Ангел

Алек пошёл красными пятнами и, поджав губы, засопел обиженно и сердито. А Март подумал и добавил (не сказать чтобы примирительно – скорее прислушиваясь к собственным ощущениям):

– Сказать по правде, не знаю, как на твоём месте поступил бы я…

– О чём и разговор… – буркнул Алек, глядя в сторону, но тут же порывисто обернулся. – Очевидно же, что наша жизнь – не калька со звериного существования!

– Разве? – Март усмехнулся. – Взгляни, что происходит: мировые державы давят друг на друга, как упёршиеся лоб в лоб быки, опасаясь, однако, перейти черту, зато малым и безответным достаётся по полной под их копытами… Поневоле, при возможности выбора, предпочтёшь стать хищником, причём не одиночкой – вожаком. Парадокс, но и такой выбор – следствие слабости.

– А ты хочешь принадлежать к категории «сильных»? Вот именно в таком аспекте – вне всех и над всеми? Не хищник и не овца, не человек и не животное – кто?

– Если б я знал… Но – всему своё время. Я же говорю: нужно ещё многое прояснить, многому научиться.

– Хм-м… Научиться? Здесь? В нашем университете? – вслух удивился Кэс, до того глядевший на Марта молча и обескураженно, как аквариумная рыбка взирает на попавшее в её поле зрения существо по ту сторону стекла. – Вряд ли найдётся хоть один профессор, который владеет наукой избавления от общечеловеческих ценностей или превращения овцы и волка в… в неизвестно кого!

– Разве что тебе обратиться к психиатрам? – почёсывая нос, предложил Пол.

Март, казалось, не заметил насмешки.

– У меня было время ознакомиться с курсом психологии и психиатрии. Конечно, работа матроса не сахар, да и временем свободным не балует, но если имеешь цель… Однако полученной информации недостаточно. Я даже сам затрудняюсь сказать, как много наук придётся изучить, как много сфер затронуть, чтобы достичь позиции, с которой, наконец, станет отчётливо видна если не сама Цель – с большой буквы! – то хотя бы основное направление к ней.

– Санни сразу заметила: что-то с тобой не так… – Кэс покачал головой.

– И оказалась права, – хмыкнул Пол.

– Да, – согласился Март, – Си всегда видела… чувствовала больше, чем любой из нас… Но у меня и в мыслях не было притворяться кем-то иным – к чему? Всё течёт, всё меняется. В вашей памяти я остался приятным в общении треплом? Легкомысленным, не понимающим, чего он хочет, разгильдяем? Рано или поздно с детством приходится расставаться: инфантильность и безответственность – не лучшие черты. Теперь всё действительно по-другому.

– По-другому, – кивнула Санни. – Ты выглядишь более уверенным в себе и решительным. Но в то же время что-то гложет тебя – это заметно даже внешне, а уж по глазам… Твой взгляд постарел лет на двадцать.

– Со мной всё в полном порядке.

– Знаешь, Марти, вот ты упираешься, а ведь Санни в который раз права. Ты не подумай, что мы лезем к тебе в душу, но человек не меняется просто так, без причины.

– Вы хотите знать причину? Со мной много чего произошло за это время, всего и не упомнишь…

– Или не расскажешь…

– «Или»? – Март хмыкнул. – Ну… пусть будет «или». Как бы то ни было, прошлого не изменить, а потому важно не кем ты был – важно, кто ты есть в настоящий момент.

– Для нас, твоих друзей, важно и то, каким ты был, и то, каким можешь стать, – сказала Санни. – Что не так в твоей душе, Марти?

– А вот ты не капли не изменилась, Си! – рассмеялся Март. – Твоя способность чувствовать и сопереживать всегда располагала собеседника к откровенности! И… видишь ли… – Март покусал губу, – ты угадала насчёт «гложет». Острейший диссонанс – я ощущаю его! Это… как бы объяснить… словно через тебя проходит электрический ток – и напряжение постепенно возрастает! Да не только чувствами – и разумом я тоже понимаю: что-то не так с нашим миром, со всеми нами! Однако мне требуется как можно больше знаний, чтобы разобраться в происходящем и увидеть целостную картину – только тогда возможно будет что-то поделать с этим, как-то повлиять… Если, конечно, возможно… Нет, я пока не знаю, каким должен стать наш мир, как не знаю и способа его изменить… Но… если кто-то видит, что поезд катится в пропасть, и необходимо без промедления, любыми средствами предотвратить катастрофу? Если он знает, что это сделать нужно, то значит – он должен?!

– Паранойя какая-то… – помотал головой Кэс.

Март с силой провёл руками по лицу, будто сдирая с него опостылевшую маску, и усмехнулся Алеку – в глазах усталость и отголосок боли:

– Как видишь, дружище, стать сильным – вовсе не самоцель.

– Ну вот, наш Марти всё-таки вернулся… – фыркнул Алек и – рот до ушей: – Рад видеть тебя, старина!

– А не слишком ли глобальные планы у нашего возвращенца? Понять – куда ни шло, но – изменить?

– Зато чем не мотив для учёбы? – пожал плечами Пол. – Даже завидно… Я, к примеру, целиком и полностью на стороне Марти!

– Пол все эти годы проваландался в утробе «альма матер», не зная толком, для чего, – ухмыльнулся Кэс. – Время родиться, а сам – как был эмбрионом, так и… – и хохотнул.

– Ну и что? Я ищу себя. Хочу, между прочим, получить второе высшее, и, пока деньги позволяют, я…

– Конечно, отчего ж не поучиться: отец первое высшее оплатил, оплатит и второе. А вот если ему надоест выбрасывать деньги на ветер?

– Погодите-ка, братцы, – Алек поднял ладони, останавливая перепалку. – Ты вот, Марти, нам тут столько всякого уже наговорил… а я всё равно не могу уразуметь: что за «целостную картину» ты имеешь в виду? И эта твоя неведомая цель, которая «с большой буквы»… А «изменить мир» – о чём ты, Марти?

– Хм-м… Похоже, объяснить будет… – Март окинул взглядом лица друзей и длинно выдохнул, – чертовски нелегко…

– Я вот послушал тебя, Марти… – Кэс помялся, – а может, тебе вплотную заняться философией? Мозги загружает (что тебе, похоже, нравится), но в то же время нервы успокаивает. А там, глядишь, получишь учёную степень, место в престижном университете, соответствующий статусу оклад. Со временем остепенишься – жена, дети, дом… Оглянешься, сидя в кресле ректора с бокалом «Джек Дэниэлс» (рядом дети, внуки, боготворящие тебя ученики): и любимое занятие, и семья, и достаток – жизнь прожита не зря!

– Классная идея! – просиял Пол. – К тому же, как бонус, недавно на кафедре философии появилась одна, вполне так ничего себе, преподавательница…

– Философия хороша в качестве гимнастики для ума, – поморщился Март, – но сам-то вопрос отнюдь не философский, не отвлечённый, а непосредственно и очень жёстко связанный с действительностью.

– Печально, – скорчил огорчённую мину Пол. – В таком случае девушке придётся довольствоваться обществом зелёных юнцов-двоечников и влачить свой горький проеподавательский век в экзистенциальном одиночестве…

Алек гыгыкнул и одобрительно ткнул Пола кулаком в плечо, а затем с улыбкой обратился к Марту:

– Вот видишь, старина, не мне одному кажется, что ты всё чрезмерно усложняешь! Расслабься и живи в своё удовольствие, а цель… найдётся твоя цель, никуда не денется. Ну а сейчас хотя бы просто сделай перерыв от раздумий и позволь карнавалу жизни окружить тебя! Помнишь, когда нас заедала рутина, мы сбегали с занятий и слонялись по городу? И в итоге это всегда было только к лучшему! Кстати, наше любимое кафе никуда не пропало, и если у тебя нет срочных дел…