Анна Болейн. Страсть короля

Дамы ничем не могли ей помочь. Они подавали королеве платки, принесли ей вина, бормотали слова утешения. А потом объявили о приходе герцога Саффолка, и у них было всего несколько мгновений, чтобы привести госпожу в порядок, после чего она шикнула на них, и все удалились. Девушки выскочили за дверь как раз в тот момент, когда герцог собирался войти к королеве, и последнее, что они услышали, были его слова:

– Моя сладчайшая леди, я не могу позволить вам это сделать…

Анна стояла с остальными фрейлинами и двумя джентльменами из свиты Саффолка под величественным сводом капеллы в замке Клюни и наблюдала за тем, как королева Мария и ее герцог вступают в брачный союз. Мария продолжала носить белый траур, но сегодня вечером она его снимет ради того, чтобы надеть прекраснейшее платье из черного бархата, отделанного золотой каймой. Священника прислал король Франциск, который прекрасно знал, что этот брак совершается без одобрения Генриха – его даже не известили, – и, без сомнения, ликовал, смакуя мысль о том, как его собрат монарх будет в бессильной ярости метать громы и молнии.

Бледный луч мартовского солнца проник в церковь сквозь стекла витража цвета драгоценных камней и омыл молодых нежным светом. Лицо Марии источало чистую радость, а Саффолк смотрел на нее так, будто она единственная женщина в мире.

О том, как отреагирует регентша, услышав об этом браке, Анна не смела и думать. Маргарита Австрийская и без того стыдилась слухов о своем возможном замужестве с Саффолком; насколько же ей станет хуже, когда весь христианский мир будет судачить о том, что ей вскружили голову и обманули. А Саффолк? Как может он выглядеть счастливым и довольным собой, когда так подло поступил с другой женщиной?

– Это доказывает только одно: женщина может получить желаемое, если она достаточно умна, – сказала Мария Болейн, когда они покинули капеллу и повели королеву переодеваться.

– Да, но какой ценой? – встряла Флоранс.

– Вот-вот! – страстно закивала Анна, думая о бедной регентше.

– Судя по их виду, дело того стоило, – вздохнула Мэри Файнс. – Хотела бы я получить мужа, который так любил бы меня.

– Посмотрим, как отнесется к этому король Генрих, – сказала Анна, вспоминая о его попытках склонить регентшу к браку с герцогом.

Из Англии через Английский канал летели громоподобные письма. Лицо королевы, еще недавно разгоряченное любовью, теперь хранило на себе печать тревоги.

– Король взбешен известием о моем замужестве, – сообщила она своим дамам. – Он обвиняет милорда в нарушении обещания. Говорит, что снимет с него голову за самонадеянность. – Королева осеклась. Она дрожала.

Анна ужаснулась. Саффолк, возможно, и недостаточно знатен, но он друг короля. Она видела их вместе, они были как братья. Разумеется, Генрих не станет приводить в исполнение столь ужасную угрозу. Мария его сестра, и он ее любит. Он не поступит так с ней!

Молодых взяли в осаду с двух сторон. Король Франциск – лицемер, который содействовал этому тайному браку, – выражал неудовольствие в связи с тем, что королева повторно вышла замуж неприлично скоро после смерти короля Людовика. Французский двор ходил ходуном из-за этого скандала. По всей Европе сплетники и сплетницы потчевали друг друга слухами.

Кардинал Уолси, главный советник и друг короля – по общему мнению, наиболее могущественный после короля человек в Англии, – использовал свои недюжинные дипломатические способности, чтобы усмирить разбушевавшиеся воды. Король Генрих милостиво соизволил смягчиться: он простит заблудшую пару, но нарушители монаршей воли будут выплачивать за свой проступок штраф – частями в течение нескольких лет. Королева ахнула, услышав, о какой сумме идет речь.

– Мы всю жизнь проведем в нужде! – воскликнула она.

Герцог взял ее руку и поцеловал.

– Это будут не зря потраченные деньги, – рыцарственно заявил он, – благодаря им я сохраню свою голову. – Однако голос его звучал так, словно он только что взял в рот что-то горькое.

«Женился бы на регентше, и ничего этого бы не было», – подумала Анна.

– Мы должны быть благодарны, – добавил он, – его милость обещал устроить для нас вторую свадьбу с приличествующими случаю торжествами в Гринвиче. И мы едем домой, любовь моя.

Фрейлины беспокоились, что же станет с ними, так как было очевидно: теперь королева Мария не может оставить при себе их всех. В продолжение нескольких следующих дней кое-кого вызвали домой, к родителям. Анну совсем не радовала перспектива отправляться в Англию с королевой: Мария намекнула, что им с Саффолком придется вести тихую жизнь в деревне. Возвращаться в Хивер ни Анна, ни ее сестра Мария тоже не хотели, поэтому Анна написала отцу, обрисовала двойственность их положения и попросила помощи. Сэр Томас быстро предпринял необходимые действия. Не прошло и двух недель, как королева Мария сообщила сестрам Болейн, что королева Клод оказала им честь и предложила места при своем дворе.

Анна хлопнула в ладоши, наслаждаясь неприкрытой завистью своих компаньонок-фрейлин. Хотя она и продолжала скучать по бургундскому двору, но загорелась новыми надеждами. Французский двор! Наконец-то! После долгих недель мрачного уединения в замке Клюни ей не терпелось вернуться к радостям мира. Они с Марией живо упаковали вещи в сундуки под рассказы старшей Болейн о великолепии замка Турнель с его двадцатью молельнями, двенадцатью галереями и прекрасными садами, а также об удивительном Сен-Жерменском дворце неподалеку от Парижа. Были и другие роскошные королевские резиденции, ближе к югу, на реке Луаре; из них Мария слышала только о Блуа, Амбуазе и Ланже. Они смогут надеть свои новые наряды, которые были отложены в дальний угол из-за траура, будут танцевать, встречаться с благородными джентльменами… Король Франциск, несмотря на все свои недостатки, был молодым человеком с большим вкусом к жизни, так что их существование при дворе превратится в череду сплошных удовольствий.

Король Франциск не забыл о знаках вежливости, которых ожидали от монарха, и устроил прощальный ужин для королевы Марии в замке Клюни. Он был совершенно очарователен, могло даже показаться, что по-другому в отношении этой дамы он себя никогда и не вел. После ужина начались танцы, и Анна наблюдала, как Франциск, ослепительно сияющий в наряде из серебряной парчи, вел на танцевальную площадку свою царственную гостью. Королева Клод на ужине не присутствовала, так как ждала ребенка, поэтому герцог Саффолк танцевал с сестрой короля Маргаритой, герцогиней Алансонской, живой, остроумной дамой с длинным, как у всех Валуа, носом и густыми темными курчавыми волосами.

Свою сестру Анна замечала в толпе всякий раз с другим мужчиной. Партнеры улыбались друг другу, проплывая мимо нее под шуршание развевающихся юбок. Удивительно, как хорошо они с Марией ладили в эти последние несколько недель: не было вечных раздоров и утомительного соперничества. Возможно, причиной послужила долгая разлука или то, что они вместе оказались в сложной ситуации. Анна пребывала в таком прекрасном расположении духа, что готова была полюбить даже свою сестру, которую обычно терпеть не могла.

Около полуночи Анна заметила ее танцующей с королем Франциском. Как неприятно! Нет, она не ревновала – Франциск был последним мужчиной, с которым Анна хотела бы встать в пару, – но слышала о его сладострастии, охоте за женщинами и сама была свидетельницей того, как он посягал на добродетель королевы Марии, а потому надеялась, что и сестра не забудет об этом.

Саму Анну приглашали на каждый танец. Юные кавалеры так и роились вокруг нее; вечер пролетел в вихре музыки и смеха. Было уже очень поздно, когда Анна огляделась в поисках сестры и поняла, что той нигде не видно; не попадался на глаза и король. Большинство гостей были пьяны и заняты своими партнерами или разговорами. В воздухе носились запахи пота, остатков еды и пролитого вина. Анну это не волновало, потому что музыканты снова ударили в смычки и перед ней возник с поклоном очередной молодой человек.