Ангелы приходят всегда

– Ох, дочка, ты у меня такая… Не как все, – улыбнулась Елена Сергеевна и погладила Неониллу по голове. – Даже отщепенцев и извращенцев тебе жалко. Большинство людей тебя бы не поняло. Да и я не совсем понимаю. Чем заслуживают любовь так называемые сексменьшинства? По-моему, СПИД для того и существует, чтобы их наказывать.

– Пожалуйста, не говори так, мамочка, – вскинулась инокиня, будто дело касалось самого главного в ее жизни вопроса. – Во-первых, таким людям очень трудно бывает осознать… Ведь не все же занимаются этим от пресыщенности. Некоторые считают, что раз они с такими влечениями родились, то значит – так и должно быть.

– Ну, и как ты это объяснишь?

– Не я, а старцы говорят, что те, у кого это как бы врожденное, несут на себе крест за грехи своей семьи или своего рода. Им очень трудно. Но именно они могут на себе пресечь вереницу грехов рода. Ведь Бог дает крест по силам. И значит, такой человек может измениться, стать другим, может отказаться от своих врожденных влечений… А насчет того, что я особенная, – это не так. Особенный был только Один. Христос. А я, думаешь, всегда с любовью отношусь к таким людям, как эти больные? Нет. Просто я смотрю, как сильно Спаситель болел и болеет за всех нас душой! Смотрю и спрашиваю себя: а где наша вера? Ведь вера – это то, что занимает нас целиком. Если мы числимся крещеными, но Христос не является всем смыслом нашей жизни и общение с Ним не является нашей высшей целью, то мы не христиане. А так ведь, к горю нашему, и получается: у одного религия – «я сам», у другого – деньги, у третьего – женщины, у четвёртого – работа, у пятого – пища, у шестого – книги, у седьмого – музыка, у восьмого – машины и так далее. Не избегают подобных искушений и такие, как я, внешне посвятившие себя церковному служению. Богослужение и храм сами по себе или молитва ради молитвы или любовь к духовнику не должны заменять в нашем сердце Христа. Наоборот, во всем и везде, через всякое дело, мысль, общение или творчество мы должны стремиться ко Христу, прорываться к Нему, видеть Его Свет. Недаром у всех атеистов, сатанистов и церковных бюрократов – общая сознательная или подсознательная ненависть к евангельскому Христу. Понятие личности в нашей религии имеет очень большое значение. Центром Православия является Личность Богочеловека Христа. Поэтому Православие – это не свод религиозных поучений, не богословская доктрина, а благая весть о Личности Богочеловека. Христос не написал ни одной книги. Евангелие – это опять-таки священная история жизни и служения Самого Христа. Обращение ко Христу происходит, как встреча с Личностью Спасителя. И далее, в течение всей жизни христианина, Личность Христа остается для него неиссякаемым источником вдохновения, утешения и подражания. От последователей Христа ожидается не только вдумчивое понимание учения, но главное – жизнь во Христе, жизнь по духу Евангелия. Тогда мы – христиане и наша религия – Христианство. Такую веру я бы назвала героической. Это, конечно, хорошо – упасть на колени и – лбом об пол! Но нужно когда-то вставать с колен и идти к Богу, продолжать движение. А не все время только лоб об пол расшибать. Нужно дерзновение во Христе. Дерзновение, но не дерзость. Нам, как воздух, нужно сегодня героическое Православие. В противовес мещанскому и обывательскому обрядоверию. Что нам с того, что сохранились обряды, если уничтожена сама христианская жизнь? Ведь живое Христианство – это изначальное и ежеминутное состояние души. Если нет в душе этой жизни, то душа мертва… Тебе будет тяжело это услышать, мамочка, но, честно скажу, я очень благодарна Богу, что смертельно заболела… Надеюсь, эта смертельная болезнь, как раз и есть «болезнь не к смерти»! Я столько передумала, столько поняла, столько мне Бог открыл через эту болезнь. Еще я поняла, что напрасно многим кажется, что Бог все запрещает человеку, а сатана все разрешает. Православие – это не система запретов, Православие – это свобода. А область зла на самом деле связывает человека, делает его ограниченным, зависимым, беспомощным, жалким и убивает… вечно. Там, в больнице, лежит один паренек, наркоман. Он увлекался сатанизмом. Он мне сказал, что когда заболел – понял, о чем идет речь в учении сатанизма, когда говорится, что после смерти сатанист будет вечно мучить своих врагов в аду. «Самый большой мой враг – это я сам! Вот себя я и буду вечно мучить в аду. Сам себе обеспечил вечную пытку», – сказал он мне. Представляешь?.. Верно сказано в псалме: «Любящий всякую неправду и грех ненавидит свою душу». Именно – сам себя ненавидит. А еще, мама, я поняла, что легко любить праведника и трудно – грешника. Мы слишком легко презираем грешников, а ведь закон духовной жизни говорит: то, что мы более всего презираем в других, обязательно случится с нами. Но у нас своя арифметика: человек упал – все отвернулись. А этот грешник, может быть, искренне кается. И это угоднее Богу, чем если бы он был гордым праведником. В этом все дело. Ведь святость – это не безгрешность, святость – это непрестанная устремленность к Богу. Все святые грешили, но вновь и вновь тянулись ко Христу. Сейчас многие обличают церковников. Анализируют, делят Церковь на партии, на прослойки: «наша среда», «их среда». А я думаю, нет никаких «наших» и «ваших», а есть два стана: лагерь «спасающихся» фарисеев и лагерь «погибающих» мытарей. Я бы очень хотела принадлежать ко второму. Но принадлежать к нему трудно. Да и никогда не будешь знать, что ты к нему принадлежишь… Чтобы принадлежать к этому действительно спасительному лагерю, нужно просить милость Божию и только на нее надеяться. Я недавно прочла у преподобного Иосифа Оптинского, так меня будто прошибло, слова выгравировались в памяти: «Ревность, хотящая истребить всякое зло, сама есть великое зло». И еще: «Пример долготерпения Божия должен обуздывать нашу нетерпеливость, лишающую нас покоя». А? Сильно сказано, правда?! Так что это только в ангельском мире – черное и белое, а у людей такого нет. Ведь познать зло – это еще не значит стать злым, как и познать добро – еще не значит стать добрым.

– Ладно, успокойся-успокойся, Наденька, – заволновалась Елена Сергеевна, коря себя, что вызвала у дочери такую волну эмоций. – Я все понимаю, я согласна. Поезжай, конечно, к своим подопечным. Не волнуйся только, все будет хорошо.

– Не беспокойся, мамочка, со мной уже все хорошо. Я так бурно говорю тебе, потому что ты мой родной человечек. С кем же еще поделиться, как не с тобой? Просто мне кажется, что «там», – она обернулась к иконному углу, – настолько мудрее и добрее нас, что всё обязательно будет хорошо… От Бога – любовь, а многое человеческое – надуманно.

Из открытого окна, с улицы веяло теплым и мягким апрельским ветром. Даже обычный московский шум был не в силах заглушить звонкое пение птиц, радостно приветствовавших весну. Казалось, что в воздухе над городом разлит аромат Пасхи.

Глава пятьдесят шестая

ЖИВОЙ ЖУРНАЛ/LIVE JOURNAL: INOK (9)

Ты придешь…

Лирико-философский этюд

Ты войдешь… и будешь говорить тихо-тихо, как шелестит дождь.

Я буду слушать молча.

Ты расскажешь о том, что звезды вблизи похожи на леденцы. О том, как утром на далекой планете расцветала заря, днем плавились от жары камни, словно маленькие свечи на торте в день рождения, а вечером все остывало под студеными ливнями.

Я буду слушать молча.

Ты вспомнишь иное, давнее-давнее, отсвет сгоревших, но не дотла, лет. Расскажешь, как вы с братом были молоды и веселы и на лету обгоняли кружащиеся снежинки. Как были преданы друг другу и любили Отца. И как любовь проникала в вас глубже, чем корни самых мощных деревьев погружаются в почву. А потом твой брат стал другим. Он поверил красавцу в венке из лотосов. Когда тот воспарял, то, казалось, его могучие крылья закрывают небо до горизонта. Тело его напоминало хрусталь, пронизанный лучами зари. И брат твой пошел за ним, и полетел за ним, и пал… вместе с ним.

Ты расскажешь о яростном зове трубы, о смелом белокрылом герое, собравшем под свои знамена воинов Любви. Расскажешь, о том, как две лавины неслись друг на друга, и в одной из них был ты. И как неожиданно прямо перед собой, лицом к лицу, ты увидел родного брата…

Я буду слушать молча. И удивлюсь тому, что эта древняя история мне знакома.

Я вспомню деда и его брата, и светлый их дом в милом уездном городе. И то, как они были преданы друг другу и любили отца и мать. Как смеялись и беззаботно играли в прятки среди высоких подсолнухов, а с крыльца их весело звали: «Мальчики, мальчики, в дом! Горячий шоколад ждет!»

Шли годы. И потом в просторных классах гимназии – странные книги под партой брата, и странные люди, ожидавшие его около дома и что-то подолгу говорившие ему шепотом, и тогда казалось, что город зашторивала ночь. Один из тех «странных людей» был особенно красив. Он был горд и независим и нравился брату моего деда. Но деду тот человек не нравился. Дед знал, что красавец, жалуясь на аллергию, не может терпеть маленьких детей, бездомных собак и живых цветов… Деда это смущало, и он не верил красавцу, а брат деда верил. Он пошел за красавцем и вскоре навсегда уехал из города.

Прошли еще годы. Наступило трудное и странное время. Дед отправился на войну и встал под знамена сражавшихся за Белое дело. Их вел среброкудрый генерал с мудрыми и грустными глазами. Однажды в конной атаке в крымской степи дед увидел своего брата. Тот целился ему в голову из нагана, выстрелил, но промахнулся. Гнедой жеребец деда, храпя, пролетел мимо. Вихрь боя закружился с новой силой. Больше братья не встретились. Ни-ког-да.

Я вспомню эту историю и расскажу тебе. Ты будешь слушать молча, а под конец заплачешь. Раньше я не знал, что ты умеешь плакать. Прости.

Ты придешь…

Глава пятьдесят седьмая

«У НАС ВЕЧНОСТЬ ВПЕРЕДИ…»

Волчий вой да лай собак.

Крепко до боли сжатый кулак.

Птицей стучится в жилах кровь.

Вера да надежда, любовь.

В небе над нами горит Звезда,

некому, кроме неё, нам помочь

в тёмную, тёмную, тёмную,

тёмную ночь.

(Виктор Цой)

В этом году Синильга решила встретить свой день рождения и день ангела в Джорданвилле, в монастыре. Спланировав поездку заранее, она взяла на работе отпуск на конец мая. Ей хотелось побыть одной, помолиться, приложиться к могиле митрополита Лавра (на его похороны в марте она из-за работы не смогла поехать). Было у нее и еще одно дело…

From: [e-mail]

Subject: привет

Date: May 28, 2008 18:30:01 РМ

То: [e-mail]

Дорогой Воля, друг мой Музыкант, как ты поживаешь? Интернет совсем вытеснил человеческое общение :-) Находимся в одном городе, а переписываемся по e-mail.

Сразу хочу тебя поблагодарить за CD! Я получила сегодня. Сейчас допишу письмо и буду слушать :-) Честно сказать, немного волнуюсь и боюсь слушать, потому что ты в записке написал, что посвящаешь этот альбом нам с Лазарем и Агнии. Это очень приятно, хотя и очень грустно… Жизнь соединила нас четверых на короткий миг, а теперь развела. Загадочно это все. Но поздравляю с выходом CD, и не будем грустить! Я вытираю слезы и креплюсь, хотя, когда буду слушать, опять расплачусь.

Ладно. Какие новости? Как поживает сестра?