Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого
Шрифт:
Очень здравое суждение по этому поводу высказал Борелли де Серр, хотя он и не располагал теми материалами, которые известны и опубликованы сегодня. «Влияние Мариньи, – писал он, – могло быть действительно большим, но не исключительным… В особенности, в сфере финансов он, вероятно, мог повлиять на принятие какого-либо решения, но где можно встретить хотя бы упоминание об этом, которое по времени предшествовало бы концу 1313 г.? Итак, только реформа казначейства дала ему то тайное могущество, которым он сумел завладеть». [803] Это высказывание лишь на первый взгляд не противоречит сказанному тем же Борелли де Серром: «К этому времени (1309 г.) Ангерран де Мариньи, без всякого должностного основания таким полномочиям, начал осуществлять верховное руководство финансовыми службами». [804] На самом деле, мы располагаем очень малым количеством документов, относящихся к периоду с 1305-го примерно до 1312 г. Мы продемонстрируем не организацию службы, или четкий перечень прав и обязанностей высокопоставленного чиновника, а скорее отрывочные, само собой, свидетельства, на основании которых, впрочем, можно представить себе неожиданно четкую картину деятельности Ангеррана в сфере финансов и его влияния.
803
Recherches sur divers services publics…,t. III, p. 53.
804
Ibid.,p. 102
В первую очередь в данной, области Ангерран занялся подбором персонала из числа людей, которые в дальнейшем подчинялись бы его приказам. Согласно свидетельствам современных Мариньи хронистов, именно он назначал всех казначеев и различных придворных служащих; это утверждают Жоффруа Парижский, [805] Жан де Сен-Виктор [806]
805
G– de Paris, 'ed. Diverr`es, p. 210.
806
J. de Saint-Victor, dans Baluze, Vitae…'ed. Mollat, t. I, p. 110.
807
Cont. de G. de Nangis, 'ed. G'eraud. p. 416.
Этого уже нельзя сказать о Жоффруа де Бриансоне, который был обычным казначеем в 1309 г. и некоторое время спустя стал главным казначеем. [808] Вплоть до 1309 г. он служил писцом у Мариньи и до самого конца правления Филиппа Красивого действовал в интересах камергера. Мишель де Бурдене, который в 1312 г. еще считался писцом Мариньи, по всей видимости, так никогда и не оставил службы у короля: в 1310 г. он составлял акты об обмене между королем и Мариньи, [809] в сентябре 1312 г. он производил подсчет денег, [810] а в 1314 г. вместе с Жоффруа де Бриансоном и Жоффруа Кокатриксом. [811] занимался распределением эд. [812] Что же касается Гильома дю Буа, нет фактов, которые связывали бы его с Мариньи, хотя Жоффруа Парижский и включал этого казначея, наряду с Бриансоном и Бурдене, в число «выходцев из рода Ангеррана». [813] Напротив, наряду с ними необходимо назвать сборщика налогов во Фландрии, Tora Ги, о котором мы уже упоминали как о помощнике Ангеррана: сначала, будучи королевским слугой, он служил в отеле, [814] затем стал сборщиком десятины в Реймсе [815] и сборщиком налогов во Фландрии. [816] Таким образом, не остается никаких сомнений в том, что на протяжении многих лет поддерживать влиятельное положение Мариньи помогали его люди, а также в том, что без всяких на то оснований камергер начиная с 1309 г. через посредников проникал в сферу финансов королевства.
808
Borrelli de Serres, op. cit., t. III, p. 101–102.
809
Arch, nat., JJ 47, № 7, f. 5 r.-6 v.; JJ 45, № 181. f. 111.
810
R. Fawtier, Comptes royaux… ,t. II, p. 757.
811
Ch.-V. Langlois, Inventaire d'anciens comptes…,p. 200, № 1613.
812
Эд (фр. aides) – доел, помощь, экстраординарный налог. – Прим. ред.
813
Edit. A. Diverr`es, p. 228.
814
J. Viani. Journaux du Tr'esor de Charles IV,№ 7988.
815
Ch.-V. Langlois, Inventaire d'anciens comptes…p. 116, № 847.
816
Arch, municipales de Bruges, chartes № 251 et 259.
Говоря об изменении монетного курса, необходимо прежде всего уточнить, что влияние Мариньи не имело к этому никакого отношения. Оценка стоимости серебряной марки, [817] а также другие цифры, указанные А. Дьедонне, согласно данным исследований Борелли де Серра, [818] свидетельствуют о том, что глобальная девальвация, произошедшая в период правления Филиппа Красивого, предшествовала фавору Мариньи. Положение Ангеррана стало более влиятельным в то время, когда произошла внезапная ревальвация, которую нельзя связывать с именем камергера, поскольку в 1306 г. он еще не мог принимать хоть сколько-нибудь важные решения. Однако нужно обратить внимание на его роль в последних изменениях монеты, которые вызвали рост стоимости серебряной марки с 75 турских су в 1312 г. до 54 в 1313 г. Действительно, в это время Мариньи утверждал свои полномочия в финансовой сфере, а мэтру монеты приходилось составлять отчеты для Мишеля де Бурдене. Тем не менее нет оснований считать произошедшую ревальвацию делом рук Мариньи; денежная политика, вызвавшая девальвацию 1295–1305 гг., после финансового выравнивания 1306 г., которое, по мнению г-на Ж. Лафори, продолжалось вплоть до 1311 г., [819] вполне могла спровоцировать новое обесценивание в 1311–1313 гг. Нет никакой необходимости объяснять произошедшие в этой ситуации изменения влиянием Мариньи, поскольку тот единственный феномен, возникновение которого можно было бы отнести на счет чьего-либо вмешательства, – стабилизацию финансовой ситуации в 1306 г. – нельзя приписывать стараниям королевского камергера. Хотя авторами монетной истории последних лет правления Филиппа Красивого как раз были Мариньи и его верные помощники. Также несомненно то, что Мариньи находился в Мобюиссоне в момент заверения того самого ордонанса о монете в июне 1313 г. Но это отнюдь не говорит о том, что он приложил к нему руку.
817
Bibl. nat… Baluze 391, № 522, f. 1.
818
A. Dieudonne, Les variations mon'etaires… dans Le Moyen Age. 2s'erie t. IX 1905, p. 217–257.
819
J. Lafaurie, Les monnaies des rois de France,p. 27–34.
Следовательно, современные авторы совершенно безосновательно обвинили Мариньи в том, что он подделывал деньги, изымал выручку у иностранных торговцев [820] и насаждал политику изменения монетного курса, забывая, что эти злоупотребления практиковались с давних пор. Нетрудно заметить, что проведение этой политики вызвало не инфляцию, а финансовое оздоровление, правда установившееся не сразу и непрочное. Участие Мариньи в проведении этой политики не имело особого значения, к тому же его влияние на ситуацию могло проявиться лишь ближе к концу описываемого нами правления, когда цена денег стала увеличиваться.
820
J. de Cond'e, 'ed. Scheler, t. III; Li dis du segneur de Maregni,vers 150–153.
Теперь мы должны обратиться к рассмотрению вопросов исключительно финансового толка, оставаясь на этот раз в рамках строгой хронологической последовательности. Для начала мы познакомимся с деятельностью Мариньи, выражавшейся в мероприятиях местного или частного значения, проводя параллель с основной на тот момент политикой, претворением в жизнь которой Ангерран еще не руководил, но в которой уже участвовал. В июле 1310 г. он добился вручения хартии «de non-prejudice» [821] вассалам графства Алансонского, которые передали в казну по случаю бракосочетания Изабеллы Французской излишек, полученный от сбора эд, хотя, согласно традиции, могли оставить его себе; [822] восемнадцать грамот подобного содержания, вероятно, составленных по приказу Мариньи, в октябре предыдущего года получили нормандцы. [823] В сентябре 1310 г. он выступил в качестве посредника между королем и ломбардцем Николем Ги, братом и наследником Биша и Муша Ги (Биччо и Мушьятто Гвиди): Ангерран откупил у него каждый двадцать первый денье со всех денье, составляющих ливр,то есть право на получение 0,019 % с прибыли – этот процент ломбардцы, торговавшие на ярмарках Шампани, Нима и провинции Нарбонн, должны были выплачивать королю, который передал эту привилегию Бишу и Мушу; Мариньи уступил право собирать этот процент королю, получив от него взамен ренту в 600 турских ливров из казны: [824] это не только юридический документ, подтверждающий выгоду короля от этой сделки, это также и финансовая операция личного характера, но подробности ее проведения говорят об активности и компетентности Мариньи. [825] Ангерран, безусловно, провел не одну подобную операцию, чтобы перегруппировать или увеличить доходы короля; об этом мы уже говорили в предыдущей главе. Равным образом он занимался вопросами отмены мер наказания, которые имели какое-либо
значение для финансов государства, как, например, уменьшение вполовину штрафа в 10000 ливров, наложенного на город Ажен за преступление в церкви Сен-Капре. [826]821
Хартия, которая подтверждала, что налог, выплата в пользу королевской власти или любое экстраординарное посягательство на статус одного человека или группы лиц не станут прецедентом. – Прим. ред.
822
Arch, nat., J 384, № 2 et 2 bis.
823
Arch, nat., JJ 42 В, № 136, f. 68 v.
824
Arch. nat… JJ 45, № 181, f. 111.
825
Из этого видно, какова была прибыль от торговли на этих ярмарках: три миллиона ливров в год!
826
Arch, municipales d'Agen, FF 131, № 7.
В 1305 г. Ангеррана, только что ставшего камергером, отправили на пасхальную сессию Палаты Шахматной доски в Руан. Сессия проходила в течение недели, с 18 по 24 апреля 1305 г. Все мэтры были писцами или рыцарями короля: Жан де Даммартен, Санc де Шармуа, Пьер де Шамбли, Ангерран де Мариньи, Гильом д'Аркур: среди них не было ни принцев, ни крупных феодалов. Из счета бальяжей 1305 г. нам стало известно, что сумма, выделенная им на дорожные и бытовые расходы, [827] составляла 541 турский ливр 19 су. [828]
827
R. Fawtier, Comptes royaux…,t. I, p. 316–317, № 6475–6483.
828
На самом деле, 541 турский ливр 18 су 8 денье; переписывавший счет писец ошибся и написал XXI вместо XLI; см. Bibl. nat., Baluze 394, pi`ece 695, № 2 v.
Весьма вероятно, что Мариньи присутствовал на пасхальной сессии Палаты Шахматной доски 1306 г., но в нашем распоряжении нет никаких относящихся к этому событию документов. [829] Но, поскольку архиепископ Руанский 21 апреля 1306 г. дал свое подтверждение совершенному Мариньи обмену, вполне возможно, что Ангерран находился в Руане в начале этого месяца. [830]
Напротив, о заседании Палаты Шахматной доски 1307 г. у нас достаточно сведений. После четырех недель работы 26 апреля был издан ордонанс; [831] на этот раз перед именами рыцарей и мэтров счетов фигурируют также имена важных персон: Жиль Асцелин, архиепископ Нарбоннский, Ги де Сен-Поль, Пьер де Шамбли, Ангерран де Мариньи, Гильом д'Аркур, Матье де Три, казначей Тампля, то есть, несомненно, Гильом де Анже, Жан де Даммартен, Санс де Шармуа, Реньо Барбу и Жан де Сен-Жюст. [832] После проверки счетов были приняты решения разного рода, например, о том, что на последующие заседания Палаты Шахматной доски на Пасху и на праздник Святого Михаила бальи должны были представлять для отчета свои счета, а также об аренде откупов с королевского домена, для которого требовалось поручительство.
829
Ордонанс, содержащийся в мемориалах Noster, Qui es in Coelis.Croix и Saint-Just, относится не к 1306, а к 1307 г.; J. Petit, Essai de restitution…,p. 43, Ne 187. dat'ee de 1306, et p. 73, № 386.
830
Cartulaire,№ 6.
831
Датировано 1306 г. в большинстве копий и во всех изданиях (Ordonnances…t. I, p. 462; S. Fournival, Recueil g'en'eral des titres…,p. 32–34); соответствующая действительности дата указана лишь в одной копии Дом Геру, по данным Орлеанского манускрипта (Bibl. nat., Moreau 219, f. 7; тот же текст, по данным мемориала Saint-Just, датирован 1306 г. в манускрипте Moreau 218, f. 213). Кроме того, достаточно учесть, что 23 апреля, дата ордонанса, могло быть воскресеньем только 1307 г.
832
П. Клеман утверждает, не приводя никаких доказательств, что Мариньи председательствовал на заседании, что нам кажется маловероятным; P. Cl'ement, Trois drames…,p. 16.
Можно подумать, что Мариньи начал разбираться в вопросах государственных финансов именно на заседании Палаты Шахматной доски в Руане, куда король, как правило, посылал своих рыцарей вместе с казначеями и мэтрами счетов. Нам не кажется, что присутствие на этом заседании, даже в 1307 г., было столь важным, однако, на наш взгляд, посещение заседаний Палаты Шахматной доски в Руане в 1305 я 1307 гг., а может быть, и позже, сыграло определяющую роль в формировании юного камергера.
Мариньи не имел определенного места в Палате счетов; все должности в этом учреждении были четко распределены. Самое большее, на что он был в тот момент способен, это 25 июня 1310 г сообщить в Палату счетов о необходимости регистрации суммы которую король задолжал Карлу Валуа, то есть 4000 ливров ренты. [833] Но представленный им рапорт отнюдь не считался указом, исходящий от лица, наделенного властью в сфере финансов: Мариньи довольствовался тем, что как обычное частное лицо попросил зарегистрировать документы, являвшиеся для него доверенностями, поскольку Карл Валуа, получив ассигнование 2000 ливров с Гайфонтена, через три дня обменял Гайфонтен на имущество Мариньи в Шампроне. [834]
833
J. Petit, Essai de restitution…,p. 93, № 500 (m'emorial A).
834
Arch, nat., J 225, № 6 et 7.
В 1311 г. камергер стал значительной фигурой в основном в вопросах дипломатии. Разве не благодаря своей осведомленности и своим полномочиям в сфере государственных финансов он получил один из ключей от ларца, в котором хранилась денежная сумма приданого Бланки Бургундской, жены Карла Маршского? Конечно же, существовал казначей, Ги Флоран, обладатель четвертого ключа, а первые два находились у Маго д'Артуа, матери Бланки, и графа де Сен-Поля, кравчего Франции. [835] Таким образом, эта привилегия могла достаться Ангеррану всего лишь как королевскому служащему, в данном случае управляющему Палатой короля. [836] Но в декабре 1311 г. Мариньи составил два других документа: 40000 турских ливров, которые уже уплатила Маго, а Мариньи использовал в интересах короля, переросли в 4000 ливров ренты;, [837] но, скорее всего, Маго опротестовала этот акт произвола и, согласно грамоте от 28 декабря, распоряжения о выплате остававшихся 60 000 ливров были изменены: чтобы увеличить приданое своей дочери до 60 000 ливров, Маго предоставляла доверенность на город Сент-Омер, выплаты по которой, то есть 5000 ливров на каждое Рождество, должны были быть перевезены в Аррас, в ларец церкви Святой Богоматери – к этому ларцу прилагались четыре ключа, второй из которых получил Мариньи, [838] – и превращены в земли или ренту, с согласия графини д'Артуа; при этом были составлены два экземпляра грамот, для короля и для Маго, и оговаривалось, что выкупленные таким образом земли и рента возвращались указанной графине в том случае, если бы Бланка умерла, не оставив наследников. [839] В этом случае Мариньи выступал не просто как хранитель ларца, а как должностное лицо, специализировавшееся в финансовых вопросах.
835
1311 г., 15 февраля; Arch, du Pas-de-Calais, A 57, № 6.
836
В таком случае его стоило бы назвать дипломатом, а не финансистом.
837
Arch, nat, JJ 46, № 162, f. 94.
838
У Маго был первый ключ, а у казначея Ги Флорана четвертый. Третий доверили казначею графини, Тьерри д'Ирсону, заменявшему графа де Сен-Поля, которому в феврале передали второй ключ от казны Тампля.
839
Arch, nat., JJ 46, № 161, f. 93 V.-94 r.
Именно по приказу Ангеррана Тот Ги в промежуток с июня 1309 г. по июнь 1310 г. получил 12 000 парижских ливров из суммы долга, которую представители города Камбре должны были выплатить Маго д'Артуа, и передал их в руки Жоффруа де Бриансона для тайного дела, подробности которого были известны лишь самой графине. Наконец, не кто иной, как Мариньи в конце сентября 1311 г. добился реорганизации городской администрации Дуэ и, в частности, разрешил несколько вопросов из сферы муниципальных финансов, распределив налоги между представителями партий и организовав управление коммунальными фондами. [840] Впервые он располагал столь обширными полномочиями в экономических вопросах, причем благодаря именно своему весу в сфере дипломатии. Он не был главой управления финансов королевства, однако руководил дипломатией во Фландрии и в силу этого обладал компетенцией в финансовой сфере.
840
См. ниже, с. 226–228.