Ангелы Монмартра

– Как, – насмешливо произнесла мадам Донадье, – неужели так скоро? Надо же, а мне показалось, что вы не откажетесь выпить по рюмочке коньяку.

– Мсье Дежан, – произнес крайне взволнованный Пабло, – слово чести, мы не слышали ваш разговор… Но кто этот человек?

Анж потоптался на месте, а затем всё же ответил:

– Габриэль Тапье де Селейран, двоюродный брат Тулуз-Лотрека.

– Странно, – жутковатые круглые глаза Пабло глядели на Анжа, не мигая. – Мне не довелось быть знакомым с этим мсье, но… я видел его портреты и фотографические карточки. На них мсье де Селейран выглядит более высоким и грузным. Прошу прощения, но это не он. Если бы я не знал, что Тулуз-Лотрек умер, то осмелился бы предположить…

– Мсье Дежан, возьмите с ваших друзей слово, что они никогда и никому не расскажут о вашем госте, – предостерегла с порога вдова.

– Мы клянемся! – с готовностью отозвался Амедео и увлек прочь задумавшегося Пабло.

Анж вздохнул и вернулся к крыльцу.

– Мне кажется, вы доверяете своим приятелям, – нахмурилась мадам Донадье. – Приходится рассчитывать на их честность. Надеюсь, на Монмартре не появится еще одна легенда. Я тоже вас покину, дома много работы… Ах да, на вокзале перед поездкой в Бордо я встретила одного вашего знакомого. Необычный такой человек, очень маленького роста, в огромном цилиндре. Он окликнул меня по имени и просил передать вам это…

– Что… Что еще он вам сказал?!

– Этот господин очень спешил и быстро раскланялся. Даже не представился. Заверил, что вы всё поймете.

– Да, конечно. Извините, мадам Донадье, мне действительно следует побыть одному, – Анж вошел в дом.

Его взгляд был прикован к лежавшему на его ладони крошечному фонарику, который он узнал сразу.

Значит, Спектакль удался. Кристелла и Мим живы.

Глава 4. Приговоренный к свободе

В комнате Анж бережно опустил фонарик на стол и сел напротив. Раньше этот огонек сиял на лунной шляпе ангела-хозяйки. Художник не удивился, когда заключенное внутри пламя начало разгораться само по себе.

* * *

– …Да, Андрей, бессмертные не умирают. Извини, что не навестили тебя лично. У нас сейчас определенные трудности.

Огонек пульсировал в такт словам.

– Кристелла, я не знаю, радоваться твоему появлению или проклинать тебя.

– Я сделала что могла.

– Светлану это не спасло.

– У меня не хватило сил. Прости. Я скорблю вместе с тобой.

– Не надо. Это только моя боль. В последнее время произошли некоторые события…

– Знаю. Всё просто, и вместе с тем очень сложно. Некоторые вселенные скрыты даже от нас. Не обижайся, Андрей, но я не имею права дать подсказку… Попробуй завершить портрет.

– И какова вероятность чуда на этот раз?

– Честно, не знаю. Противостояние сил достигло апогея. Кое-кто хочет отыграться за поражение. Решающую роль в победе сыграла копия Книги Жизни.

– Что это значит?

– Попытаюсь растолковать. Действительно заверенная копия Книги – почти то же, что и оригинал… Почти. Но есть отличие. Настоящий экземпляр – основа, которую практически невозможно переписать, в то время как копия создает ответвления реальности. В данном случае, историю с другим, счастливым финалом. При некоторых условиях нити судьбы сами находят возможность иного исхода. И если оба варианта окажутся жизнеспособными, то нити могут слиться в одну. Тогда история меняется, корректируется, порой коренным образом. Кто связывает нити судьбы, нам неведомо… На тебя заключено новое пари. Это следствие вашей с Орфелиной блестящей роли в Спектакле. Кое-кому требуется отдельное доказательство, что успех не случаен. Так что постарайся закрепить свою победу и не подведи нас. В этом случае ты получишь некоторые привилегии и будешь достойно вознагражден.

– Я не требую награды, – процедил Анж. – А если не удастся, черт-Санжаров утащит меня?

– Вроде того. Он человек Мириила… Человек ангела. Странно звучит? Конечно, ангел человека – более понятно.

– И кто же этот Мириил?

– Злой гений, дух, демон, ангел. Что угодно. Всесильное что угодно. Он из высших. Фактически, наместник небес, избалованный властью и могуществом. Ортодокс, который не признает ничего нового в мире. Лично мне бы очень не хотелось с ним встретиться вновь. К тому же он уверен в своем идеальном знании мира и абсолютной мудрости. Опасный гордец, которому лишь мы решились бросить вызов. И победили. Теперь следует ожидать ответный удар. Для тебя возмездие придет в виде Санжарова, наделенного крупицей духа своего хозяина. Но и этой крупицы достаточно, чтобы, например, стереть с лица земли целый город. А при нынешних обстоятельствах даже приблизить конец света.

– Я хотел бы узнать о нем больше.

– Да. Ты должен знать своего врага. Санжаров был обычным офицером. В молодости участвовал в японской войне, отличился при обороне Наньшаньских высот. Там его характер приобрел железную закалку и ожесточился. Но у него есть слабости. Он любит цирк и театр. Кроме того, Санжаров временами склонен к некоторой романтичности, я бы даже сказала, к сентиментальности. Поэтому он и начал ухаживать за Светланой. В то время они остро чувствовали свое одиночество. Ей приходилось особенно трудно. Ведь многочисленные поклонники лишь усугубляли внутреннюю отчужденность. Тогда он взял на себя роль ее защитника и в скором времени отвадил от ее гримерной комнаты назойливых воздыхателей. Светлана была ему благодарна. Теперь ей стало легче дышать. Но однообразные будни, монотонная жизнь, ограниченная манежем и гостиницей, неуверенность в будущем сводили ее с ума. Однажды в порыве отчаяния она дала согласие Санжарову, и вскоре они поженились… Андрей, ты ведь далек от мысли осуждать ее? Я понимаю, тебе тяжело осознать, что Светлана была чьей-то женой. Но с этим ничего не поделаешь. Могу только добавить, что Санжаров был с ней предельно вежлив и тактичен, хотя при этом сам не испытывал к супруге бурной и всепоглощающей любви. Просто им было приятно общество друг друга, и они уже не так страдали от одиночества. Светлана продолжала летать под куполом, но вне арены в ее жизни настали спокойные, умиротворенные дни. Некоторые посчитали бы это счастьем… Вера в чудо возвратилась к ней через три месяца. Это случилось в тот миг, когда она сорвалась с трапеции. Светлана словно очнулась. Она поняла, что Санжаров не заполнит пустоту в ее сердце. И покинув больницу, начала искать тебя. Девочка получила расчет в цирке и теперь рассылала письма с твоим описанием в адресные отделения по всей Европе. Она не упускала ни единой возможности порасспрашивать коллег, которые давали гастроли в городе, перезнакомилась с актерами многих театров. Когда кость срослась окончательно, Светлана рассталась с Санжаровым и принялась колесить по Европе. Она рвалась туда, где был хоть намек на твое присутствие… И однажды повезло: ей сообщили, что некто похожий по описанию живет в Париже.

– Кристелла, это ведь ты…

– Нет, Андрей. Мы не вмешивались. Настоящая воля провидения, в чистом виде… Вернемся чуть назад. К чести Светланы, она не сбежала от Санжарова. Она ушла после долгого и трудного разговора. Ей пришлось напомнить мужу слова, сказанные в храме перед венчанием: она всё равно покинет его, ведь им не суждено быть вместе. Тогда Санжаров согласился в надежде, что Светлана сама вскоре забудет об этом. Теперь же у него не осталось выхода, исчерпались все разумные доводы. Он вынужден был смириться и отпустить ее. Что было дальше со Светланой, она рассказала тебе сама. А Санжаров… Он бродил по дому и повторял: меня бросила жена. Одиночество вновь начинало сводить с ума. Через несколько дней, когда он осушил неизвестно какую по счету бутылку, ему вдруг показалось, что его тоже кто-то ждет, что это знак судьбы. Он собрал сбережения, наскоро побросал вещи в чемодан и отправился на железнодорожный вокзал. Ему хотелось ехать куда угодно, в любую часть мира, только бы не оставаться в опустевшем доме. Он пил много и самозабвенно. Где его носило, в каких местах он оказывался за эти месяцы, трудно перечислить. Денег у него почти не осталось, багаж давно был утерян или кем-то украден, одежда приходила в негодность. Он уже выглядел, как нищий. Несколько раз ему предлагали милостыню.

– Как странно, – пробормотал Анж, – я не могу представить его таким…

– Рассудок возвращался к нему всё реже. Однажды, после очередного провала в памяти, он обнаружил себя замерзающим на скамейке посреди жестокой ледяной метели. Улица была темной и безлюдной. Санжаров понял, что не может пошевелиться, что ему становится всё теплее и уютнее. Он также понял, что это конец.

– Я чувствовал подобное. Мне приходилось медленно умирать, – нахмурился Анж. – Кристелла, я знаю: сначала засыпает душа, потом немеет тело. Последним гаснет сознание, медленно, словно кто-то прикручивает фитиль в керосиновой лампе.

– Но ты выжил и не сошел с ума. Тебя спас – снова! – образ Светланы. Он в нужное время вырвался из умирающей памяти, как самое важное, самое драгоценное в твоей жизни. У каждого есть такое воспоминание. Оно может спасти, даже если твой ангел-хранитель отвернется. Но могут вступить в игру и иные силы, которые решат использовать тебя в собственных целях.

– Но что спасло Санжарова?

– Его спас клоун.

– Извини, я ослышался…

– Клоун. Санжаров почти окоченел и посчитал его явление предсмертным бредом. Но клоун был. Он медленно шел к Петру сквозь снежную бурю и с каждым шагом бил в большой барабан. Через некоторое время Санжаров узнал его… Тело, как бочонок, тонкие и длинные руки и ноги. Костюм сшит из красной и желтой половин. Ботинки узкие, с тяжелыми шарами вместо носов. Голова маленькая, буквально растет из плеч, на лысине треуголка с разноцветными помпонами. Только лицо клоуна невозможно рассмотреть. Его глаза словно путешествуют по лицу: то выше, то ниже, то сдвигаются едва ли не вплотную, то разбегаются в стороны…

– Странно. Ты говоришь, Санжаров его узнал?

– Да. Петр с детства увлекся филокартией. Однажды добрый старичок, который жил с ним по соседству, подарил ему две открытки. На одной была отпечатана «Мадонна Литта» Леонардо да Винчи, а на другой клоун с огромным барабаном. Как говорится, от великого до смешного… С тех пор коллекция Санжарова состоит из репродукций картин на библейские мотивы и из забавных цирковых этюдов.

– Тем не менее спасла его не Мадонна…

– О, да. Представь, под видом клоуна его спас ангел. Да-да, случаются и такие метаморфозы. Я знаю об этом ангеле только то, что он один из офаним… Понимаешь, ангелов столь великое множество, что всех не знаю даже я. Но эти особые. Они огненные колеса Меркавы, колесницы Господней. В своем истинном обличьи они гигантские, круглые, и при этом сплошь покрыты глазами.