Ангелы по совместительству

Вопрос о лидерстве у ингернийцев был решен давно — колдун и человек терпеливо ждали, когда юноша выскажется. Спустя долгую минуту некромант это осознал и впал в раздражение.

— Че надо? — озвучил он сакраментальный вопрос.

Коси обнаружил себя в кольце свободного пространства и смущенно потупился (разве что ножкой не шаркнул):

— Жить тут хотим. Обещаем слушаться!

Никар, внезапно, забеспокоился. Помнит ли некромант тех, кто его обидел? Недолго ведь и перепутать с непривычки!

Юноша поморщился, будто у него заболел зуб, пожевал губами, словно припоминая какое-то проклятье… Никар, с облегчением, осознал: как противников некромант их не воспринимает, а придумывать изощренные казни для толпы ничтожеств ему откровенно лень.

Между встречающими завязалась дискуссия и Анату, как единственный в банде полиглот, вполголоса переводил содержание разговора. Было бы странно и подозрительно, если бы новый вождь сразу согласился принять под свою руку каких-то посторонних черных, к тому же — успевших продемонстрировать свою непочтительность. И некромант не обманул ожиданий!

Первым делом он попытался спихнуть заботу на высокого военного.

— Ну, что, Ридзер, командуй!

— Почему — я? — немедленно возмутился боевик.

— А кто у нас тут капитан?

— Так ведь я — капитан ингернийской армии, а они — са-ориотцы!

— Питер…

— У меня нет полномочий! — ушел в отказ человек.

— Та-ак, — глаза некроманта недобро прищурились, он обернулся к воротцам и успел выцапать жреца-талле, неосторожно выглянувшего посмотреть, как дела. — Хан! Стоять! Иди сюда сейчас же. Там, похоже, к тебе еще ученики приехали, — он указал пальцем на кибитку пастырей, болтавшуюся в хвосте каравана. — Ты же взялся Номори помогать? Действуй!

— Но что я могу? — взмолился великий учитель. — Ведь остальные — черные!

— Что можешь?!! — свирепо набычился некромант. — Можешь делать так, как я скажу! А ну-ка, все!!! Ты — пойди и организуй размещение вновь прибывших, одежду, кормежку, стойла для лошадей. Ридзер! Проследишь, чтобы никто не хулиганил. Питер, найди Шороха, свяжись с Ингерникой и выясни свои полномочия. Понял?

Все присутствующие (включая кунг-харнских чиновников) дружно закивали.

Сердце Никара наполнила спокойная уверенность в будущем. Да, именно так и должен был повести себя истинный вождь — заставить всех работать. Одно слово, и людишки забегали, засуетились. Под тревожное шушуканье горожан и мельтешение стражи, караван отправился к месту, примеченному Коси еще с перевала. Заканчивать пора с этими переездами!

Глава 42

Две недели назад Номори готовился к смерти, неделю назад праздновал счастливое спасение, а теперь его навестила мысль, что лучше бы он тогда умер. Милосердней, что ли. Все то, от чего Номори бегал десятки лет, мало того, что догнало, так еще и уселось ему на шею. Полоумные печатные, непредсказуемые в своем отчаянии беженцы, ночные гости чуть ли не под кроватью и вот, наконец, толпа диких колдунов. Ах, да, еще — беспомощные пастыри. Номори всегда с настороженностью относился к служителям Храма, но грозные и могущественные они были все-таки привычней. Причем, за весь этот дышащий, волнующийся и постоянно чем-то недовольный хаос он отвечал если не перед законом, то перед своей совестью — точно.

Видит бог, Номори старался. Однако стоило ему сосредоточиться на разумном решении одной проблемы, как за его спиной кто-то непременно делал все по-своему. Словно назло, честное слово!

Толпа приезжих колдунов выбрала для заселения самый удобный участок склона — свободный, пологий, с близким расположением источников. Да, да, то самое место напротив Храма. Спорить со скандальной публикой никто не хотел, старшим в банде попросту выдали план застройки и потребовали его придерживаться. Что по этому поводу думали пастыри, Номори не знал, но декоративную ограду начали переделывать в крепкий забор.

А потом случилось именно то, чего самозваный градоправитель больше всего боялся — попав в среду законопослушных граждан, черные попытались подмять их под себя.

Первыми границы дозволенного опробовали старшие ученики, уже осознавшие свою силу и задумавшиеся о свободе. Согласитесь, какая может быть свобода на голодный желудок? К тому же, пример безумно богатых (по меркам этих голодранцев) горожан торчал перед глазами, обнаруженные ценности требовалось справедливо поделить, чем самые предприимчивые и занялись.

К бакалейщику, державшему лавку на прежней окраине, ввалилась компания молодых людей, в платежеспособности которых с ходу возникали серьезные сомнения. Нет, понятно — семиглавье, цены — конские, люди месяцами на одном пайке сидят. Но в этой лавке не раздавали хлеб! Торговец извлекал выгоду из роскоши вроде кулька чернослива, палочки корицы или баночки засахаренной вишни — в Кунг-Харне и прежде было туго с лакомствами. Зачем нищему полкило перца?

Принадлежность посетителей к сословью изгоняющих хозяина лавки не насторожила (он еще не забыл вышколенных подчиненных Сай’Гарача), а сакраментальный вопрос "Чем платить будете?" вызвал у молодых людей сильное раздражение. И быть бы горожанину поучительным примером для соседей, если бы не случился рядом старший пастырь. Потеря способностей на характер Тай’Келли повлияла слабо, он ринулся стыдить и обличать, не задумываясь, что будет делать, если слов окажется недостаточно. От хамского отношения его спасла репутация — черные просто не могли себе представить пастыря, разучившегося ворожить. Потом подоспела стража, и потерявшие задор вымогатели ретировались. Но всем было ясно, что это — только начало…

Тай’Келли метался по кабинету:

— Надо что-то делать! Либо — "хранители" на них надеть, либо — выселить в питомник. Иначе житья не будет никому!

Номори прикинул, что нужно предпринять, чтобы опять загнать изгоняющих в ярмо, и понял, что проще эвакуировать город. Не известно, до чего они, в конце концов, договорились бы, но тут к градоправителю заглянул ингернийский капитан. Пришел он согласовывать завтрашние наряды на работы, но игнорировать висящий в воздухе запах конфликта не мог:

— Что за шум? Проблемы в шахтах?

— Не беспокойтесь, досточтимый, — обронил Номори. — Просто новички хулиганят.

Слова произвели на ингернийца странное воздействие. Зловеще прищурившись, капитан уцепил пастыря за халат и поволок наружу со словами "пойдем-ка глянем на покойных". Номори поспешил следом.

Капитан вломился в стойбище черных как медведь на пасеку — недовольным оставалось только сердито жужжать. За полчаса ингерниец, ни слова не понимающий по са-ориотски, не просто нашел в таборе вожаков и вычислил обозревший молодняк, но и вызвал праведный гнев у первых и искренний трепет у вторых. Ни разу не пустив в ход кулаки, между прочим! Внезапно оказалось, что предводители зловещей орды — замотанные бытом мужики, сильно не одобряющие самодеятельность малолеток. И разводить бардак они не намерены! Проштрафившихся отправили в баню, простыни стирать.

Номори приободрился и осторожно поинтересовался, встали ли гости на довольствие, всем ли хватает пайков?

— Списки не готовы, — буркнул седой изгоняющий.

Они что, второй день друг друга посчитать не могут?

— Я пришлю человека с хлебом, — осторожно предложил старейшина. — Он будет выдавать порцию только тому, кто назовет свое имя.

Старик, нехотя, кивнул.

"Нет, они второй день не могут решить, КТО будет всех считать", — понял Номори. Да, это вам не лич, полгода мирно просидевший в крепости! И даже не ма Фелона со своей шелковицей. Тут надо быть готовым ко всему.