Ангел Смерти

– И что же в этой ситуации сделал Бурмистров? – нетерпеливо спросил Андрей.

– Еще после первого случая он обещал Котляру, что дело так просто на самотек спустить ему не даст, но Илья Григорьевич лишь нагло ухмылялся. И, в общем-то, был прав. Что там у начальства происходило, мне неведомо, но Бурмистров лично помогал семье погибшего пациента собирать необходимые доказательства, и все же дело так ничем и не закончилось. Во всяком случае, для Котляра. Семье выплатили компенсацию – и все. Когда произошел второй инцидент, Бурмистров разозлился не на шутку. Но, как выяснилось, у Котляра в комитете действительно нашлись весьма могущественные покровители, и Бурмистрова вместе с Дроботенко даже на ковер вызвали. Правда, Бурмистров туда же и Котляра потащил. Эпопея эта длилась почти месяц. Директор весь красными пятнами покрылся, Бурмистров заметно осунулся, а Котляр, что характерно, как-то присмирел. От Кайсы Робертовны слова не дождешься, но вот Олечка, секретарша директора, говорила, что у Дроботенко с главным тоже защитники нашлись, так что история закончилась «ничьей». Дело до суда опять не дошло. То ли его развалили, то ли откупились. Но вот главный после этой истории как-то изменился.

– Изменился? – насторожился Андрей. – Что именно вы имеете в виду?

– Не знаю, как объяснить… Но, вероятно, впервые в жизни ему пришлось потерпеть публичное фиаско и поступиться принципами. Так мне кажется. Он по-прежнему был требователен, но уже более пассивен в принятии мер и… как-то погас, словно потерял ко всему интерес. Хотя и это, возможно, не все. Через месяц-другой он вроде бы ожил, но стал уже совершенно другим человеком. – Ольга Степановна смотрела на Андрея, но словно не видела его. Размышляя о покойном Бурмистрове, она, очевидно, вернулась мысленно к событиям полуторагодичной давности.

– А в чем это конкретно проявлялось? – прервал Андрей повисшую внезапно паузу.

– Что? А… не знаю. – Тон очнувшейся Ольги Степановны вдруг снова стал сухим и безразличным, и Андрей решил, что дальнейший разговор, скорее всего, ничего ему не даст. Он вежливо поблагодарил главную сестру за помощь, попрощался и отправился «далее по списку».

Глава 14

На этот раз Андрей Петрович решил обратиться к досужим домыслам и сплетням. Для этого ему следовало отыскать старейшую санитарку больницы, Галину Николаевну. И он ее нашел. Галина Николаевна, невзирая на разгар рабочего дня, преспокойно пила чай у сестры-хозяйки в офтальмологии.

Обстановка в закутке царила самая доброжелательная, и сестра-хозяйка, и Галина Николаевна, которая, вопреки ожиданиям Андрея Петровича, вовсе не была дряхлой старухой, а наоборот, сияла здоровьем и энергией, весьма примечательными для человека, отметившего восьмидесятилетний юбилей, встретили гостя радушно, усадили его за стол и угостили чаем.

– Садись, сынок. Не стесняйся. Целый день небось на ногах? А как на работе без чаю? Где силы брать? – приговаривала Галина Николаевна, наливая гостю чай и пододвигая к нему поближе угощение. Датское печенье в железной коробке, шоколадные конфеты в нарядной упаковке, несколько баночек варенья, мармелад, кексы. – Не стесняйся, – подбодрила санитарка, поймав его взгляд. – Это мне больные дарят, за уход.

– И как у вас в таком возрасте сил хватает работать? – с искренним интересом спросил Андрей, отпивая горячий ароматный чай, настоящий, крупнолистовой.

– Так потому и работаю! Если бы я дома села да двигаться перестала, уже загнулась бы давно от скуки и болезней, – с довольным видом объяснила ему Галина Николаевна. – Ведь здесь, в больнице, для такой, как я, сущий рай! Тут тебе и врачи, да не чужие и равнодушные, а все свои, и всегда под рукой. Тут тебе и зарплата, и люди живые кругом, есть с кем словом перемолвиться. И уважение, и подарки разные. Когда бы я таких разносолов поела, сиди я дома на одной пенсии?

Андрей Петрович кивал, слушая рассуждения ветерана здравоохранения и отмечая неоспоримую логику этих рассуждений. Какой бы сплетницей ни слыла Галина Николаевна, в уме и здравом смысле ей не откажешь, а это уже хорошо. Есть шанс узнать у старушки что-то стоящее.

– А вы, стало быть, тот следователь, что смертью главврача занимается? – обратила она к Андрею Петровичу любопытный взгляд прозрачных, почти обесцветившихся от старости глаз.

– Совершенно верно, – кивнул Андрей Петрович, проглатывая бутерброд с колбасой, аппетит у него при виде санитарских разносолов разыгрался до неприличия.

– Жаль главного, – впервые открыла рот сестра-хозяйка, дородная особа с тяжелым неприятным лицом и брезгливо поджатыми губами. В ее исполнении фраза «жаль главного» прозвучала так, словно она сожалела о том, что он мало мучился перед смертью.

– Да. Такой молодой еще был, перспективный – и нате вам, – кивнула Галина Николаевна.

– Вы ведь его хорошо, наверное, знали? – сделал пробный ход Андрей, выбирая конфету в коробке.

– А как же! Я его еще интерном помню, – охотно подхватила тему санитарка. – Я хоть и не всегда в одном с ним отделении работала, да уж за столько лет тут со всеми перезнакомишься.

– И Котляра тоже знаете?

– Да кто ж его не знает – после таких-то его подвигов? – усмехнулась Галина Николаевна.

– Вы не в курсе, что именно тогда произошло? Почему его с работы не выгнали и что у них с Бурмистровым было?

– Знаю, конечно, – благодушно улыбнулась Андрею санитарка. – Дело-то простое. У Котляра этого тетка родная в комитете здравоохранения большой пост занимает! Он, когда в больницу пришел, заранее готовился в три прыжка на самый верх скакнуть! Лечить он не особо-то хотел, а хотел он должность престижную, зарплату, чтобы девочки за ним бегали. Конечно, лучше бы ему сразу в чиновники пойти, но, видимо, места не было, вот его в больницу и определили. И он даже сперва работал, как все, но потом, видимо, надоело ему. Да и зачем? Если его мама с папой кормят, поят и ни в чем не отказывают?

– А кто у него родители?

– Не знаю. Но знаю, что люди не бедные. Они ему и машину, и квартиру купили, и денег подкидывали. В общем, освоился он тут – и обнаглел. Завотделением уже устал начальству на него жаловаться, да только никто с комитетом обострять отношений не хотел, и Котляра велели не трогать. А он от этого только еще больше на шею всем садился. А потом у него парень тот умер. С шеей поврежденной. Синицын, кажется, его фамилия… Тут Котляр не на шутку испугался, хвост поджал и дня три белее простыни ходил. Но потом, когда понял, что дело-то замять удастся, снова повеселел. Бурмистров тогда рвал и метал, он такого отношения к работе не выносил. Хороший мужик был, порядочный. – При этих ее словах на лице сестры-хозяйки появилось некое не совсем понятное выражение, Андрею почему-то показалось, что мнения товарки она не разделяет. – Разгильдяйства не выносил, халатности, все время твердил врачам – от вас, мол, жизнь человеческая зависит, нечего расслабляться! Все распоряжения и правила при нем четко выполнялись, но при этом хороших специалистов в обиду он никогда не давал. А ведь у нас больница, люди кругом, больные, родственники их… И обиженных хватает, и случаи всякие бывают, но он, если знал, что специалист хороший, если врач добросовестный, горой всегда за людей стоял, а этого Котляра был готов лично за шкирку из больницы выкинуть. Они с директором на этой почве так переругались, что неделю потом не разговаривали.

– А почему? Неужели Бурмистров тети из комитета не боялся? – простодушно поинтересовался Андрей.

– А что ему чья-то тетя? Он, поди, и сам не сирота! Кто ж человека на такую должность без согласований назначает? У него, небось, тоже в комитете свои люди имелись! Да, видно, правильно ему директор говорил – не связывайся. Котляр так и остался на своем месте, а главному нервы здорово тогда потрепали. Котляр, конечно, еще до конца года от нас уйдет, только тихо, в рабочем порядке. Ходят слухи, что он куда-то в районную администрацию перебирается.

– А он и сейчас работает в больнице?! – сообразил вдруг Андрей.

– Ну да. А куда же ему, голубчику, деваться? – удивилась санитарка. – Конечно, на него теперь коллеги косо смотрят, но он вроде одумался немного и больше не выпендривается. Злость, наверное, копит, думает – уйдет он от нас, а потом со своего нового места со всеми и поквитается, – усмехнулась Галина Николаевна. – Ну, даст бог, его не в наш район устроят.

– А что же Бурмистров? Почему он-то вдруг так переменился? – решил вернуть беседу в интересовавшее его русло Андрей.