Англо-Бурская война (1899–1902)

Если бы Бота отошел на безопасное расстояние, лорд Робертс несомненно остановился бы, как он сделал это в Блумфонтейне, и подождал ремонтных лошадей и подкрепления. Но война не терпит промедления, когда активный враг находится на расстоянии всего лишь в пятнадцать миль и может нанести удар по двум городам и железнодорожной линии. Собрав под свое командование все имеющиеся войска, 11 июня британский генерал вновь двинулся выбивать Боту с его позиций. С ним была 11-я дивизия Пола-Карю, насчитывающая около шести тысяч человек с двадцатью орудиями, силы Яна Гамильтона, в состав которых входила одна пехотная бригада (Брюса Гамильтона), одна кавалерийская бригада и корпус конных пехотинцев – примерно шесть тысяч солдат и тридцать орудий. Оставались еще кавалерийская дивизия Френча с конной пехотой Хаттона, что не могло превысить двух тысяч штыков. Общая численность армии, таким образом, составляла не более шестнадцати или семнадцати тысяч человек и приблизительно семьдесят орудий. Их задачей было взять штурмом тщательно обустроенную позицию, удерживаемую по меньшей мере десятью тысячами бюргеров с сильной артиллерией. Будь июньские буры бурами декабрьскими, перевес был бы не в пользу британцев.

Между лордом Робертсом и Ботой велись переговоры о мире, но известия об успехах Де Вета, пришедшие с юга, укрепили непреклонность бурского генерала, и 9 июня кавалерия получила приказ о наступлении. Гамильтон должен был обойти левый фланг буров, Френч – правый, а пехота выступить по центру. Поле боевых действий 11 июня было таким широким, что атака и оборона на флангах и в центре представляли собой три отдельных сражения, из которых битва в центре была наименее важной, поскольку пехота выдвигалась туда, где она могла воспользоваться успехом фланговых сил, лишь когда результат их атаки станет ощутимым. На этот раз центр не совершил типичной для всей кампании ошибки и не начал свое наступление прежде, чем для него был проложен путь.

В понедельник и во вторник Френч со своими поредевшими силами столкнулся с таким ожесточенным сопротивлением, что даже свои позиции смог удержать с трудом. К счастью, с ним были три великолепных батареи «G», «О» и «Т» из состава Конного артиллерийского полка, которые вели огонь до тех пор, пока на передках у них не осталось только два десятка снарядов. Местность была исключительно сложной для действий кавалерии, и солдаты сражались спешившись, держа интервал в двадцать-тридцать шагов. Весь день они находились под орудийным и ружейным огнем – не могли наступать и не желали отступать, и лишь благодаря движению рассредоточенной цепью потери составили примерно тридцать человек. Френч, у которого буры были впереди, на флангах и даже в тылу, стоял непоколебимо, понимая, что его отступление обернется большим давлением на все участки британского наступления. Ночью его измученные солдаты спали прямо на земле, не покидая позиции. В течение всего понедельника и вторника Френч прочно удерживал Камеелсдрифт, невозмутимо безразличный к попыткам врага перерезать его коммуникации. В среду Гамильтон на другом фланге одержал верх, и напряжение спало. Тогда Френч бросил своих людей вперед, но лошади были совершенно измотаны, и эффективного преследования не получилось.

В течение двух дней, пока буры сдерживали Френча на правом фланге, Гамильтон вел серьезные бои на левом – такие серьезные, что в какой-то момент стало казаться, что он терпит поражение. Этот бой имел свою специфику, которая была благоприятна для солдат, измученных противостоянием невидимому противнику с его бездымным орудием, установленным на небольшом холме. Да, солдаты, орудие и холм – все имело место и в этом случае, но при попытке выбить противника была применена новая тактика, которая на один яркий час вернула нас к оживленным военным действиям. Заметив брешь в линии обороны противника, Гамильтон выдвинул знаменитую батарею «Q» – ее орудия прославились во время неудачи у Саннас-Пост. Уже второй раз за эту кампанию они подверглись опасности быть захваченными. Отряд конных буров неумолимо и отважно ринулся на них, приблизился почти вплотную и открыл огонь. Незамедлительно в атаку был брошен 12-й уланский полк. Как же им не хватало крупных быстроходных английских боевых лошадей, когда они пытались пустить галопом своих вялых измученных аргентинцев! На этот раз пресловутое копье улана было не только пятью фунтами мертвого груза и помехой для всадника. Орудия были спасены, буры бежали, а около дюжины их осталось лежать на поле боя. Но кавалерийская атака должна завершаться перестроением, а это момент опасности, если вблизи остается не окончательно разбитый противник. Теперь, отходя, они оказались под градом свистящих пуль, и одна из них пробила сердце отважного лорда Эрли – самого смелого и самого скромного из всех, кто когда-либо держал саблю. «Прошу, попридержи язык!» – была его последняя, характерная для него фраза, обращенная к охваченному азартом боя сержанту. Вместе с полковником потери составили: два офицера, семнадцать солдат, большинство с легкими ранениями, и тридцать лошадей. Тем временем усиливающийся натиск слева заставил Бродвуда отдать приказ ко второй атаке – на этот раз Лейб-гвардейскому конному полку, – чтобы отразить натиск противника. Даже не сабли гвардейцев, а само их появление достигло цели, а кавалерия доказала необходимость своего существования себя лучше, чем когда-либо за все время кампании. Орудия были спасены, фланговая атака откатилась назад, но оставалась еще другая опасность – Хайдельбергский отряд ополченцев – corps d' elite буров – выбрался из флангового боя с частями Гамильтона и теперь угрожал обойти его. Британский генерал с абсолютной невозмутимостью, отправил батальон с орудийным расчетом, и они отбросили буров на менее угрожающие позиции. Оставшаяся часть бригады Брюса Гамильтона получила приказ наступать на холмы и, поддерживаемые артиллерийским огнем, они еще до наступления зимней ночи сумели овладеть первой линией обороны противника. Когда наступила ночь, бой, исход которого поначалу склонялся то в одну сторону, то в другую, решился в пользу британцев. Суссекский полк и Лондонский имперский волонтерский полк плотно держались у левого фланга врага, а 11-я дивизия удерживала его в центре. Все говорило о том, что завтрашний день будет удачным.

По приказу лорда Робертса, во вторник 12-го, рано утром Гвардейский полк был послан в обход, поддержать фланговую атаку пехоты Брюса Гамильтона. К полудню все было готово к наступлению; Суссекский, Дербиширский и Лондонский волонтерский полки заняли позицию на хребте, позднее к ним присоединились три гвардейских полка. Но этот хребет оказался кромкой обширного плато, которое насквозь простреливалось бурами, и по его открытой поверхности невозможно было вести наступление, разве что ценой ощутимых потерь. Пехота закрепилась на гористой кромке края плато, но в течение двух часов невозможно было доставить орудия для ее поддержки, поскольку крутизна склона была непреодолимой. Нападающие могли лишь удерживаться на своих позициях, под продольным огнем «викерс-максимов», градом шрапнели и беспрестанным ружейным огнем. Никогда еще пехотинцы не радовались прибытию орудий так, как подходу 82-й батареи, которую майор Коннолли вывел на огневой рубеж. Стрелки противника находились всего лишь в тысяче ярдов, и действия артиллерии могли показаться такими же безрассудно храбрыми, какими они были у Лонга при Коленсо. В одно мгновение были убиты десять лошадей, четверть артиллеристов ранено, но одно за другим орудия вступали в бой, и их снаряды вскоре решили исход схватки. Вне всякого сомнения, это заслуга майора Коннолли и его людей.

В четыре часа, когда солнце склонилось к западу, характер боя определился в пользу нападения. На линию огня были выдвинуты еще две батареи, и ответный огонь буров начал ослабевать. Соблазн начать атаку был очень велик, но даже теперь это могло означать большие потери, и Гамильтон решил поберечь солдат. Утром выяснилось, что его решение оказалось верным, так как армия Боты, оставив свои позиции, отступала. Конные части преследовали их до станции Эландс-Ривер в двадцати пяти милях от Претории, но основным силам не удалось догнать отступающего противника, это смог сделать лишь небольшой отряд Де Лисли, состоящий из австралийцев и подразделения Регулярной конной пехоты. Этот отряд, насчитывающий менее сотни человек, захватил небольшую высоту, с которой можно было наблюдать часть бурского войска. Если бы наша конная группа была более многочисленной, результат мог быть самым непредсказуемым. В данном же случае австралийцы, расстреляв все имевшиеся у них патроны и убив некоторое количество людей и лошадей, отступили. Следует разобраться, почему только этот небольшой отряд оказался в непосредственной близости к противнику, и если он смог преследовать врага, то почему этого не смогли сделать другие. Время давало любопытные возможности отыграться. Паардеберг напомнил о сражении у Маджубы. Победоносные солдаты Буллера взяли Лаингс-Нек. Теперь Спруйт, где отступавшим бурам был нанесен удар австралийцами, был все тем же Бронкерс-Спруйтом, где девятнадцать лет назад был расстрелян целый полк. Многие могли предсказать, что это деяние будет отмщено, но кто мог предвидеть, с чьей помощью свершится отмщение.

Вот таким было сражение у Даймонд-Хилла, получившее свое название по имени холма, возвышавшегося перед атакующими солдатами Гамильтона. Продолжительный двухдневный бой показал, что в бюргерах еще достаточно боевого задора. Лорд Робертс не смог разбить их наголову и захватить их орудия, но ему удалось очистить окрестности столицы и нанести потери, несомненно, не меньше, чем его собственные; командующий вновь доказал противнику, что любое сопротивление бесполезно. В Претории воцарилось длительное затишье, прерываемое лишь отдельными тревогами и небольшими вылазками, которые не преследовали иной цели, кроме как избавить армию от скуки. Несмотря на отдельные разрывы в коммуникациях, ремонтные лошади и необходимые материалы приходили быстро, и уже в середине июля лорд Робертс вновь был готов выйти на поле боя. В это же время Хантер подошел из Почефстрома, а Гамильтон взял Хейделберг; его части собирались объединиться с войсками Буллера и Стандертона. Спорадические бои велись на западе то здесь, то там, в ходе этих стычек вновь объявился Сниман из Мафекинга с двумя орудиями, которые у него были тут же отбиты канадскими конными пехотинцами. В войсках существовало мнение, что если грозный Де Вет будет захвачен, бюргеры прекратят борьбу, которая противоречит интересам британцев и гибельна для них самих.

Понятие о чести делало для Боты капитуляцию невозможной, пока его союзник продолжает сопротивление. Мы еще вернемся к этому знаменитому партизанскому командиру и расскажем о некоторых его деяниях. Чтобы лучше понять их, необходимо дать описание общей военной ситуации в Оранжевой Республике.

Лорд Робертс своим стремительным продвижением на север, отбросил лучшую часть армии Свободного Государства, которая занимала значительную территорию на северо-востоке страны. Главной задачей 8-й дивизии Рандла и Колониальной дивизии Брабанта было отделить овец от козлищ, помешав сражающимся бюргерам пройти на юг и дезорганизовать те районы, где уже был установлен порядок. Для выполнения этой задачи Рандл сформировал протяженный оборонительный заслон. 25 мая, двигаясь через Троммел и Клоколан, Колониальная дивизия заняла Фиксбург, в то время как Рандл захватил Сенекал, в сорока милях к северо-западу. Отряд в сорок человек из состава территориальной конницы, вступивший в город ранее основного войска, неожиданно подвергся нападению буров; был убит отважный Далбиак, знаменитый наездник и спортсмен, а также четверо его людей. Они, как и многие в этой войне, стали жертвой, гордого пренебрежения к опасности.

Буры отступали, но и сейчас они были не менее опасны, чем всегда. Ведь никогда не знаешь, чего от них ждать – именно в момент отступления они способны на какую-либо неожиданную выходку. Рандл, который следовал за бурскими отрядами от Сенекала, обнаружил, что те прочно удерживают холм в Биддулфсберге; он попытался выбить их оттуда, но получил отпор. Этот бой проходил в окружении бушующих травяных пожаров, и страшно представить себе возможную участь раненых. В этом столкновении участвовал 2-й гренадерский полк, шотландские гвардейцы, солдаты Восточного йоркширского и Западного кентского полков, а также 2-ая и 79-ая полевые батареи и части территориальной конницы. Наши потери, понесенные из-за открытости поля сражения и умелой маскировки противника, составили тридцать человек убитыми и 130 ранеными, в числе которых был полковник Ллойд из гренадерского полка. Два дня спустя, Рандл из Сенекала объединился с Брабантом из Фиксбурга, и была сформирована линия обороны между двумя этими точками, которую держали в течение двух месяцев, пока военные действия не закончились захватом большей части противостоящих им сил. В подкрепление Рандлу подошла бригада Клементса, состоящая из 1-го Королевского ирландского полка, 2-го Бедфордского, 2-го Вустерского и 2-го Уилтширского полков, и в целом под его командованием находилось около двенадцати тысяч человек. Это не настолько большое войско, чтобы сдерживать мобильного противника численностью не менее восьми тысяч человек, который имеет возможность атаковать в любой точке растянувшейся линии фронта. Но позиция была выбрана столь удачно, что любая вылазка врага, а их было немало, заканчивалась неудачей. Плохо снабжаемые продовольствием, Рандл и его полуголодные солдаты мужественно выполняли свою задачу, и именно они во всей этой большой армии имеют самые большие заслуги перед своей страной.

В конце мая Колониальная дивизия, дивизия Брандла и бригада Клементса зажали буров на участке от Фиксбурга до Сенекала. Это не позволяло им двигаться на юг. Но, что могло помешать им двинуться на запад и атаковать наши коммуникации? Это было слабое место в британской дислокации. Лорд Метуэн с шестью тысячами солдат был переведен из Босхофа, там же находился Колвил со своей Шотландской бригадой. Несколько небольших отрядов были разбросаны вдоль линии, ожидая неминуемого захвата хитрым и изобретательным противником. Кроонстад был под защитой одного единственного милицейского батальона; каждый из отдельных отрядов необходимо было снабжать продовольствием, которое доставляли конвои с весьма слабым сопровождением. Никогда не было большего простора действий для мобильного и компетентного партизанского командира. И как назло, нашелся человек, готовый максимально воспользоваться благоприятными обстоятельствами.

Глава XXVII. Коммуникационные линии

Кристиан Де Вет, старший из двух братьев, в это время находился в расцвете сил – ему было немногим больше сорока. Дородный, невысокий, бородатый человек, он не получил хорошего образования, но от природы был наделен энергией и здравым смыслом. Его военный опыт восходил к сражению у Маджуба-Хилл, и ему присуще было то странное чувство национализма, понятие у трансваальца, но необъяснимое у жителя Оранжевой Республики, которой Британская империя не причинила никакого вреда. Из-за слабого зрения он вынужден был носить темные очки, и сейчас взор скрывающихся за ними глаз был направлен на рассредоточенные британские войска и длинный участок незащищенной железнодорожной магистрали.