Ангелы ада

На одной вечеринке, спустя много месяцев после моей первой встречи с Ангелами, когда они привыкли к моему присутствию и стали воспринимать его как должное, я наблюдал сцену, до сих пор занимающую в моем сознании место где-то между дружеской секс-оргией и изнурительным групповым изнасилованием. Это произошло не на вечеринке самих Ангелов. Они были приглашены на некое торжество, и около двадцати из них приняли участие в той акции, превратившейся в двухдневную вакханалию (дело происходило на ранчо Кена Кизи, впоследствии об этом также напишет Том Вулф в «Electric Cool-Aid and Acid Test» – прим. перев.). Почти сразу же несколько «отверженных» вычислили герлу, бывшую жену одного гостя, согласившуюся учинить трамвай с двумя участниками в маленькой хижине неподалеку от главного дома. Что она и сделала, к всеобщей радости, с избранным трио. Однако слух о «новой мамочке» распространился быстро, и вскоре ее окружила чертова прорва зрителей… пьющих, хохочущих и быстро занимающих очередь, как только намечалось вакантное местечко.

Я сохранил на память о той ночи написанную под барбитуратами клочкообразную заметку в духе бульварной прессы; не все из тех записей поддаются расшифровке, но кое-что все-таки читается: «Смазливая девушка лет двадцати пяти лежит на деревянном полу, двое или трое все время на ней; один шурует между ее ног, другой сидит на ее лице и кто-то еще держит ее за ноги… зубы и языки и лобковые волосы, тусклый свет в деревянной хижине, пот и сперма, мерцающие на ее бедрах и животе, красно-белое платье, задранное до груди… вокруг стоят без штанов орущие и гогочущие люди, ожидая первой, второй или третьей очереди… девушка судорожно дергается и стонет, не сопротивляется, хватается за что угодно, кажется пьяной, ничего не понимающей, утопающей, несущей нечто бессвязное…».

В этой сцене не было ничего особенно сексуального. В то время это показалось мне просто типичным примером ангельского акта мести. Атмосфера в комнате была грубой, шаткой, почти на грани истерики. Большинство людей делали по одному заходу, потом либо смотрели, как орудуют другие, либо брели назад на вечеринку. Но костяк из восьми или девяти человек возился с девицей несколько часов. Всего ее оттрахали различными способами не меньше пятидесяти раз, а может и больше. А когда процесс тормознулся, несколько Ангелов ушли и привели ее бывшего мужа, в дымину пьяного. Они зашли с ним в хижину и заставили его встать в очередь. В комнате чувствовалась нервозность, но лишь немногих из «отверженных» смущал такой поворот дел. Однако вид бывшего благоверного вывел девушку из оцепенения, и этого было достаточно, чтобы нарушить неожиданно воцарившееся напряженное молчание. Она потянулась вперед, приподнявшись на локтях, и попросила экс-супруга поцеловать ее. Что он и сделал, а затем неуверенно, пребывая в пьяном ступоре, вставил ей, под ободряющие возгласы присутствующих.

Потом девушке удалось немного отдохнуть… Позже она бродила среди веселящихся на вечеринке с несколько смущенным и озадаченным видом, и даже танцевала с несколькими людьми. А затем ее увели обратно для очередной секс-сессии. Когда она вернулась на вечеринку окончательно, я увидел, как она пытается танцевать со своим бывшим мужем, но смогла лишь повиснуть у него на его шее и покачиваться взад и вперед. Она, похоже, даже не слышала музыки – рок-н-ролльной группы с очень свинговым ритмом.

Ну и как конкретно выскажутся на эту тему присяжные – допустим, что они могут знать все факты, обстоятельства и последствия случившегося? Если девушку изнасиловали, почему она не сопротивлялась или не просила кого-нибудь помочь ей? Ангелы там были в меньшинстве, и это была не та вечеринка, которую они бы хотели сорвать из-за какой-то претендентки на роль «мамочки». Вокруг происходило много всего, и, если бы кто-то запротестовал против «хорового пистона», «отверженные» наверняка бы сняли вопрос с повестки дня. Но никого это, казалось, не беспокоило, и один или двое гостей из не-Ангелов в конце концов к этому присоединились. Девушка несколько раз могла уйти с вечеринки и вызвать полицию, но об этом не было и речи. Искательницы приключений, которых так протягивают вечеринки Ангелов Ада, не думают о полицейских как защитниках своей чести.

Но секс – это только один аспект расширенного толкования понятия «изнасилования». Слово «rape» происходит от латинского «rapere», «брать силой»; а, согласно словарю Уэббстера, современный перевод варьируется от: (1) «преступления, предусматривающего половые сношения с женщиной или девушкой принудительно и без ее согласия» до (2) «акта захвата и похищения силой» или (3) «грабежа или разрушения, как во время военных действий». Так что Ангелы Ада, согласно нескольким определениям, включая их собственные, вполне исправные насильники-работяги… и в этой, катящейся вниз по наклонной плоскости, половине нашего двадцатого века они не слишком сильно отличаются ото всех нас остальных, хотя иногда и производят обманчивое впечатление. Они просто гораздо более заметные и колоритные персонажи нашей жизни.

Глава 18

«Теперь Бонни и Клайд – банда Бэрроу,Я знаю, вы все уже прочитали,Как они грабили и воровали,И как тех, кто вопил,Обязательно мертвыми или коченеющими находили.В газетах о них написано слишком много вранья,Они не так жестоки, как их малюют,Они ненавидят все законы,Стукачей, ищеек и крыс.Люди относят их к числу хладнокровных убийц,Говорят, что они бессердечны, что они – подлецы,Но я могу сказать с гордостью,Что я знала Клайда когда-то,И он был честен, справедлив и чист»(Бонни Паркер, на пистолете которой оказалось девять зарубок, когда техасская полиция, в конце концов, уложила ее).

«Днем и Ночью -Кто бы ни отрубился, он разрисован и подожженНо!!!!Однажды он вырубился – ибыл подожжена еще – разрисованНо!!!!!!Сейчас его отпустило, ион держится молодцомИ не таит злобы.Но, ПОЖАЛУЙСТА, не поймите его неправильно,Потому что если ОТРУБИШЬСЯ ты,То твоя жопа уж точно будет следующей!»(Стишок, обнаруженный на стене в помещении, где проходила вечеринка Ангелов Ада).

#

В Уиллоу Кав никого не изнасиловали. Нехватка «безбашенных блядей» повергла большинство «отверженных» в пьяное отчаяние, и к тому времени когда я решил отправиться той ночью на боковую, в лагере уже не оставалось ни одного трезвого человеческого существа. Более половины из примерно полусотни «отверженных», все еще торчавших вокруг костра, совершенно потеряли всякое представление о реальности. Одни просто стояли, как зомби, и бессмысленно таращились на огонь. Другие могли застыть на мгновение в задумчивости, а затем начинали вопить всякую околесицу, которую эхо услужливо разносило по всему озеру. Эти вопли здорово походили на крики окончательно спятившей чертовой прорвы гагар. Время от времени в костер бросали бомбочку-фейерверк, и тогда во всех направлениях с шипением летели красные искры и звездочки.

Прежде чем заснуть, я убедился, что запер все дверцы машины, и так поднял стекла, чтобы никто не мог протянуть свою поганую лапу в салон. Ангелы чудовищно ведут себя по отношению к людям, которые выключаются или вырубаются на вечеринках, и одна из главных «ангельских» традиций – в первую ночь любого пробега глаз не смыкать! Несколько раз, когда я искал кого-то, мне говорили: «Он отъехал». Сначала я полагал, что это выражение имеет какое-то отношение к передозировке психостимуляторами: обезумевшая жертва должна ускользнуть в лес, как больное животное, и выветрить свое исступление, чтобы не напрягать остальных. Но слово «отъехать», как выяснилось, не означало ничего зловещего, дурного и подозрительного, «отъехать» – это всего лишь задремать, с перепою или от прозаической усталости. Если такое случается с каким-то бедолагой, не сумевшим отыскать себе надежного и безопасного убежища, чтобы покемарить, остальные немедленно начнут над ним издеваться. Самое обычное наказание за то, что ты отрубился, – душ из мочи; те, кто все еще держится на ногах, тихо берут спящего в кольцо и обоссывают его с головы до ног. Другие наказания – еще более изощренные. Торпеда Марвин вызывает всеобщее восхищение своей ювелирной работой над сонями. Однажды он подсоединил Бродягу Терри к электрической розетке, затем облил его «левайсы» пивом и вставил вилку куда надо. Джимми из Окленда, один из самых наиспокойнейших Ангелов, вспоминает, как вырубился на пробеге в Сакраменто и как его за это подожгли.

«Эти ублюдки замазали мои очки черной краской, измазали меня всего губной помадой, а потом поднесли огонек», – рассказывал он с усмешкой. А Маго как-то раз проснулся на вечеринке и обнаружил у себя на запястьях наручники, ноги были закованы в кандалы, а два горящих картонных пакетика с бумажными спичками лежали на его колене. «Я умолял кого-нибудь поссать на меня, – сказал он. – Старый, я же горел!»

На рассвете в лагере еле-еле шевелилось человек двадцать, а то и меньше. Один из райдеров «Цыганского Жулья», с которым я раньше беседовал, был вконец очарован словечком «сплавить». Он уловил это слово, когда я заметил, что их «сплавили» в херовый кемпинг. «Цыган» с ухмылкой повторил это слово несколько раз, потом какое-то время забавлялся, придумывая всякие сочетания. Через несколько минут я услышал, как он донимает другого «Цыгана»: «Скажи, старый, может отправимся в город и сплавим кого-нибудь?». К четырем утра это слово стало расти в его голове, как злокачественная опухоль, и он бродил вокруг костра, доебывался до людей и спрашивал: «А что ты сделаешь, если я скажу, что собрался тебя сплавить? „ Или: „Скажи, старый, не можешь ли ты сплавить мне взаймы до утра? Я так мучаюсь“. И тут он начинал безумно хохотать и пошатываясь брел к остаткам пивной горы. К тому времени практически все банки уже были пустыми. То и дело кто-нибудь из „отверженных“, не найдя полной банки, впадал в неописуемую ярость и начинал пинать пустую тару во все стороны, пока какая-нибудь добрая душа не приходила к нему на помощь. Помимо всех прочих звуков, как всегда, раздавалось урчание и рев мотоциклетных моторов. Некоторые Ангелы садились в седла своих байков, давали им поработать на холостом ходу, затем глушили двигатель и шли общаться с братвой дальше. Это, казалось, придавало им энергию, напоминая подзарядку батареи. Последний звук, услышанный мной той ночью, было мирное тарахтение «борова“ прямо за моей машиной.

На следующее утро я проснулся от оглушительного шума. Судя по всему, неведомый враг незаметно пробрался ночью в лагерь, вывернул каждый из элементов сборки карбюратора, и теперь все надо было снова регулировать. У все еще дымящегося костра собралась большая толпа, и в самом ее центре я разглядел Баргера, говорившего с лысым маленьким человечком, которого, похоже, сразил недуг типа пляски Святого Витта. Человечек был репортером The Los Angeles Times и очень сильно нервничал, хотя в лагере находилось несколько помощников шерифа. Он корчился и потел, как персонаж, ворвавшийся в крепость каннибалов и попросивший руки дочери их вождя. Репортер представился Джерри Коэном. Как только он начал объяснять, что ему нужно, Тайни подскочил к Баргеру, обхватил его своими ручищами и приветствовал небрежным слюнявым поцелуем прямо в рот. Этот жест – гарантированная встряска для «цивилов», и Ангелы отлично понимают, какую реакцию вызывают такие выходки. «Они этого не выносят, – говорит Терри. – Это каждый раз шокирует их до глубины души, особенно если немного поработать язычком». При виде фотографов Ангелов неизменно пробивает на целовальное неистовство, но я никогда не видел, чтобы они целовали друг друга, если некого было шокировать. Подобное поведение – нечто, выходящее за рамки шоу-бизнеса, и в постоянно возникающих серьезных ситуациях кто-нибудь из Ангелов может попробовать объяснить это как «просто еще один из способов, при помощи которых мы даем миру понять, что мы – братья».