Анна Австрийская. Первая любовь королевы

— Дениза! Где Дениза? — закричал Поанти.

Она раскрыла рот, сделала сверхъестественное усилие, и с ее уже посиневших губ сорвались прерывистые слова:

— Без чувств!.. Унес!.. Человек, найденный в лодке!..

Поанти свирепо заревел. Он угадал, что это Пасро. Приподнявшаяся голова несчастной еще не успела опуститься, как Поанти уже бежал к реке. Он бросился в лодку, перерезал веревку и отчалил с такою силою, что лодка чуть не опрокинулась. В ту минуту, когда он пристал к другому берегу, стук колес поразил его слух. Это Пасро убегал со своей добычей. Поанти, руководимый этим стуком, который в тишине ночной был для него как бы маяком, бросился вперед. Увлекаемый страстью, достигшей крайней степени, он бросился бежать. У него были ноги горца, в своих родных горах он одолевал невероятные пространства. Не было лошади, которой он не мог догнать в непродолжительное время.

Пасро не знал, что за ним гонятся, но он это словно предчувствовал, понукая голосом и движениями кучера и лошадь. Но дорога, по которой он должен был ехать, была едва проложена; повсюду были пригорки, ямы, рытвины, довольно глубокие. Телега не могла ехать скоро. Поанти догнал ее и прямо ухватился за голову лошади.

— Сойди! — закричал он кучеру.

В этом слове была такая сильная угроза, что тот, дрожа, соскочил и опрометью убежал в поле.

— Поанти! — вскричал Пасро с яростью, которую невозможно передать. — А! Она не достанется тебе живая!

Поанти услыхал глухой шум, как бы от наносимого удара. Он почувствовал в своей груди страшную боль. При крике, по голосу Пасро, он угадал все. Негодяй убил Денизу. Поанти вскочил на телегу возле Пасро. Лошадь, которую он уже не сдерживал, которой он разодрал рот удилами, поскакала прямо, угрожая все разбить при первом препятствии. Тогда, среди этого страшного бега, в этой телеге, слишком тесной для троих, которая каждую минуту готова была опрокинуться, завязалась борьба ужасная, безумная. Поанти уже не думал, что у него шпага; он уже не думал, он сошел с ума. Он схватил Пасро за шею и душил его. Пасро не выпустил кинжала, которым убил Денизу. С шеей, сжатой как в тисках железными пальцами Поанти, с выкатившимися глазами, с пеной у рта, уже полумертвый, он употреблял остаток сил, чтобы поражать свободной и вооруженной рукою плечи и спину своего врага.

Сколько времени длилась эта адская трагедия? Никто не узнал этого никогда. Днем в широкой рытвине нашли сломанную телегу и мертвую лошадь. Возле лежали три трупа, уже холодные. Один был женский с раной в сердце, другой умер задушенный, третий должен был умереть от потери крови; тело его было покрыто более чем пятьюдесятью глубокими ранами. Это были удары кинжала.

XIX

Заключение

Здесь кончается все, что относится к первой незаконной любви Анны Австрийской. Имела ли эта любовь развязку, свойственную таким приключениям? Осталась ли она платонической?

Сцена в амьенской беседке, единственное свидание наедине Анны Австрийской с Букингемом, порочит ли добродетель королевы и верность супруги? Она одна и английский посланник могли бы это сказать. Никто из них не сказал. Это тайна для истории.

Вторая любовь супруги Людовика XIII, героем которой был герцог де Монморанси, имела развязкой страшную смерть этого благородного молодого человека, обезглавленного в Тулузе секирой кардинала Ришелье.

Третья, наконец, еще таинственнее всех других, героем ее был граф де Морэ; она дает великолепному и гордому Людовику XIV, прозванному Великим, другого отца, а не Людовика XIII.

Историю этих двух любимцев Анны Австрийской мы расскажем, может быть, впоследствии.