Ангел в моей постели

Виктория была потрясена. Откуда Неллис все это знает? Может быть, он связан с ее отцом? Или кто-то из министерства иностранных дел во время расследования связывался с ним?

Она хотела поставить блюдце и встать и вдруг заметила, что вторая чашка на подносе осталась нетронутой.

– Меня удивил ваш визит. – Он подошел к креслу Виктории и положил руки на его спинку. – Впрочем, я никогда не сомневался в вашей храбрости. – В его голосе прозвучала угроза. – Вы, вероятно, подумали, не подсыпал ли я чего-нибудь в ваш чай.

– Я не боюсь вас, – прошептала Виктория. Вернувшись к столу, Неллис скрестил на груди руки и с торжествующим видом посмотрел на нее:

– Возможно, подсыпал. В любом случае вы обречены.

Виктория поставила чашку на стол и поднялась.

– Это все, Неллис?

– А, шериф Стиллингз! – Неллис взглянул на дверь. Виктория готова была заплакать от радости.

Стиллингз приветливо улыбнулся Виктории:

– Я и не знал, что здесь такая знатная особа.

– Шериф Стиллингз работает на меня, Виктория, – заявил Неллис, бросив на шерифа строгий взгляд. – Не так ли?

Шериф прокашлялся.

– Вы хотели меня видеть по какому-то особому делу?

Неллис не спускал с нее глаз.

– Полагаю, она уже уходит.

Словно по волшебству звон упряжи возвестил о прибытии роскошной черной кареты Неллиса. В окно было видно, как она остановилась перед домом.

– Я поступил бы невежливо, не доставив вас в Роуз-Брайер с подобающим эскортом.

Виктория торопливо натягивала перчатки.

– В вашей карете никто и не разглядит, что я мертва.

– Но мы все же привяжем вашу лошадь к задку кареты. – Неллис хотел помочь Виктории надеть накидку, но она вырвала ее у него из рук. – – Подбодритесь, Виктория. – Он засмеялся и продолжал мечтательным тоном: – Я могу оказаться вам полезен еще до того, как все это кончится. Мы можем стать не только союзниками, но и друзьями. Верно, Стиллингз?

Виктория подошла к шерифу.

– Проследи, чтобы она поехала в Роуз-Брайер, – приказал Неллис Стиллингзу и обратился к Виктории: – Это был мой любимый чай с небольшой примесью мяты. – Он расхохотался.

– Держитесь подальше от Неллиса Манро, – заговорил шериф, когда карета тронулась.

Виктория, кутаясь в накидку, смотрела в окно. Уже смеркалось. Целый час она молча сидела рядом с шерифом, и ощущение тревоги, преследовавшее ее с тех пор, как она в этот день покинула Роуз-Брайер, охватило ее с удесятеренной силой, когда вдали показался знакомый холм.

Неллис, не отличавшийся умом, сумел внушить ей, что она слаба, что заблуждается, полагаясь на свою способность разбираться в людях, и, в частности, в нем самом. А также в бескорыстии Дэвида, да и ее собственном тоже.

Отец Виктории точно так же манипулировал ею, подавляя ее волю. Только так он мог ее сломить. Ей следовало выхватить нож и оскопить Неллиса, навсегда сбить с него спесь. Виктория в ярости сжала кулаки.

Повернув голову, она увидела, что Стиллингз с беспокойством наблюдает за ней.

– Почему ты служишь ему?

– Потому что служу, – улыбнулся он в ответ. – Приношу извинения, но вы плохо меня знаете, миледи.

Виктория прищурила глаза, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.

– Ты его боишься.

Шериф с нескрываемым восхищением смотрел на нее.

– Энни не понравилось бы, если бы я свернул вам шею, миледи.

– Ты убил бы меня по приказу Неллиса?

Карета замедлила ход и остановилась. Шериф открыл дверцу и вылез из кареты.

– Выходите, миледи.

Не обращая внимания на протянутую руку, она вышла и, пройдя мимо группы изумленных мужчин, толпившихся у ворот, направилась к дому. Будь Дэвид в данный момент на холме, наверняка увидел бы карету. Тревожное предчувствие охватило Викторию. Ей не хотелось встречаться с ним прямо сейчас, пока она немного не успокоится после того, что услышала от Неллиса. Не хотелось спрашивать его, почему он сегодня увез ее сына в то самое время, когда назначил тайную встречу с кем-то из министерства иностранных дел.

– А что делать с лошадью, док? – крикнул Стиллингз ей вслед, в голосе его звучал гнев.

Виктория повернулась, чтобы сказать ему, что он может убираться ко всем чертям, но тут рядом с ней появился Рокуэлл.

– Я заберу эту чертову лошадь, – заявил он, – поскольку она моя.

– Мистер Рокуэлл? – Виктория схватила его за плечо. – Натаниел вернулся?

– Он с отцом. Кто-то поехал искать Донелли, сказать, чтобы он возвращался, – сказал Рокуэлл, беря узду у одного из своих людей. – Надеюсь, вы получили удовольствие от небольшой прогулки, миледи. Она стоила нам массу времени и труда.

– Вы бы знали, если бы он не вернулся, если бы что-то случилось? – Неллис намекнул, что жизнь Дэвида в опасности. А с ним находится ее сын. – Вы бы знали? Не так ли?

Он посмотрел на ее пальцы, вцепившиеся в его рукав.

– Что произошло между вами и мистером Манро?

Она отдернула руку, повернулась и пошла к дому. Мистер Рокуэлл окликнул ее, но она не остановилась. Дверь была распахнута.

В холле появилась Бетани.

– Виктория! – Глаза девушки были полны слез. – Мы беспокоились о тебе.

– Я сама могу о себе позаботиться, Бетани. – Она не ожидала, что ее голос прозвучит так резко, потому что очень обрадовалась, увидев девушку. – Пожалуйста... – Виктория коснулась щеки Бетани, – иди домой, к сэру Генри.

Виктория поднялась на третий этаж и побежала к своей комнате.

Глава 19

Виктория лежала в постели и, подперев щеку рукой, пристально смотрела на затухающий в камине огонь. Наступила полночь. А Дэвид все не возвращался. Обед на подносе, который поставила миссис Гибсон на маленький столик, оставался нетронутым. К ней постучалась Бетани, но Виктория была не в силах с ней говорить и зарылась в подушку, тщетно пытаясь заснуть. Разговор с Неллисом не шел из головы. Она забылась беспокойным сном, и ей привиделась закутанная в плащ фигура.

Она стояла на кладбище среди клубящегося тумана, глядя поверх могильных плит на церковь. На шее висел медальон матери.

«Если что-нибудь случится с Чедвиком, я, как наследник сэра Генри, стану опекуном мальчика и Бетани».

«Ты можешь сделать первый шаг вместе со мной, Мэг».

«Вы позволили себе увлечься этим профессиональным шпионом? Дважды?»

Но Дэвид являлся Виктории в ее снах, ангел в ее постели, не выпускал из объятий и клялся любить в здравии и болезни, пока смерть не разлучит их.