Ангел севера

– Что ж, я одобряю выбор моего сына. Вы чем-то похожи на меня, на ту, какой я была, когда только-только вышла замуж. Позже я прочитаю Люку наставление о том, как быть почтительным и внимательным мужем.

– Он очень внимательный и почтительный муж, – уверила ее Тася, лукаво поглядывая на Люка. Он, казалось, остолбенел, услышав слова матери. Тася с трудом сдержала улыбку. – Ваша светлость, позвольте мне проводить вас в сиреневые комнаты. Я взяла на себя смелость приготовить их для вас.

– Да, конечно. Я люблю эти комнаты. Сиреневый мне к лицу.

Женщины удалились под руку, а Люк и Эмма, лишившись дара речи, остолбенело смотрели им вслед. Эмма пришла в себя первая и заговорила:

– Она сумела понравиться бабушке. Бабушке, которой не нравится никто!

– Знаю. – Люк внезапно расхохотался. – Может, она все-таки ведьма, а, Эмма? Но не говори ей, что я это сказал.

***

Следующие несколько дней прошли очень спокойно, хотя Тасю и огорчало, что Люка часто не бывало дома и возвращался он поздно ночью. Он весьма туманно объяснял, что его задержала обязательная деловая встреча, но от его одежды несло сигарным дымом, а дыхание отдавало портвейном.

– В этих деловых встречах участвуют только мужчины? – подозрительно осведомилась Тася, помогая снять сапоги устало сидевшему на постели Люку.

– Старые седые мужчины с большими животами и желтыми зубами.

Тася тщательно рассмотрела воротник его рубашки.

– Это утешает. Мне было бы неприятно каждый вечер проверять твою одежду в поисках следов помады и духов.

Слегка пьяный. Люк притянул ее к себе, радуясь, что наконец оказался с ней наедине.

– Пожалуйста, проверяй где хочешь. – Он уткнулся носом и ртом в ее душистые волосы. – Мне скрывать нечего.

Посмотри здесь…, и здесь. – Он перекатился с одного бока на другой и, заигрывая, подмял под себя смеющуюся жену.

Днем Тася с герцогиней и Эммой посещали магазины, чтобы купить какие-нибудь безделицы для убранства дома, наносили визиты. Герцогиня решила ввести Тасю в высшее общество Лондона. Старые светские львицы были очарованы неизменно хорошими манерами Таси. «Такая скромная, прекрасно воспитанная девушка. Она так отличается от легкомысленных современных девушек, которые не знают, как взять в руки нитку с иголкой, не носят, когда должно, перчаток и лишний раз не сделают реверанса», – одобрительно рассуждали они. Тасины манеры доставляли старым дамам бесконечное удовольствие, заставляя их объявлять всем и каждому, что их вера в будущее цивилизации восстановлена.

До обеда герцогиня отдыхала в своих комнатах, а Тася занималась уроками с Эммой. К восторгу Таси, Эмма начала писать пьесу. Однажды, когда они сидели втроем, Эмма заявила:

– Я собираюсь стать актрисой. Пойти на сцену. Вообразите меня на подмостках Королевского театра… Из меня выйдет самая великолепная леди Макбет на свете! – Она продемонстрировала свои актерские способности, изобразив сцену лунатизма из «Макбета» с таким энтузиазмом, что герцогиня схватилась за нюхательную соль.

Получив приглашение на прием, который давала леди Уолтфорд в честь дня рождения дочери, Эмма решительно сказала, что даже всемирная катастрофа не заставит ее пойти на этот прием.

– Я буду там самой высокой! Я буду выше всех мальчиков! И кто-нибудь обязательно будет смеяться над цветом моих волос, а мне придется дать в нос, и получится ужасный скандал. Я туда не пойду!

Отеческий разговор Люка с Эммой не произвел на нее никакою впечатления. Когда Тася расспрашивала его об этом разговоре, вид у него был озадаченный и несколько растерянный.

– Она не хочет туда идти, – коротко ответил он. – Заставлять ее – только делать несчастной.

Тася вздохнула:

– Не думаю, что ты понимаешь, в чем дело, милорд.

– Ты права, – мрачно отозвался он. – Несмотря на все мои усилия, я уже давно перестал понимать Эмму – с момента, когда ей исполнилось семь лет. Разбирайся с ней сама.

– Хорошо, Люк. – Она с трудом сдержала улыбку. Люк был преданнейшим отцом, но как быть с проблемами дочери, которые нельзя решить подарками или поцелуем, он не знал.

Тася направилась в комнату Эммы и осторожно постучалась в закрытую дверь. Ответа не последовало, и Тася толкнула дверь и заглянула внутрь. Эмма, лежа на полу, раскладывала по порядку своих многочисленных кукол. Выражение лица у нее было мятежным.

– Мне кажется, вы собираетесь сказать, что мне надо пойти на этот вечер, – пробормотала Эмма.

– Да. – Тася уселась на пол рядом с ней, юбки ее взметнулись и опали, окружив ее мерцающим зеленым озерком. – Там ты сможешь познакомиться и подружиться с девочками своего возраста.

– Мне не нужны подруги. У меня есть вы, и папа, и все в Саутгейт-Холле, и Самсон.

– И все мы тебя обожаем, – улыбнулась Тася. – Но, Эмма, этого недостаточно. Я знаю это по своему опыту. Я росла точно так же, как ты, вдали от всех, как и ты, и более того. У меня никогда не было подруг – моих ровесниц. Я не хочу, чтобы ты была такой же одинокой, как я.

Эмма нахмурилась:

– Я не знаю, как с ними разговаривать.

– Ты научишься, тебе нужно только немножко попрактиковаться.

– Папа сказал, что, если я не хочу идти, он не будет настаивать.

– Я настаиваю, – тихо проговорила Тася и, увидев, как удивилась девочка, поскорее продолжила, чтобы она не успела возразить:

– Мы сошьем тебе новое платье. В салоне мистера Холдинга я видела шелк прелестного персикового цвета. Он идеально подойдет к твоим волосам.

Эмма покачала головой:

– Белль-мер, я не смогу…

– Ты только попытайся, – уговаривала ее Тася. – Ну что такое плохое может с тобой случиться?

– Я ужасно проведу там время.

– Думаю, что один ужасный вечер ты выдержишь. Кроме того…, возможно, тебе будет там интересно.

Эмма театрально застонала и продолжила выстраивать кукол по росту. Тася улыбнулась, зная, что молчание означает согласие пойти на вечер.

***

Люк с облегчением вздохнул. Закрытая дверь спальни как бы отгораживала от всего мира. Еще один день прошел впустую – совещания с банкирами, адвокатами, деловыми людьми. Бесконечные разговоры утомляли и раздражали его.