Ангел тьмы

— Почему? Я не вижу никаких причин для этого! Что мешает нам стать мужем и женой, объясни же мне наконец! Мне уже восемнадцать лет, по закону я могу выйти за него, и никто не сможет мне помешать осуществить свое законное право!

Тони тяжело опустился в кресло, отодвинулся вместе с ним от стола и, закинув ногу на ногу, стал покачивать ею. И, как ни странно, я поймала себя на том, что с удовольствием смотрю на его вычищенные до блеска туфли и высокие темные носки. Он тяжело вздохнул и заговорил совершенно другим тоном:

— Все сложилось так нелепо из-за твоего возраста. Я был уверен, что ты моложе, чем ты есть на самом деле. И лишь случайно, когда ты уехала, Трой обмолвился, что тебе уже восемнадцать. До этого момента у меня не возникало и тени сомнения! Когда я смотрел на тебя, я видел копию Ли, только с темными волосами. Даже своими движениями и манерой держаться ты похожа на нее, особенно в минуты хорошего настроения. Но порой ты напоминала мне и кое-кого еще… — Он внимательно посмотрел на мои волосы, за лето заметно посветлевшие и даже порыжевшие у корней, и спросил: — Ты когда-нибудь носила короткую прическу?

— Да какое это имеет значение? — теряя терпение, закричала я. — При чем здесь моя прическа?

— Мне кажется, что, если твои волосы постричь покороче, они будут виться, как, впрочем, это и случается с ними, стоит лишь тебе попасть под дождь!

— Да разве это играет какую-то роль? — снова воскликнула я. — Ну и что из того, что они не такого же цвета, как у моей мамы или у Джиллиан. Трою они нравятся, он мне не раз об этом говорил. Пойми же, Тони, что он любит меня! Он уже махнул на все рукой и мысленно считал себя мертвецом, пока не появилась я. Это он мне тоже не раз говорил. Но я убедила его, что его предчувствие скорой смерти не оправдается.

Тони снова встал с кресла и, поправив стрелки на брюках, сказал:

— Скажу откровенно, я не любитель мелодраматичных сцен с признаниями и покаяниями. Я предпочел бы, чтобы они разыгрывались на сцене театра или на киноэкране. Сам я человек уравновешенный, и мне остается лишь восхищаться людьми с таким легковоспламеняющимся и взрывным характером, как у тебя. Возможно, ты этого и не знаешь, но и Трой обладает схожим темпераментом, с той лишь разницей, что он медленнее разгорается, а когда взрывается, то волна поражает его самого. Вот почему я стараюсь быть предельно осторожным. Еще раз готов поклясться тебе, что люблю своего брата больше, чем себя. Он для меня как сын, и могу с полной откровенностью сказать тебе, что я не желал иметь родного сына, чтобы не лишать Троя права на наследство. Мне кажется, ты и сама уже догадалась, что именно гению Троя наша фирма обязана своим процветанием. Это он создает новые игры и придумывает оригинальные игрушки, а я лишь продаю их по всему свету и пользуюсь славой, принадлежащей по праву ему. Я не более чем управляющий, мне и за десять лет не выдумать того, что так легко рождается в голове Троя.

Я слушала Тони с нарастающим недоумением: зачем он рассказывает мне все это? И почему именно сейчас, когда меня волнует совершенно другое?

— Так что президентом нашей компании должен стать Трой и никто другой, — повторил Тони. — И поэтому умоляю тебя: исчезни из его жизни без лишнего шума, а уж я позабочусь о том, чтобы смягчить этот удар. Ты можешь вернуться к своему Логану, не помню его фамилии, а я положу на твой банковский счет два миллиона долларов! Подумай над этим! Два миллиона, — раздельно повторил он. — Да за такие деньги убивают, — добавил он со своей обворожительной улыбкой. — Сделай это ради Троя! Да в конце-то концов — ради самой себя! И ради меня, и ради своей покойной матери…

Мое терпение лопнуло, этого я уже простить ему не могла.

— Да какое она имеет отношение ко всему этому? — закричала я, вне себя от ярости на него за то, что он посмел коснуться в такой момент памяти моей матери.

— Самое непосредственное, если уж тебе так угодно знать! — еще громче воскликнул он, словно моя ярость вспыхнула жарким пламенем прямо у него под ногами.

20. Моя мать и мой отец

— Что бы там ни было, я хочу знать все до конца! — воскликнула я, вскакивая с кресла.

— Ты требуешь от меня слишком многого, моя девочка, — осевшим голосом проговорил Тони. — Но все же я пойду тебе навстречу, хотя мне и не хотелось бы этого делать. Сядь и выслушай меня до конца, а потом уже можешь дать волю своим чувствам и даже возненавидеть меня, как я того, собственно, и заслуживаю.

Холодный взгляд его синих глаз сковал мой язык, и я молча повиновалась.

— Ли с самого начала возненавидела меня, — ровным глухим голосом начал свой рассказ Тони. — Она не могла простить мне, что я отбил мать у ее отца, которого она обожала. Все мои попытки примириться с ней девочка отвергала, и в конце концов я махнул на них рукой, понимая, что они обречены на неудачу. Ли все равно продолжала бы считать только меня главным виновником бед своего отца.

После медового месяца я понял, что допустил большую ошибку, женившись на Джиллиан: она уже не способна была любить кого-либо, кроме себя. Боже мой, целыми днями Джилл могла глядеть в зеркало, восхищаясь своей юной внешностью! Но я не подавал виду, что это бесит меня, хотя, наблюдая за тем, как тщательно она причесывается, припудривает носик и подкрашивает губки, меня едва не тошнило.

Тони криво усмехнулся и с горечью в голосе продолжал:

— Слишком поздно я осознал, что за красивой внешностью Джиллиан скрывалась полнейшая пустота. Все хорошее, разумное и доброе, что было, возможно, когда-то за ее оболочкой, перешло к дочери. Джиллиан я стал видеть дома гораздо реже этого юного создания, которое, как я заметил, совершенно не интересовалось своим отражением в зеркале. Девочка одевалась в простые и свободные платья и носила длинные прямые волосы. Много времени проводила она вместе с Троем, с удовольствием играя с ним, и меня это радовало.

До поры Ли не осознавала, насколько она сексуальна и чувственна. Ее округляющиеся бедра и маленькие острые груди, не стесненные одеждой, словно бы излучали здоровую сексуальность. Поначалу она просто злилась на мать, когда та смотрела на меня осуждающе, заметив, что я не без интереса поглядываю на ее дочь, но вскоре поняла, что мать просто ревнует ее ко мне. И вот тогда Ли решила отомстить ей за то, что она разрушила жизнь ее отца, и стала флиртовать со мной.

Я уже стала понимать, к чему он клонит! Я почувствовала это! Мне захотелось заставить Тони немедленно замолчать, но я смогла лишь откинуться на спинку кресла и протестующе вскинуть руки. Однако Тони, похоже, не замечал этого, устремив взгляд поверх моей головы в прошлое.

— Ли начала дразнить меня, насмехаться надо мной. «Ты женился на бумажной кукле, — постоянно повторяла она. — Лучше пусть она вернется к моему отцу, Тони. И если ты сделаешь это, я останусь у тебя: я не так влюблена в себя, как она». И видит Бог, она возбуждала меня: в свои тринадцать лет Ли была несравненно сексуальнее своей матери.

— Прекрати! — закричала я. — Замолчи сейчас же, я не хочу это слышать!

Но остановить его уже было невозможно, слова извергались из него бурным потоком, словно река в весеннее половодье.