Ангелы не возвращаются

Оглядев еще раз комнату, Дана прислонилась к двери, прислушиваясь, действительно ли хозяева еще спят, и, только убедившись в этом, осторожно, стараясь не шуметь, открыла дверь и вышла в коридор. Пройдя несколько шагов, она в оцепенении замерла: прямо перед ней на стене висело большое зеркало, и, хотя в комнате еще не рассеялся полумрак раннего утра, она смогла внимательно рассмотреть своё отражение. Большие темные глаза. Русые, чуть ниже плеч, волосы. Худенькая, немного угловатая фигура. Она подошла ближе, провела рукой по щеке, по приоткрытым губам, шее, потрогала кончики волос, будто проверяя, настоящие ли они. Это было ее тело. Значит, ей действительно по человеческим меркам где-то от семнадцати до двадцати лет. Только теперь она поняла всю серьезность своего ''приговора''. «Значит, сон – это правда. Но почему они это сделали? И что я сделала не так? Архо сказал, что обратной дороги нет…». Её накрыло волной отчаяния от осознания смысла происходящего, она отрицательно покачала головой: «Нет… Не-ет!.. ».

Неожиданно по коже пробежал озноб, повеяло холодом, как будто кто-то резко распахнул окно. Дана сосредоточено нахмурила брови: такой озноб она ощущала раньше, когда чувствовала чьё-то присутствие…. Послышался шорох и неожиданный грохот – в глубине утренней тишины квартиры что-то разбилось. Девушка вздрогнула и испуганно посмотрела в сторону комнаты, где находились хозяева – похоже, они крепко спали. И тогда она посмотрела в сторону кухни. Ни звука. Дана сделала несколько осторожных шагов. С бьющимся сердцем она вошла в комнату. На полу лежали осколки разбитой чашки, а на подоконнике закрытого окна, свесив одну ногу вниз, сидела девушка. Темные волосы, собранные в причудливую прическу торчали в разные стороны, черные глаза и ярко-красная помада усиливали бледность лица; кожаный топ и обтягивающие короткие шорты добавляли ей взрослости, через которую все же проглядывалась фигура подростка.

– Кто ты? – осторожно спросила Дана.

– Пришла посмотреть на новенькую, – насмешливо ответила незнакомка. – Я Ирит.

– Что ты здесь делаешь?

И, не получив ответа, добавила:

– Уходи, тебе здесь не место.

Дана старалась говорить ровно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Присев на корточки, она принялась медленно собирать осколки. С появлением незнакомки темнота в её памяти начала рассеиваться. Но вместе с пониманием происходящего ее наполнял страх.

– Какие мы недружелюбные! – Девчонка спрыгнула с подоконника. – А тебе здесь…место?

Она пнула последний осколок, к которому потянулась Дана. Кусочек фарфора неожиданно подлетел вверх, как магнит, потянув за собой остальные. В воздухе они вновь сложились в одно целое – и невредимая чашка плюхнулась в обтянутую черной кожей ладонь. Ирит поднесла чашку к лицу, рассматривая узор.

– Я вижу, тебя здорово наказали, – заметила Ирит, – раз даже силы тебя лишили.

Дана медленно встала, чувствуя опасность. Эта незнакомка, казалось, всё про неё знала. И, может быть, даже больше, чем она сама.

– Что тебе от меня нужно? – спросила Дана.

– Ничего.

Неожиданно черные глаза Ирит оказались совсем рядом с лицом Даны, и она еще больше убедилась в том, что видит призрака.

– Меня просили предупредить тебя, – продолжила Ирит, – что здесь другие законы, и, раз уж ты оказалась на чужой территории, то должна будешь им подчиняться.

– Вы здесь имеете такие же права, как и мы, – спокойно ответила Дана, завязывая свой страх в тугой узел.

В ответ Ирит тихо засмеялась, обнажив маленькие белые клыки. Она снова вернулась к окну и удобно легла на подоконнике, подпирая голову рукой, словно приготовившись к долгим рассуждениям.

– Такие же права, как и мы-ы.... Да вы сюда и шагу ступить не смеете. Где ты видела здесь своих? Уже давно известно, что люди с нами спелись, вот только некоторые из них все еще строят из себя добреньких. Одни любят себя и не скрывают этого, а другие любят себя, но предпочитают жить в иллюзии, что в их душах живет добро, дабы утихомирить угрызения совести.

– Ты зря теряешь время.

– Брось колебаться,– Ирит приподнялась на локтях. – Интересно, что же ты такого натворила, что тебя, такую беленькую, отправили в Перекрёсток? А?

– Похоже, ты здесь такая же новенькая, как и я, раз не знаешь таких мелочей.

– Я здесь появилась гораздо раньше тебя и довольна этим. Ты мне так и не скажешь, за что тебя выгнали?

– Это не твое дело, – с вызовом бросила Дана.

– О, да ты злишься! Это уже лучше, – заулыбалась Ирит.

– Чего ты добиваешься?

– Хочу объяснить тебе: либо ты с нами – и у тебя будет всё, либо твоя жизнь станет хуже ада.

– Ты ведь знаешь, что не мне говорить о законах Перекрестка, я отлично знаю плату за вашу ''прекрасную'' жизнь.

На мгновение насмешливый огонек в глазах Ирит погас. На бледной коже замелькали багровые всполохи огня. Дана с большей силой ощутила опасность. В одно мгновение, пытаясь уклониться от светового удара, она инстинктивно ринулась в сторону, сквозь стену, но больно стукнулась плечом о твердую поверхность и, тихо застонав, медленно сползла вниз. Багровый огненный шар пролетел мимо и, повиснув в воздухе, растворился. Послышался сдавленный смех Ирит.

– Вредная привычка, – посмеялась она над реакцией Даны.

Ну конечно, она ведь теперь не может так просто проходить сквозь стены, она теперь самый обычный человек. Почти обычный.

Дана приподнялась, потирая ушибленное уже второй раз плечо. Ее кожа на несколько секунд засветилась бледно-голубым светом и погасла. Ирит, заметив это, притихла. В ее глазах появились страх, удивление и злость одновременно.

– Уходи,– тихо предупредила Дана.

– Ладно, подожду, пока ты окончательно ослабнешь,– заявила Ирит.– А ведь ждать осталось совсем недолго!

– Уходи!

Чашка, стоявшая на столе, полетела в окно, но рука в перчатке ловко поймала ее до того, как та успела разбиться об стекло.

– Ты злишься. Это хорошо.– Довольно улыбаясь и насмешливо глядя на Дану, Ирит нарочно выпустила пойманную чашку из рук, и та обречённо разлетелась по полу на осколки.

После этого гостья молча повернулась в сторону и, пройдя сквозь окно, исчезла.

Дана облегчённо вздохнула. Пора уходить. Она с грустью взглянула на осколки и торопливо направилась в прихожую. На пороге Дана остановилась и уставилась на свои босые ноги. Да, придется еще и тапочки забрать – хоть какая-то обувь.

Дана открыла дверь и оказалась в полутёмном коридоре. Слева – лифт, справа – приоткрытая дверь. Девушка направилась к ней. Это оказался выход на лестничную площадку. Дана медленно зашагала по ступеням вниз…

***

Тамара стояла у стены спальни в ночной рубашке, прикрыв рот рукой, боясь пошевелиться. И только когда всё стихло, и захлопнулась входная дверь, она успокоилась и, покосившись на громко сопящего мужа, трижды перекрестилась…

5. Потерянный путь.