Ангел-телохранитель

Кис знал через свои милицейские каналы, что оставшийся в живых киллер, взятый Артемом в ту ночь, когда убийцы обкладывали взрывчаткой дом Люли, все валил на мертвого. Заказчика знал только убитый, и баста! Валил он, разумеется, и все те покушения, в которых не был замечен: и наезды, и пожар, и убийство первого охранника Люли…

Следствию не удалось найти ни записок в бумагах мертвого киллера, ни следов телефонных переговоров. Видимо, все инструкции получались вживую… Или через какой-нибудь сайт на Интернете. Здесь был полный тупик.

Кис оказался в вынужденном тайм-ауте, что для него нисколько не имело привлекательности отдыха. Для него тайм-аут означал тупик.

Он был уверен, что не ошибается: убийства заказывал Митя. Сев в директорское кресло, он, без сомнения, завернул часть колоссальных прибылей к себе в карман – ради чего все и затеял. По словам Реми, средняя стоимость одного карата равна пятнадцати тысячам долларов! А их в общей сложности переправляли по паре сотен в неделю!

Разумеется, фирма Влада немалую часть доходов отдавала тем, кто крышует утечку левых алмазов. И Митя должен был строго следовать правилам, переправляя деньги на нужные счета, иначе бы его быстро прищучили. Другая часть денег, неважно какая, доставалась Владу Филиппову. Остальные были на зарплате. Какие деньги Митя заворачивал в свой карман? Долю Влада? Или он сумел договориться о «лишних» алмазах, которые докладывались в партию, но доходы за них получал Митя лично?

Влад не помнил, куда переводились раньше деньги и где у него счет. Наверняка за границей, но он не мог даже сказать, в какой стране. И, понятно, не мог проверить, притекают ли туда доходы от бизнеса и в каком размере. Он вообще с большим трудом и обрывочно вспоминал что-то из прошлого, хотя с настоящим его память кое-как справлялась. Впрочем, день на день не приходился.

Алексей не видел пока более остроумного решения, чем проводить как можно больше времени с Владом, донимая его вопросами, в надежде поймать какое-нибудь очередное слово, обрывок информации, вроде «Питера», за которым Кису упорно мерещилось имя западного партнера-покупателя, а не города Петербурга. Город Петербург, по определению, не может платить бабки, ради которых совершаются дорогостоящие убийства и покушения. А вот мистер или мсье Питер – оптовик на «бриллиантовой бирже» – это превосходно вписывалось в схему.

Однако проводить побольше времени с Владом означало светиться.

И здесь все было непросто. Люлю они, похоже, оставили пока в покое. Но сам Алексей получил недвусмысленное предупреждение… Конечно, они понимают, что избавиться от детектива им посложнее будет, чем от остальных. На то он и детектив, чтобы расследовать, а коль скоро он расследует, то существуют и зафиксированные где-то материалы, досье. Детектива уберут, а материалы останутся. И попадут в руки следствия… Перспектива для убийц мало оптимистическая.

Тем не менее риск существовал. Убийство можно сочетать с ограблением, к примеру… Двери-то у него надежные, сигнализация и прочее, и даже крошечная камера наблюдения, встроенная в «глазок». Но если, к примеру, они подстерегут Ваньку на лестнице, то неужто он не запустит в квартиру незваных гостей, с ножом-то у ребра? Запустит, конечно…

Значит, надо уговорить Влада, к примеру, «вспомнить» какую-нибудь «тетю» и «уехать» к ней хотя бы на недельку. А там уж Кис позаботится о нем лучше родной тетки!

* * *

…От обиды на Артема Люля мучилась один день. На второй пришла к выводу, что он поступил благородно: избавил ее от мучительной неловкости дня, чреватого воспоминаниями ночи. И эта мысль сразу все поставила на места.

Она вдруг стала думать о том, что она не самостоятельна, что она все время цепляется за кого-то, кто мог бы, как Владька, вести ее по жизни… Но ведь она прекрасно справлялась ДО Владьки – и вполне может справиться и после!

Она помнила, как он говорил: «Все в тебе, Люля. Я не волшебник, я просто твоя страховка на высоте, как у воздушных гимнастов. Я тебе ничего не дал, я тебя только открыл. Ты всегда была талантливой художницей и красивой женщиной, и не мне надо говорить спасибо, а природе, тебя создавшей! Я не более чем лакмусовая бумажка, которая засвидетельствовала все эти качества, чтобы ты смогла в них наконец поверить!»

Владька был не просто умным, он был очень честным. Он никогда и ни в чем не пытался набить себе цену. Он легко и не стесняясь говорил о своих достоинствах и так же легко и не стесняясь о своих недостатках. Он никогда не врал, и потому она ему верила.

И теперь ей снова повезло – с Артемом. Он дал ей силы – безвозмездно, ни на что не претендуя. Пусть это была всего лишь одна ночь, но для Люли она стоила целой жизни… Артем вытащил ее из засасывающего болота смерти. И скромно ушел, чтобы не вынуждать ее мучиться в поисках адекватной благодарности. Все так и должно быть: ей пора научиться верить в себя без посторонней страховки. Она должна снова стать красивой, она должна дальше работать, и у нее есть еще Славка, и он тоже «лакмусовая бумажка», которая подтверждает ее талант… Это ведь уже очень много, очень… Ей действительно невероятно везет, и судьба ее хранит, и она не имеет права впадать в депрессию!

Люля потратила целый день на эти мысли, а ночью ей грезились вперемешку Владька, Артем, Славка – эти трое мужчин, которым она должна была отдать свой талант и свою любовь. Каждый из них по-своему вдохнул в нее жизнь. Без них бы она не справилась, ей все же чего-то не хватало, чтобы справиться самой…

Весь следующий день она провела в блаженной эйфории и всю следующую ночь в экстазе набрасывала эскизы. Легла спать под утро, в счастливом состоянии усталости и любви. Любви вообще, ко всем. Это было не конкретное, но дивное ощущение, от которого она казалась себе очень сильной…

…Славка долго рассматривал ее новые работы, не произнося ни слова. У Люли внутри все сжалось: зря она поторопилась нести незрелые плоды своей эйфории Славке!

Обычно она находила какую-то «придумку», которую затем обыгрывала в десятке совершенно разных стилей и фасонов. Ей нравилось крутить свою идею и так и сяк, открывая в ней каждый раз новые возможности. Но на этот раз Люля – не иначе как под влиянием ночной эйфории – напридумывала так много, что в результате нагородила черт знает что. Все в кучу, сплошная эклектика, идеи остались неразвиты! Она изменила себе, своей стройной и последовательной системе поиска приложения каждой новой «придумки»… И теперь Славка мрачно рассматривал ее эскизы.

Наконец он разродился.

– М-да… Это совсем другое…

– Ну, Слав, не тяни кота за хвост! Я и сама знаю, что это другое! Идеи не проработаны…

– Не проработаны, нет. Только намечены…

Славка был ужасно хмур, и Люля почувствовала приступ отчаяния: а если он в ней разочаруется?!

– В принципе, это не страшно… – медленно, словно раздумывая вслух, выговаривал Славка. – Идею всегда можно развить, отточить, довести до совершенного воплощения…

– Ну, Славка, ведь у нас так всегда и было! – жалобно проговорила она. – Я разминала идею, ты ее доводил до совершенства. Что теперь изменилось?

– Изменилось? – Славка помолчал, не глядя на нее. – Изменилось у нас вот что, Люлька, – с горечью проговорил он. – То, что я их больше доводить не буду.

– Но почему?!

– Потому что теперь ты сама будешь этим заниматься. Ты стала большой девочкой, Люля. Ты должна делать свои коллекции.

У Славки покраснел кончик носа. Он смотрел на Люлю так, словно с ней прощался. А до нее с трудом доходил смысл сказанного.

– …Славка! – выдохнула она, когда смысл дошел.