ветер' не очень понравилось. Ладно, играть - так играть.

– Ну что ж, начнем?

И мы начали. 'Лакей' установил на специальную подставку чистый белый мяч, показал, как должен проходить удар. Как надо стоять, как бить. Я сделал три тренировочных удара (что-то типа по регламенту так можно) по мячам без маркировки, и даже дважды попал. После чего он поставил мячик с циферкой.

Хлоп!

Получилось.

– Далековато, - заметил сеньор Сколари.

– Играем. Пошли, - ухмыльнулся хефе.

И мы пошли. 'Лакей' потащил все три корзины с клюшками. И по пути объяснил, что игра будет идти по очереди, вначале мои удары, потом - сеньоров (поскольку мы как бы начали новую партию). Я про себя усмехнулся - я планировал наоборот... Ну, в более глобальном, чем гольф-поле, смысле.

В тот день пришлось попотеть изрядно. Даже методики управления сознанием и тренинги у лучших преподавателей первого и второго управлений ИГ помогали мало. Но кое-как я всё же загнал этот долбанный мяч вначале на 'грин', как называлась зеленая лужайка в конце лунки, а потом и в саму 'кроличью нору'.

Затем играли сеньоры. Про себя я отметил, что Сколари - не такой и ас. Движения выверенные, тренировка есть... Но вот глазомер - не очень. Однако по ударам он меня сделал, впрочем, это естественно.

После наступил черед хефе.

– Итак, мы немного размялись, молодой человек, можем и приступать к разговору, - произнес он, выбивая первой клюшкой мячик с подставки. Великолепный удар! И к лунке ближе всех нас.
– Вы ведь хотели поговорить? Именно с этой целью позвонили шефу моей личной охраны?

– Да, сеньор.
– Я кивнул.
– У меня есть к вам несколько вопросов.

– Слушаю.
– Он выдавил кристальную улыбку и махнул, пойдемте.

– Для начала вопрос абстрактный, не относящийся к делу, - начал я. Я так и не разработал стратегии разговора. Пока ехал, думал, сориентируюсь на месте, посмотрю вначале, что это за перец такой, этот Пепе... Но нет, ничего не вышло. А значит придется наугад, методом проб и ошибок.
– Как вы относились к покойному Максимилиано Торетте?

– Торетте...
– Хефе явно про себя выругался. Но причина его недовольства была далека от причины моего здесь появления, как Альфа Центавра.
– Я всегда говорил ему: 'Дуржище, веди себя приличнее. Спокойнее веди. Бизнес любит тишину, а ты раз за разом поднимаешь волну и подставляешься'.
– Моя 'чуйка' говорила, что он не врет, но и не договаривает.
– Он допрыгался, - срезюмировал Пепе.
– Что-то еще?

– У вас были тесные взаимоотношения? Вы дружили?

– С этим скотом?
– Хефе неподдельно скривился.
– Мы были коллегами, самыми близкими из возможных. А коллеги обязаны знать друг о друге многое, что недопустимо распространять за пределами избранных. Но дружбой это считать нельзя.