Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

Хотя ей было всего двадцать четыре года, она решила навсегда оставить политику и уединиться во французском монастыре или поселиться у Гизов и вести тихую жизнь. Ей даже удалось пересилить себя и написать Екатерине Медичи, умоляя прислать за ней французские войска и освободить ее. Наверное, ответ ее не удивил, потому что это было решительное «нет». Мало того что Екатерина отказала в помощи, она немедленно послала Морею официальное требование вернуть часть конфискованных ценностей.

В отчаянии Мария написала (по-французски) королеве Англии Елизавете, теперь уже у нее вымаливая поддержку. Но в тот самый день, когда она выводила пером свой крик о помощи, кузина Лиз любовалась украшениями Марии, которые ей продал Морей.

Так что Марии пришлось полагаться только на свою волю и хитрость, если она хотела сбежать из замка. После десяти месяцев заточения, в мае 1568 года, ее чарам (больше-то у нее ничего не осталось) поддался молодой кузен хозяев Лохлевена, который вывез ее из замка, спрятав в лодке. Узнав о том, что Мария на свободе, еще одна армия так называемых верных шотландских аристократов предложила ей выступить на ее стороне, но лишь для того, чтобы опозориться в самом разгаре битвы и прямо у нее на глазах, как это уже произошло однажды.

Мария, наверно, чувствовала себя безумно одинокой, преданная или покинутая абсолютно всеми, кто когда-то обещал ей помощь. Она стояла перед выбором: жизнь или смерть?

Стоило ли возвращаться «домой», во Францию? Нет, это было невозможно, поскольку Екатерина Медичи — слишком мстительный враг. Более того, в это время во Франции бушевали кровавые религиозные войны, в которых ее родственники, похоже, играли зловещую роль.

Или все-таки следовало остаться в Шотландии, доказать, что отречься пришлось под давлением, и попытаться силой отнять власть у регента? Да нет, пожалуй, она и это не могла сделать без надежных сторонников, и велика была вероятность, что их с сыном попросту убьют.

И Мария повернула на юг, в Англию, отдавая себя на милость собственной кузины, королевы Елизаветы. Хорошо известно, сколь неудачным оказался этот шаг…

Мария: экскурсии по замкам Англии

Здесь начинается история, всем хорошо знакомая, от заточения Марии в 1568 году до ее казни в 1587 году. Сначала ее держали в Карлайле, потом в Болтонском замке в Северном Йоркшире, и наконец самый продолжительный период, растянувшийся на пятнадцать лет, она содержалась в замке Татбэри в Стаффордшире [59] .

59

Татбэри был заложен неким Анри де Ферьером, который сражался в армии Вильгельма Завоевателя при Гастингсе, и среди его потомков есть еще один трагический королевский персонаж — Диана, принцесса Уэльская.

Начало первой и последней поездки Марии в Англию оказалось зловещим: она отправилась в Камбрию морем и, сходя на берег, оступилась, упав на колени так же, как когда-то Вильгельм Завоеватель и Генрих V. Приближенные Марии, по-видимому, знали, что королевские особы генетически не способны правильно сходить с корабля, и знали, как принято комментировать это предзнаменование, а потому поспешили назвать его добрым знаком: мол, Мария держит в руках землю Англии.

Однако на английской земле произносить такие слова, пусть даже на шотландском или французском, было опасно, поскольку Елизавета I весьма нервно воспринимала притязания Марии на английский трон. Поэтому, вместо того чтобы отправить ее на свидание с кузиной, Марию тотчас заточили в замок, а тем временем в спешном порядке приняли закон, карающий за измену не только тех, кто строит козни против Елизаветы, но и тех, кто от этих заговоров выигрывает.

Мария признала закон и обещала отказаться от своих претензий на английскую корону. Она даже поклялась в том, что никогда не будет пытаться создать новый франко-шотландский альянс и что объявит вне закона католическую мессу в Шотландии. Но ни одна из этих уступок не гарантировала ей свободы.

Хуже того, Елизавета, похоже, поверила в ту ложь, что распространял о Марии в Шотландии эрл Морей, особенно с тех пор, как в Эдинбурге весьма кстати обнаружились новые «доказательства» участия Марии в заговоре с целью убийства Генри Дарнли. Ими послужили так называемые «Письма из ларца», послания, которые, как полагали, Мария писала Ботвеллу (человеку, который похитил и изнасиловал ее), и если так, то они прямо указывали на то, что она знала о заговоре и к тому времени уже состояла в любовной связи с Ботвеллом. Тот факт, что в некоторых письмах стояла подпись «Mary» — а Мария не подписывалась так никогда — и что одно письмо на французском кишмя кишит ошибками, которых Мария, свободно владевшая этим языком, не сделала бы никогда, казалось, никого не волновал.

Мария забрасывала Елизавету письмами, умоляя хотя бы об одной встрече — кузины с кузиной, женщины с женщиной, — чтобы разобраться в этом потоке лжи и решить все политические вопросы. Одна из этих просьб представляла собой поэму, в которой Мария сравнивала себя с утлым суденышком, брошенным дрейфовать в штормовом море судьбы. (Разумеется, поэму она написала на французском языке.)

Мария отправила послание также королю Франции Карлу IX, младшему брату своего первого мужа, короля Франциска: она просила у него помощи в память о давней дружбе. Без толку. Напротив, под влиянием Екатерины Медичи Карл лишил Марию денежного содержания, причитающегося ей как экс-королеве Франции, и даже конфисковал ее земли в Турене.

Так что Марии пришлось смириться со своим заточением и попытаться хоть как-то наладить новую жизнь, создав собственную мини-Францию с тридцатью слугами, в числе которых были личный секретарь-француз и конечно же французский доктор. Ей удалось добиться разрешения на спа-процедуры в термах Бакстона, неподалеку от Татбери, кроме того, она — как любая французская девочка, приезжающая погостить в английской семье, — брала уроки английского, точнее, пыталась совершенствовать свой английский, который до этого у нее явно хромал.

Но Мария вовсе не была старым добрым французским экспатом. Пока она принимала термальные ванны и практиковалась в разговорном английском, Папа настойчиво призывал Испанию вторгнуться в Англию, освободить Марию и выдать ее замуж за брата испанского короля Филиппа, который затем смог бы занять английский трон и вернуть страну в лоно католической церкви. Тем временем Франция всерьез рассматривала возможность альянса с Англией посредством женитьбы на Елизавете другого брата короля Карла IX, герцога Эркюля-Франсуа Анжуйского. В этой большой политической игре Мария становилась, в лучшем случае, расходным материалом, а в худшем — опасной угрозой для Англии.

В свете этого вполне логично, что ее окончательное падение планировалось английской разведкой, и французский посол в Лондоне принимал весьма активное участие в этом заговоре. Секретные письма, предназначенные для Марии, скапливались в посольстве, ожидая того дня, когда ей следует получить их. Некоторые из них были предательскими, но Марию можно было бы обвинить по действующему закону, если бы она действительно их прочла и, еще лучше, на них ответила. Так что потенциальный почтальон, английский католик по имени Гилберт Гиффорд [60] , пришел в посольство и предложил свои услуги по доставке писем в Татбери, на что французы с радостью согласились.

60

За участие в заговоре против Марии Гиффорду пожаловали пенсию в Англии. После ее казни он уехал во Францию, где стал священником, был арестован за бисексуальные оргии в борделе и умер в Бастилии.

И так случилось, что началась переписка между Марией и ее французскими сторонниками, причем все корреспонденты пребывали в счастливом неведении относительно того, что каждое письмо прочитывается мастером шпионажа, сэром Фрэнсисом Уолсингемом, главой секретной службы королевы Елизаветы. Уолсингем все ждал, когда проскользнет хоть слово, которое можно использовать в качестве доказательства государственной измены, и не мог поверить своей удаче, когда в игру вступил новый друг по переписке, английский джентльмен по имени Энтони Бэбингтон, который увидел в Марии католическую святую и решил предпринять дерзкую попытку ее освобождения.