Анима

Я шагнул в Тень, и мир посерел. Одновременно с этим я стал видеть гораздо больше, чем хотелось бы. И сквозь серые преграды я рассмотрел те вещи, о которых предпочел бы совсем не знать. Оказывается, тут был еще и подвальный этаж, где оказывали услуги несколько более грубого характера. Впрочем, кажется, гостям это даже нравилось.

— Мерзость, — прошептал я себе под нос и постарался больше не смотреть под ноги.

Моя провожатая была либо хорошо проинструктирована, либо имела развитый инстинкт самосохранения. Потому что она действительно принимала ванну в дальней комнате, а не пыталась за мной подсматривать.

Я также заметил и магический круг вдалеке, вместе с барьером, а вот рун на стенах не оказалось.

У теней нет направления, им неизвестна гравитация, они не интересуются законами физики или аспектами человеческой морали. Они просто отпечаток того, что их отбрасывает. Но это лишь на первый взгляд.

Так или иначе, тени имеют свойство сливаться при касании. И то, что ходит по теням, просто перетекает из одной в другую. Так и я перемещался вверх между этажами и в стороны по особняку в поисках своей цели.

Это не полет, ведь в небе нет теней. Это именно перемещение по плоскости в объемном пространстве. Когда можешь игнорировать одну из координат, можно проигнорировать и многие другие фундаментальные законы. Так говорил наставник. А ему — покровитель.

Я нашел нужный кабинет, дождался, когда его покинет одна из девушек, выждал еще немного, чтобы Фонарь застегнул ширинку и плеснул себе немного виски. А затем просто вышел из тени у него за спиной. Коснулся лезвием рыхлой шеи, понаблюдал за тем, как трясущаяся рука ставит стакан обратно на стол.

Фонарь был толстоватым мужчиной пятидесяти лет. С залысинами, обильным потоотделением, мерзкими короткими пальцами-сардельками и крайне расшатанными нервами.

— Чего тебе нужно? — прошептал он.

— Во-первых, чтобы ты не тянулся к той большой кнопке под столом.

— Деньги в сейфе. Сейф…

— За картиной. Да. Я не за ними.

Кабинет бандита выглядел слишком броско и дорого. Настолько, что это было нелепо. Старинный камин, а напротив него пузатая коробка телевизора последней модели. Стол из красного дерева с множеством золотых статуэток, а над диваном картины. Но местами висит старинное оружие или фотографии самого Фонаря в обнимку с какими-то людьми в дорогих костюмах.

— Чего ты хочешь? — голос бандита начинал дрожать. От него все сильнее несло потом и страхом.

— Передать тебе послание. Гамбо говорит, что за тобой долг, — я откатил его к стене вместе с креслом, а сам уселся на стол.

— Долг? Гамбо? Что этому гондону от меня надо? Они совсем охренели, эти рукастые пидо… — он замялся на полуслове, когда я воплотил длань. — То есть, я хотел сказать, что некоторые призыватели иногда забываются. У нас был договор, но я честно выполнил свою часть, а он свою. Никаких вопросов.

— Мне плевать. Я просто курьер.

Я вытащил конверт и кинул его в ублюдка. Бумага вспыхнула белым огнем, и конверт завис прямо в воздухе, так и не долетев до адресата. Когда огонь потух, я увидел зависшую в пространстве карту с изображенными человеческими фигурами, обмотанными одной лентой. Надпись на карте — «связь».

Через мгновение карта уже не висела в воздухе, потому что Гамбо держал ее зажатой между пальцами. Он появился спиной ко мне, но даже так я не сомневался, что он улыбается своей фирменной самодовольной ухмылкой.

— Фонарь, друг мой! — радостно воскликнул он. — Сколько лет, сколько зим, давно не виделись.

— Гамбо, — бандит затрясся еще сильнее. — Если я закричу…

— То ничего не произойдет, — фыркнул фокусник, убирая карту. — Тут толстые стены, потому что ты не хочешь, чтобы девочки слышали, что происходит с их подружками, когда у тебя хорошее настроение. Они только видят это в узоре из синяков и порезов на их телах.

— Это не твое дело, — начал злиться бандит.

— Вообще плевать, — равнодушно кивнул Гамбо. — Так что ты прав. Поэтому давай перейдем к моему делу.

— У нас был договор. Ты получил всю оплату. Без задержек.

— Да, да, в этом плане никаких претензий, — замахал руками Гамбо. — Ты очень щедрый человек, Фонарь. Только вот ма-аленькая загвоздочка вышла. Бро, ты, кстати, можешь идти.

— Посижу, — бросил я.

— Ты… — Гамбо замялся, но затем поймал мой взгляд и мгновенно сдался. — Как знаешь. Так вот, Фонарик. Что у нас там было по договору? Взять товар, передать твоим партнерам, верно?

— Как и договаривались.

— Только когда я спросил, что там, ты сказал ничего запрещенного.

— Ничего запрещенного и не было.

— Ну да, я решил, что там какая-нибудь фигня, наркота, например, деньги, эликсиры может. Ну или телефон на худой конец. Может письмо от любимой мамочки. Но не сраная же руна Хаоса!

— Они не запрещены.

— Зато знаешь, что запрещено? Побег из-под стражи и нападение на охрану, вот что.

— Это уже не наше с тобой дело.

— Да только я в тот момент был в их команде.

— Погоди, — вмешался я. — Это ты освободил тех заключенных из третьего блока?

— Не сейчас, Эзо, — отмахнулся Гамбо.

Силу я не сдерживал. Удар в челюсть получился что надо, так что Гамбо слетел со стола и прокатился по полу еще несколько метров.

— Эй! — воскликнул Фонарь от неожиданности.

Удар подошвы лакированной туфли смял нос, разбил губы и вдавил его голову в стену, так что в ней осталась небольшая вмятина.

— С тобой позже поговорю. Заткнись и не дергайся. Гамбо, скотина ты безмозглая. Это ты помог сбежать тем ублюдкам? И ничего мне не сказал?

— Эй, бро, — насупился он, вправляя челюсть. — Я не знал, что помогаю им. Разговор был о другом. Этот говнюк решил меня поиметь, поэтому я и тут.

— Ты передал руну Хаоса. Группа Аспид, разбой, убийства, контрабанда, наркотики, — вспоминал я все, что успел рассказать мне полицейский по пути в тюрьму. — Группа Хана охотится на призывателей, Гамбо. На своих, — я схватил Гамбо за шиворот и рывком поднял на ноги. — Ради отпечатков и артефактов. Они хуже разломных тварей, а ты им помогаешь?