Анналы Хичи

Я изложил Хулио Кассате свои взгляды на этот вопрос. Он только снова улыбнулся. Ему нравилось положение. Конечно, с его точки зрения, чем дольше мы ждем, тем дольше он будет «жить» — то есть «жить» будет двойник, а этот двойник явно не торопился быть уничтоженным. Я только удивился, что он не предложил хорошенькой Алисии Ло посмотреть что-нибудь отдельно от нас. Я хорошо представлял себе, какие зрелища он имеет в виду. Он, может быть, и добился бы своего, если бы не Альберт, предложивший новую идею.

Альберт вежливо кашлянул и сказал:

— Мне кажется, генерал Кассата, лежебоки не единственные представители чужаков здесь.

Кассата приподнял брови.

— Вы имеете в виду свиней вуду?

— Да, свиней вуду. А также квейнисов. Институт предоставил для изучения колонии тех и других. Может, заодно взглянуть и на них?

Если и есть что-то менее интересное, чем квейнисы, так это свиньи вуду, но, конечно, пока не попробуешь, не узнаешь.

— О, Хулио, — воскликнула Алисия Ло, — можно?

Конечно, можно.

Кассата пожал плечами и сменил сцену. Мы увидели бассейн в скалах; вода серо-зеленого цвета, и в ней с десяток существ, похожих на больших рыб, греются в светло-оранжевом свете. Услышали и звук — хрюканье, каким квейнисы разговаривают друг с другом.

Так как я уже насмотрелся на квейнисов, я повернулся к столу с закусками. Дело не в голоде — я не был «голоден». Просто хотел побыстрее покончить с этим.

Обратился к своему огромному опыту в терпении. Мне это не нравится, но альтернативы я не вижу. Плотский Кассата еще на совещании, а двойник Кассата старается быть гостеприимным хозяином — конечно, прежде всего по отношению к своей новой девушке. Но небо рушится, и сейчас не время прогуливаться по зоопарку.

Пока официант в белом переднике передавал мне сэндвич с рубленой цыплячьей печенью и луком — все, разумеется, имитация, включая самого официанта. — Альберт присоединился ко мне.

— Доброе немецкое пиво, пожалуйста, — сказал он официанту и улыбнулся мне. — Не хотите послушать, о чем разговаривают квейнисы, Роб?

— Квейнисам нечего нам сказать. — Я откусил сэндвич. Очень вкусно, но мне не это нужно.

— Да, вероятно, разговор с ними — напрасная трата сил, — согласился Альберт, принимая кружку с темным пивом. — Приходится признать, что квейнисы более или менее разумны, потому что у них есть язык. Чего у них нет, так это рук. Живут они в море, и их крошечные плавники приносят им не больше пользы, чем тюленям. Если бы они не дышали воздухом, мы бы, вероятно, никогда не узнали об их существовании, потому что у них нет городов, инструментов и, что особенно важно, письменности. Поэтому у них нет и письменной истории. У лежебок ее тоже нет; но продолжительность их жизни так велика (хоть сама жизнь и медленна), что эдды их бардов не менее достойны доверия, чем, скажем, Гомеровы поэмы. — У меня есть новости, которые могут заинтересовать вас, — сказал Альберт, делая первый глоток пива.

Добрый старый Альберт!

— Кончай пиво, и я куплю тебе новое! — воскликнул я.

— И рассказывай!

— Ничего особенного, — сказал он, — но, разумеется, у меня по-прежнему есть доступ к базам данных «Истинной любви». Там есть некоторое количество файлов, которые, по моему мнению, имеют отношение к нынешней ситуации. Мне потребовалось время, чтобы просмотреть их все, и в первых нескольких тысячах полезных данных почти не было. Но потом я проверил иммиграционные записи за последние несколько месяцев.

— Ты нашел что-то, — сказал я, чтобы помочь ему. Не только плотские люди научили меня терпению.

— Нашел, да, — согласился он. — Большая часть детей, эвакуированных со Сторожевого Колеса, вы помните, отправились на Землю. Согласно иммиграционным записям, по крайней мере семеро из них находятся в области, обслуживаемой западнотихоокеанской коммуникационной сетью. Именно из этой сети было отправлено сообщение в кугельблитц.

Я пораженно и недоверчиво посмотрел на него.

— Зачем человеческому ребенку работать на Убийц?

— Не думаю, чтобы они это делали, — сказал Альберт, задумчиво принимая вторую кружку, — хотя совсем исключать такую возможность нельзя. Но мы знаем, что дети присутствовали на Колесе, когда наблюдателям показалось, что они что-то обнаружили, а теперь дети на Земле. По крайней мере возможно, что Убийцы прибыли с ними.

Я почувствовал, что дрожу.

— Надо сообщить ЗУБам.

— Да, конечно, — кивнул Альберт. — Я уже сделал это. Боюсь, что это продлит совещание, которое сейчас завершает плотский генерал Кассата.

Я сказал:

— Дерьмо.

— Однако, — Альберт улыбнулся, — не думаю, чтобы задержка была очень длительной, потому что я уже подытожил все данные и представил то комманданту Хавандхи для передачи на совещание.

— Так что мне делать? Смотреть на квейнисов?

— Я думаю, — сказал Альберт, — что остальные тоже утрачивают интерес к квейнисам и готовы перейти к свиньям вуду.

— Я видел свиней вуду!

— Но ничего лучше все равно нет. — Он поколебался. — Я хотел бы, чтобы вы осмотрели резьбу свиней вуду. Мне кажется, она представляет особый интерес.

Гладя на свиней вуду, я не мог решить, что в них Альберт считает особо интересным. Сам я испытывал только отвращение — конечно, не считая нетерпения, которое я с таким трудом сдерживал. Свиньи вуду живут в грязи. Никогда не мог понять, как они не тонут в собственных отходах, но им как будто все равно.

Они настоящие свиньи, эти свиньи вуду. И не в том дело, что они похожи на свиней, Нет, больше всего они похожи на синекожих муравьедов; спереди и сзади их тела заострены. И все же они настоящие свиньи. То, в чем они живут, нельзя назвать клеткой. Это свинарник.

Они живут в собственном дерьме. И окружает их не просто грязь пополам с дерьмом. В ней, как изюм в пудинге из гнилых фруктов и экскрементов, сидят украшения. Это и есть резьба, которую упомянул Альберт.

Так как Альберт заговорил об этом, я принялся внимательней разглядывать резьбу свиней вуду. И не увидел, что так заинтересовало его. Эта резьба есть во всех музеях. Я даже сам держал ее в руках — держал неохотно, потому что вонь свинарника сохранилась, несмотря на кипячение и полировку. Просто кусочки обработанной древесины, или кости, или зуба. От десяти до двенадцати сантиметров в длину, и если статуэтки вырезаны из зуба, то это не зубы самих свиней вуду. У этих свиней вообще нет зубов. У них есть очень твердые режущие поверхности на кончике носа — или рыла, или хобота, в зависимости от того, как вы предпочтете их описать. А зубы принадлежат животным, которыми питаются свиньи дуду. Когда основали колонию, вместе со свиньями дуду привезли и несколько десятков таких животных. То, что они используют зубы животных, вовсе не свидетельствует о какой-то чувствительности: свиньи вуду используют для резьбы и кости, только кости эти принадлежат их убитым и съеденным дорогим усопшим близким. Да и «резьба» не совсем подходящее слово. Свиньи выгрызают свои статуэтки, потому что никаких инструментов для резьбы у них нет. И языка у Них тоже нет.

В сущности, у них ай-кью [14] суслика…

Но они создали и одержимо продолжают создавать множество предметов искусства.

«Искусство» тоже, может быть, слишком сильно сказано, потому что все эти статуэтки изображают одно и то же. Они похожи на кукол. Насколько могу описать, изображается шестиногое существо с телом льва и головой и торсом гориллы, и ничего даже отдаленно похожего на планете вуду нет.

— Так что в них особенного? — спросил я Альберта.

14

IQ, так называемый «коэффициент интеллекта»