Анимист

ревность!

Острая боль в мочке уха привела вытаращившегося с глупым видом Алекса в себя; он вскрикнул и потер укушенное место. Пылинка вцепилась в его руку и сердито верещала, когда он поднес ее к лицу.

– Пылинка, не надо так, – запротестовал Алекс, стараясь еще разок поглядеть на принцессу (ибо был уверен, что такая красавица должна быть по меньшей мере принцессой).

– Заткнись, Алекс, – сказал Лукен, вытянув шею, чтобы разглядеть процессию. – Они едут сюда!

Толпа расступилась перед охотниками; многие весело кричали и размахивали руками, кое-кто склонял головы в знак уважения, но никто не кланялся низко и почтительно, как королю Бельтаса.

Внезапно Пылинка перестала браниться и застыла, по-прежнему повиснув у него на пальцах и пристально глядя на что-то у него за спиной. Ее

гнев

превратился в

страх вызов страх

Она оскалила зубы и запищала. Алекс быстро обернулся, когда ее ощущения пробились в его разум.

В окне дома у него за спиной полыхнуло офирной силой, превыше смертной, направленной, однако, не на него. Гудящий потрескивающий свет становился ярче, подаваясь назад для удара; неотчетливо, через волшебный лабиринт восприятия Пылинки, Алекс разобрал фигуру хумана с поднятой рукой; указательный палец был нацелен на процессию…

Пылинка перепрыгнула ему на плечо, когда Алекс сорвался со стула, бросился к этому дому, расталкивая зевак, и взбежал по лестнице. Теперь он уже слышал пение призрачной фигуры, призывающее духов для заклинания, и слова несли смерть, быструю и неотвратимую. В скудно обставленной комнате призрачная фигура сосредоточилась на окне, слишком поглощенная колдовством, чтобы заметить появление Алекса. Сам Алекс был сильно, слишком сильно захвачен восприятием Пылинки; если бы его обучали работе с анимом, он знал бы, как опасно столь глубокое соединение, – но он не знал. Он видел только теурга, с гудением силы собирающего духов. Он ощущал только страх Пылинки и ее инстинкты бежать и сражаться, причем последний становился все сильнее по мере того, как хозяин приближался к источнику ее паники. Вероятно, это лучше всего объясняет, почему Алекс безрассудно бросился на шамана с кулаками.

Удар был силен, и заклинание взорвалось вокруг них, подобно разлетевшемуся черному порошку; Алекс почувствовал, как оно проникло в мозг и разбило его мир, как стекло. Потом было ощущение падения, а потом все скрыла тьма.

Лукен несколько удивился, когда анимист сорвался со стула и помчался в забегаловку, и удивился еще сильнее, когда через мгновение раздались крики и Алекс, судя по всему, с кем-то борющийся, с грохотом вывалился через увитую виноградом стенку. Вокруг них вспыхивали голубые огни, и Лукен придушенно вскрикнул, когда боль прострелила его многострадальный лоб, так что в глазах тоже начали вспыхивать голубые огоньки. Он свернулся клубком и замер. Вокруг раздавались подобные крики. Внезапно боль исчезла.

Послышался топот ног. К ним бежали зеваки из толпы, стражники из свиты безумного короля. Потерявший сознание Алекс лежал на таком же застывшем странном хумане в длиннополом одеянии, расшитом, как у шамана.

Алекс ошеломленно огляделся по сторонам: все было неясным и серым, как в снах, которые он иногда видел со времен «Очарованной». Звуки были тихими, слишком тихими – не расслышать, а в уме громко и… близко звенело

страх смятение страх вина страх

Слишком близко. Он посмотрел по сторонам, потом вниз и увидел руки, свои руки, но похожие на грызские, только примитивнее… в сущности…

«Пылинка?» – подумал он.

страх

Он чувствовал и видел это тело, тело Пылинки; она подпрыгнула, забралась на что-то и уставилась на что-то большое… внезапно он понял, что это «что-то» его собственное лицо. Ему стал ясен источник страха: из ноздрей не доносилось дыхания, знакомого ветерка.

Алекс был ошеломлен: вот он смотрит на собственное тело, а кто-то другой потрясен видом неподвижного тела хозяина и, ощетинившись, таращит глаза от страха.

беспокойство беспокойство паника страх

«Пылинка, это я, я здесь…»

неправильно беспокойство страх страх

Он ощутил эхо своих мыслей и понял, что она знает, что он, похоже, делит с ней сознание, потеряв свое, и ее этот феномен не заботит. Скорее причина паники была в том, что его тело не дышит. Это его тоже несколько озаботило. Теперь он заметил некоторую смутность мыслей и на мгновение задумался, не потеряет ли он снова сознание – на этот раз надолго.

Через мгновение над ним склонилась неясная фигура со знакомым запахом сена и вина (Алекс не замечал раньше, какое плохое у Пылинки зрение – но зато какое острое обоняние и память на запахи!) и сильно ударила его по груди. Пылинка, взорвавшаяся

яростной защитой

подпрыгнула от толчка и с визгом бросилась на обидчика. Но грубое обращение, похоже, подействовало, ибо он услышал радостный вскрик и…

Боль ударила его, как кирпич… нет, как много кирпичей, как целый воз кирпичей, и сломала деревянные шпалеры и виноград. Он открыл глаза, задыхаясь, и увидел кружащуюся в воздухе Пылинку – ее держала за хвост рука Лукена, кровоточащая на костяшках от злобного укуса.

ярость гнев борьба головокружение

– Скажи своей глупой крысе, что, если она еще раз укусит меня, я размозжу ее о стену, и можете оба отправляться в ад, – рявкнул Лукен и бросил ее. Пылинка, полная

радость любовь облегчение

упала на грудь Алексу; он попытался поднять руку и погладить ее, но почувствовал, что плечевой сустав пытается двигаться в явно неправильном направлении, и решил, что лучше пока потерять сознание.

На этот раз Алекс пришел в себя, чувствуя ушибы и онемение, видя свет на опущенных веках. В голове билась тупая боль. Память была затуманенной, но… Он прищурился, и в глазах поплыло, потом прояснилось.

Он лежал на встроенной в стену постели. Из окна на его лицо падал свет. Плечо болело, но вроде снова шевелилось. Вероятно, вывих при падении, но, похоже, его уже вправили. Алекс замер, потом начал неистово рыться в подушках.

темно испуг вонь жестко громко досада

К постели подошел пожилой мужчина в ниспадающей тунике; он нес большую керамическую вазу.

– По-моему, ты ищешь вот это, – сказал он и перевернул вазу. На покрывало свалилась Пылинка вместе с парой протухших оливок. Алекс подхватил ее и благодарно держал, пока она приводила в порядок шерстку и

дулась

– Спасибо. M-м… кого я благодарю? Что произошло? Алекс огляделся.

– Ты спас короля от покушения убийцы. Он очень доволен. По ожерелью мы поняли, что ты анимист, да и эта крыса танцевала у тебя на груди.

«Проклятое ожерелье», – подумал Алекс про себя. Оно было символом гордости – для настоящего анимиста с сильным ручным духом, но в его положении это скорее была мишень для лучника. «Привет, я анимист с крысой. Бей сюда, чтобы убить меня». Однако в этой ситуации вреда от этого, похоже, не было…