Ангелы моих снов

Данька вслед мне хихикнул. Пришлось снова показать ему кулак. Знаю, чего ржёт этот "проблемный ребёнок". Сообразительный. На лету ловит. "Ваш парень".

Шагнула за шторку — и меня сразу схватили за руку. Денис — аж глаза запали за то время, пока находился здесь, в замкнутом пространстве, и рядом с незнакомым человеком. Хорошо, Егоркина тётя уже вышла. Решила бы невесть что… Как Данька, например…

— Пожалуйста, — тихо сказал Денис, — пока я не дома… Пожалуйста, не уходи далеко. Я только тебя знаю. И Даньку.

Пообещала. А что делать. И Егоркина тётя принялась носить нам одёжку, а мы её примерять на Дениса. Ой, как же мне поплохело, когда он снял свою рубаху с длинным рукавом… Он как глянул на меня, тут же закрылся ею.

— Не смотри. Это скоро пройдёт, — с какой-то странной уверенностью сказал он.

Поверить я ему не очень поверила, но рубахи мы ему взяли с рукавом в три четверти, чуть ниже локтя. Взяли брюки, майки, жилеты — с огромным количеством карманов, что ему очень понравилось. Оттаял он не сразу, но, кажется, новая одежда пришлась ему по вкусу. Потом сходили в обувной отдел, а потом мальчишки заныли, что опять хотят есть. Кажется, Денис к этому нытью был не прочь присоединиться, но пока терпел. И тогда я набралась наглости и сказала:

— Так. Есть ещё одно местечко, куда нужно Денису, а мы будем рядом, чтобы он нас видел и ему было комфортно. Парикмахерская. А потом — в кафешку. Знаю тут одну…

Эту парикмахерскую я приметила, ещё когда шли через зал первого этажа. Чем она была хороша — полностью прозрачная в мужском зале. Мы с мальчишками уселись в креслах у стены, чтобы Денис нас видел, и стали ждать, обсуждая время, проведённое на пляже, и планируя, куда пойдём завтра. Егорка заявил, что пить хочет, а кафе — вон, рядом. Я предложила и Даньке сбегать с ним, но мальчишка заявил, что устал и хочет посидеть.

— Лиза, ты этого Дениса, как собаку, к себе привязала, — ухмыльнулся Данька, едва Егорка отошёл.

— Ревнуешь? — сорвалось у меня. Постоянно с ним забываю, что не взрослый.

— Да нет! — засмеялся Данька. — Просто он тебя тоже мамой не начнёт?.. — И осёкся, машинально поправив очки и уставившись на что-то. Я проследила его взгляд.

Из-за угла парикмахерской к нам широко шагал потрясающий красавец мужчина, кажется сбежавший из Голливуда… И мне самой захотелось немедленно сбежать, потому что на него оглядывались женщины всех возрастов, и я почувствовала их ощутимую зависть, когда красавец плюхнулся в соседнее кресло и сразу взял меня за руку.

— Есть хочу, — озабоченно сообщил он. Медвежонок из мультика промелькнул вместе с этой фразой и снова исчез, едва Денис охотничьим взглядом обвёл зал в поисках обещанного кафе.

8

Сон. Чёрный Пёс Исира.

На выходе из переулка пространство впереди сильно расширилось: высоченные дома будто отпрянули в стороны от бесконечной дороги, исчезающей где-то между зданиями. И затаились прижавшиеся к ним одноэтажные домики-пристрои — по всей видимости, нынешние лавки. И опять внизу ни одного привычного глазу булыжника или плиты. Опять не мостовая. Всё та же ровная чёрная поверхность. Впрочем, не совсем чёрная. И уж точно не ровная.

Дасти, в прошлом — до службы воином — охотник-следопыт, быстро окинул оценивающим взглядом улицу — возможный бульвар.

Повсюду беспорядочно стояли странного вида огромные ящики, из металла и стекла. Судя по колёсам — здешние повозки. Между ними брели люди: кто в одну сторону, кто — в противоположную. "Зомби — их сущность", — сказал видящий маг. Зомби брели словно из последних сил, и Дасти легко бы поверил, что все они вот-вот, спустя секунды, начнут падать, если б не помнил недавней стычки и если б сейчас же не видел другого.

Двое, обходя конец здешней повозки, внезапно столкнулись, сразу не заметив друг друга. И мгновенно вцепились друг в друга мёртвой хваткой. Один схватился за другого, намертво прилепившись к нему, второй — будто клюнул, вонзив зубы в плечо противника. Оба свалились, обдирая друг друга — пальцами! Впиваясь пальцами в плоть! Кожа-то у них — боги! — совсем дряхлая!.. Всё это — с глухим воем и рычанием, а остальные сгрудились постепенно вокруг них — и вот уже первые потянулись присоединиться к пиршеству того, который сбил более слабого с ног и жрал его, вырывая куски от тела, всё ещё вздрагивающего в конвульсиях…

Этого маленького происшествия внутри монотонного шествия хватило, чтобы насторожиться. Гнилушки-зомби ещё и друг друга едят…

Дасти всё поглядывал на Исира. Неужели и он уязвим, отчего и предупредил, что будет наравне с людьми использовать лишь то оружие, которое нашли в той оружейной лавке? Феникс стоял, кажется, спокойно, лишь по еле заметно дёргающемуся уголку губ, то и дело обнажающему крепкий острый клык, и слишком светлому опалу то и дело вспыхивающих голубых глазищ, ясно было, что нервничает и он. Наконец, Чёрный Пёс оглядел дорогу от своей компании до места её исчезновения и пришёл к какому-то выводу. В первую очередь он обернулся к Дэй-Ассу:

— Магию использовать, только когда совсем плохо. Здесь её восстановить негде.

— Заметил, — сумрачно кивнул маг, который, набычившись, разглядывал улицу. И Дасти понял, почему Дэй-Асс то и дело закрывал глаза: искал источники силы.

— А почему? — прошептал Дасти, надеясь, что маг поймёт недосказанный вопрос.

Но, как ни странно, ответил Исира — не глядя на спрашивающего:

— Город каменный. Земля далеко. Из живых Зверь выжирает всё. Он идёт по дороге, а потом обезжизненные убивают живых, и Зверь продолжает тянуть силу дальше, из тех, кого не задел. Нам силу можно взять от неупокоенных, но вам с нею не справиться. Слишком грязная. Сожрёт вас сама.

Разговор оборвался внезапно. Необычный даже в этой толпе звук человеческого голоса заставил оглянуться.

Через дорогу — Дасти вскинулся — пробежали сначала трое, которые будто специально затем начали собирать за собой постепенно увеличивающийся шлейф толпы. Первый бегущий то и дело оглядывался, задыхаясь — уже настолько уставший, что дышал, громко, со стонами и чуть не плачем всасывая воздух. Наверное, он выскочил из какого-нибудь переулка, как и троица, и сразу напоролся на неупокоенных. В руках ничего. Дасти мельком удивился: выходить на улицу, кишащую гнилью-зомби, безоружным?..

Не прошло и минуты, как за беглецом пристроилась колонна преследователей, которые, как показалось, чем дальше — тем бежали быстрее. Беглец уже выл от ужаса — тратя на вой последние силы, злился от отчаяния Дасти. Бедняга безнадёжно отставал, а расстояние между ним и преследователями стремительно сокращалось. Хуже, что с дороги к нему начали оборачиваться и остальные и, постепенно наращивая скорость, от шага переходили к бегу — за живым мясом!

У Дасти с отчаяния уже руки дёргались — выстрелить. Но он понимал: выстрели — и беглецу не поможет, и привлечёт к себе внимание.