Анни Маннинен

— А может, с той, новой, будет еще хуже? — предположила Анни.

— Не будет, — уверенно ответила Муттиска.

Анни почувствовала большое облегчение от одной мысли, что они избавятся от Юлкуски.

— Теперь она больше не будет подсматривать и шпионить за нами, — сказала она, но как-то вяло и безучастно. С усталым видом Анни уселась в уголке на кухне у Муттиски. Она сидела там тихо и смотрела, как Муттиска, что-то напевая себе под нос, чистит свои ложки; они уже и так блестели и сверкали, стоило только солнечному лучику коснуться их. Помолчав с минуту, Муттиска заговорила:

— Жила-была когда-то Дева по имени Марикки, и жил-был на свете Воин по имени Асикко. Дева была белая, как лилия, а Воин был темноволосый, словно грозовая туча…

— Но ведь это мои мама с папой… — начала Анни, но тут же примолкла под грозным взглядом Муттиски.

— Дева умела чесать шерсть, прясть пряжу и ткать такие красивые ткани, что все короли, князья и принцы заказывали у нее свои костюмы и мантии. Но особенно Дева Марикки прославилась тем, что умела петь звонче и слаще, чем соловей. И хотя она пела негромко, тоненьким голоском, молва о ней разнеслась во все концы света. И вот однажды явился Воин, послушать ее пение, подивиться на ее пряжу. И так уж случилось, что мрачный взгляд Воина запутался в тонких, золотистых и серебряных нитях Девы, а сердце Воина покорилось ее песне, звучавшей нежнее ласковой арфы.

— Согласна ли ты стать моей женой, хотя я совсем не умею петь и мои руки способны держать только меч? — спросил Воин у Девы.

Дева мечтала о знатном женихе, о золотой ванной комнате, в которой она ежедневно принимала бы молочные ванны, чтобы сохранить белизну своего тела. Но удивительно женское сердце: как только Дева заглянула в жгучие глаза Воина, она тут же забыла всех своих знатных поклонников. Все они показались ей теперь тусклыми и холодными. Она видела только Асикко, ее сердце принадлежало ему. А так ведь часто бывает: девушка ждет богатого и модного жениха, а потом в один прекрасный день вдруг заявится к ней в комнату какой-нибудь драчун-забияка, на плечах простенький пиджак, а в карманах пусто… Ну вот, войдет он и скажет:

— Я останусь здесь жить.

И девушка сразу доверчиво потянется к нему, прильнет, как тростинка, и уже не замечает больше никого.

Отвязали от берега лодку с парусом, на которой прибыл Асикко, усадил он в нее Марикки, и поехали они покататься на лодке по лунной дорожке. Глядя на яркую полную луну, Дева думала: «Только он и никто другой!» Но как разгневался тут властительный князь, которому Дева ткала золотые одежды и серебряные мантии. Он, видишь ли, сразу подумал, что если Дева Марикки выйдет замуж за этого бродягу-бедняка, то у нее уже не останется времени ни на что другое, кроме как присматривать за кучей ребятишек да за своим бедовым, отчаянным мужем. И не видать тогда князю чудесных тканей, и не слышать тогда пения Девы, которое всегда утешало его и отгоняло черные мысли. И вскоре он приказал Воину ехать далеко на северные морские берега сражаться против морских чудищ, троллей и эльфов.

Тогда Дева бросилась в княжеский дворец и на коленях проползла вверх те пятьсот ступеней, которые вели к трону властителя-князя. На коленях она умоляла князя смилостивиться и хоть немного смягчить жестокий приказ. Но в сердце князя смягчилась только одна-единственная крошечная частичка, и он сказал:

— Я сокращаю срок службы Воина до трех лет, и только при условии, если он выйдет победителем из всех сражений. А ты, Дева, за эти три года должна выполнить назначенную мной работу: первый год должна чесать шерсть от зари до темной ночи и трудиться ты должна каждый божий день. На второй год будешь прясть пряжу каждый божий день в году, от рассвета до полночи. А на третий год ты выткешь столько золотой и серебряной ткани, что ее хватит на одежды и на мантии и мне, и всему моему княжескому роду.

Марикки-Дева, конечно, пообещала выполнить все это, хоть и знала, что Воин может погибнуть в опасном походе, а сама она за три года утратит свою красоту, и белизна ее тонких рук померкнет от тяжкой работы.

И вот настало утро, когда Асикко-Воин отчалил в море на своем паруснике и оглянулся на любимую, оставшуюся стоять на берегу. Лицо Воина словно окаменело, и только в глазах горел живой черный огонь. Марикки-Дева вернулась к себе домой и принялась чесать шерсть. Она работала и напевала:

Как ветер, переменчиво Людское наше счастье. Земля покрыта инеем, И падает роса. Я буду ждать три года И даже тридцать лет… Земля покрыта инеем, И падает роса.

Песня Марикки донеслась до слуха князя, утешила его и развеяла черную печаль.

Весь год Дева чесала шерсть, и скопилось ее столько, что шерстью были заполнены все залы одного из дворцов. Когда Воин отслужил на севере свой первый год, к Деве явился его юный оруженосец и сказал:

— Воин велел сказать, что, он думает о тебе каждую минуту.

Второй год Марикки-Дева пряла из шерсти золотую и серебряную нить. Скопилось пряжи видимо-невидимо, тысяча гигантских бобин! И все время Дева пела:

Как ветер, переменчиво Людское наше счастье. Земля покрыта инеем, И падает роса. Я буду ждать два года, И даже двадцать лет… Земля покрыта инеем, И падает роса.

Опять песня донеслась до княжеского слуха, опять она утешила его и разогнала черную печаль. После второго года службы к Марикки опять явился оруженосец Воина и сказал:

— Воин велел сказать, что через год он построит тебе дом и вы с ним славно заживете в этом доме.

Третий год Марикки ткала золотую и серебряную ткань. Ее белые руки огрубели и потрескались, без воздуха и солнца кожа ее утратила мягкую бархатистость. Марикки осунулась от тяжелого труда, спина и руки у нее сильно ныли. И она пропела:

Как ветер, переменчиво Людское наше счастье. Земля покрыта инеем, И падает роса. Так рано я состарилась, За прялкой угасаю… Земля покрыта инеем, И падает роса.

Эта песня тоже донеслась до князя, но она ему совсем не понравилась. И хотя сто его амбаров были заполнены чудеснейшей золотой и серебряной тканью, он все же решил наказать взбунтовавшуюся Деву. Он приказал Воину захватить построенный в скалах каменный замок Горного Короля, живущего на севере. Только после этого Воин сможет вернуться к своей любимой. Но выполнить это задание было невозможно: одним своим взглядом Горный Король мог заточить человека в каменный мешок. Дева об этом ничего не знала. Кончился третий год службы, работа ее была полностью выполнена, и она ждала возвращения Асикко-Воина. Она очень устала и все время кашляла, но надежда на скорую встречу с любимым поддерживала ее. С неиссякаемым терпением ждала она своего Асикко.

Однако после трех лет службы с севера вернулся только оруженосец Воина. Дева к нему с вопросом:

— Где мой жених? Говори скорей, но только правду!

Оруженосец отвечает:

— Он идет к тебе. Разве ты не слышишь, как шумит ветер, который обгоняет его?

Дева снова спрашивает:

— Где мой жених? Говори скорей, но только правду!

Оруженосец в ответ:

— Он идет к тебе. Разве ты не видишь, как клонятся деревья, указывая ему путь?

Но Дева спросила в третий раз: