Angelo Caduto

— Занзас, что ты делаешь? — шепчет она дрожащим голосом.

— Я тебя сейчас буду насиловать, шлюха, грубо и беспощадно, — рычит он ей в лицо и разрывает лиф в клочья, следом идет и низ, беспощадно разорвав материю, он откидывает её в сторону, и жадно облизывается, рукой проведя по обнаженному телу.

— Что, нравится, когда на тебя смотрят? — усмехается он. — Я оттрахаю тебя, как последнюю шлюху, если тебе так нравится ей быть.

Анита понимая, что переборщила, пытается перехватить его руки, но что она может сделать против разъярённого мужчины, в котором сама разбудила этот гнев? Причем не на шутку, даже лицо покрылось шрамами. Теперь ей несдобровать. Занзас, схватив, более менее, целый кусок от одежды, связал её руки и, подхватив под спину, оттащил к изголовью кровати, к которому и привязал руки жертвы. Анита заметалась на постели, пытаясь освободиться, перекусить ткань зубами. Наблюдая все эти жалкие попытки, Занзас стянул с себя ремень, рассекая кожаной материей воздух рядом с головой девушки. Брюнетка тут же застыла, сглотнув тяжелый ком, она лишь тщетно замотала головой, безмолвно моля пощадить, но кто бы её стал слушать. Мафиози с садистским наслаждением нанес первый удар по обнаженной плоти, оставив едва заметный красный след в области груди. Вскрикнув от неожиданности, девушка закусила губу до крови, со злостью и ненавистью смотря на довольное выражение лица Босса Варии, что продолжал наносить болезненные, но не смертельные удары, прекрасно рассчитывая силу, под которые девушка лишь громко вздыхала сквозь зубы, но не позволяла вырваться беспомощному крику. Проведя бляхой по щеке брюнетки, мужчина наклонился, злобно усмехнувшись:

— Тебе, кажется, нравится, когда с тобой так обращаются? — слизнув кровь с прокусанной губы, Занзас нанес еще один удар по бедру.

Анита зажмурила глаза, пытаясь отвлечься от ноющей боли, что волной разливалась по телу. Воспользовавшись моментом, она попыталась укусить мужчину, но её тут же заткнули ремнем, перевязав его вокруг лица, позволяя вырываться из уст лишь крикам да всхлипам. Занзас уже успел избавиться от одежды и, с довольной улыбкой, перехватил её ноги вовремя очередной смешной попытки Аниты врезать ему и резко развел в стороны. Не собираясь церемониться с причиной своего гнева, Занзас грубо вошел до самого основания под сдавленный крик, вырвавшийся из груди брюнетки. Анита прикусила ремень, зажмурив глаза.

Больно. Так больно ей уже давно не было. Мужчина не собирался её щадить, быстрые резкие точки, вся ненависть и злость читалась в его движениях. Он, не отводя вишневых глаз, наслаждаясь, наблюдает за её страданиями. Больно оттягивает за черные локоны, намотав их на кулак, заставляя прогнуть спину, и кусает за шею.

— Больно! — Анита уже не выдерживая, хрипло кричит сквозь материю, зажатую в зубах, снова пытаясь вырвать руки из оков.

Но Занзас в ответ лишь сильнее двигается.

— Не смей больше никогда показывать свое тело другим, — чеканит он под каждый толчок. — И тем более, никто не смеет тебя трогать кроме меня. — Занзас рычит это на ушко, больно кусая за мочку, и останавливается, изливаясь внутри.

Они оба дрожат, он от злости, она от боли. Кажется, наказание окончено. Анита приоткрывает затуманенные глаза, наблюдая как шрамы на лице мужчины исчезают. Она снова пытается высвободить руки, чтобы прикоснуться к нему, обнять хотя бы ненадолго, жадно облизывает губы, наконец освободившиеся от оков. Но он, тяжело дыша, проводит по её позвоночнику, рука скользит на ягодицы. Анита сжимается, чувствуя его пальцы не там, где всегда.

— Занзас, не надо, я уже все поняла, я… — но слова срываются под приглушенным стоном.

Тело выгибается под пальцами. Сначала один, потом в ход идет и второй, он с садистским наслаждением наблюдает, как морщится её лицо. Немного наигравшись, переворачивает её на живот, пристроившись у ягодиц. Анита уже ничего не говорит, просто молча терпит, приготовившись, кусает нижнюю губу, чтобы не закричать. Он входит, без подготовки, больно, но она не кричит: Занзас хочет слышать её крики, а она ему такое наслаждение больше не позволит. Упирается яйцами в её ягодицы и тяжело стонет.

— У тебя слишком узкая задница, — хрипит сдавленным голосом, нагибаясь вниз, и начинает двигаться.

Анита закусывает подушку, так уже наверняка не закричит, и лишь мычит, плотно зажмурив глаза, чтобы не плакать. Нужно просто расслабиться, но это не так просто сделать в сложившейся ситуации. Занзас снова наматывает волосы на кулак, заставляя выпустить материю из зуб, и тянет назад.

— Я хочу слышать твои крики и стоны.

Анита упрямо сжимает губы. Но Занзас проводит по ним пальцем, больно сдавливая челюсть, и резко загоняет член. Она все-таки вскрикивает, он довольно улыбается и скользит одной рукой к груди, больно сжимая её, другой разводит её ноги шире и проникает к лону, играет с клитором, то аккуратно массируя, то больно сжимая. Постепенно, Анита начинает получать от сложившегося наслаждение. Крики сменяются тяжелыми стонами. Она старается двигаться в такт, но властная рука прижимает её к постели, не позволяя отбирать инициативу. Словно смилостивившись, Занзас немного замедляет темп и, убирая черные прядки волосы, целует затылок, языком проводя по костяшкам. Дрожь проходит по всему телу. Анита старается сильнее прижаться к нему всем телом. Губы спускаются ниже, оставляя мокрые поцелуи по спине, рука водит по шрамам, очерчивая каждый сантиметр. Еще немного, и он кончает, прижав её к кровати всем телом, глухо простонав. Делает последние фрикции и выходит, заваливаясь на бок.

Анита пытается пошевелить телом. Болит. Наверняка оставил кучу синяков, после которых еще долго придется ходить в закрытой одежде. Она и не замечает, как проваливается в сон. Глубокий сон.

Анита очнулась от боли, раздирающей в районе ягодицы. Скорее всего, попыталась перевернуться, а тут небольшая проблемка. Прошипев от боли, девушка попыталась подвинуться к краю кровати, чтобы встать. Но властные руки крепко прижали к горячему обнаженному телу. Её сгребли в охапку, словно плюшевого мишку. Сердце невольно сжалось, веки прикрыли изумрудные глаза, которые вот-вот были готовы заслезиться.

— Больно? — прохрипел властный голос над ушком, обжигая дыханием и вызывая отряд мурашек.

Нехотя разлепив веки, Анита грустно улыбнулась и попыталась расцепить руки на своей талии, но её запястья тут же перехватили. Она, сдавшись, вздохнула.

— Утром было больнее.

Занзас прижал её сильнее, скрестив свою руку с её, переплетая их пальцы, и прижался щекой к её щеке.

— Мне пора уходить, — напомнила Анита.

— Я тебя никуда не отпущу, — усмехнулся мужчина.

— 3 часа назад ты был другого мнения.

Голос предательски задрожал, Анита попыталась вырваться, но вместо этого её перевернули на спину. Босс Варии навис сверху, прижав её тонкие ручки к подушке. На лице уже не было той ярости, он был спокоен, вишневые очи внимательно изучали лицо. Наклонившись, он слизал бусинку слез, скатившуюся по её щеке, плавно перешел к губам и нежно поцеловал. Первый раз он поцеловал так нежно и невесомо, словно извиняясь за причинённую боль. Он отпустил её руки, крепко обняв за талию. Анита, не в силах ему противостоять, ответила на поцелуй, зарывшись рукой в черных жестких прядях, обнимая за шею, углубляя поцелуй, который набирал уже властные нотки. Она нежно гладила его по голове, по лицу, не в силах оторваться от желанных губ, но Занзас отстранился, тяжело дыша.

— Женщина, к тебе вернулась память?

Анита застыла от столько неожиданного вопроса, её правая бровь изумленно поднялась. Состроив возмущённую рожицу, Анита, пожав плечами, ответила:

— Нет. С чего ты взял? Я бы тебе уже давно сообщила, если бы она вернулась.

— А где твоя татуировка? — Занзас провел под правой грудью рукой.

Анита ничего не понимая, приподнялась на локтях, взглянув на место, где должна быть надпись «Angelo Caduto». Но её там не было.

«Не может быть, Бьякуран! Он снял ограничитель! Так вот что со мной произошло….»

— Я не знаю, может это был татуаж, а не татуировка.

Занзас ничего не ответив, вновь прильнув к её губам, плавно спускаясь к шее. Анита была собой довольно. Операция «Восточный танец» прошла успешно. Она таки осталась в Варии. Она одержала свою маленькую победу.

Анита как можно тише выскользнула из комнаты Занзаса, успев привести себя в порядок. Голодная и измученная, она направилась в сторону кухни. В замке стояла подозрительная тишина, несмотря на то, что время было еще не позднее. Все как будто под землю провалились. Но разве это было проблемой? Даже лучше, можно и спокойно перекусить. Вот только видимо не суждено этому было произойти. Колючий морозец прошелся по хрупкому телу, вызывая легкую дрожь. Ноги окутал туман цвета индиго, и вокруг эхом разнеслось «Ку-фу-фу».