Аномалия Шарли

Затем потолок падал, раздавливая меня.

И вот оно… вот темнота и покалывание, и теплый гул в ушах…

— Слезь с него! Слезь!

Кто-то кричит, и вдруг темнота исчезает. Я снова в свете, наблюдаю, как тень мужских ногтей царапает руку, обхватившую его горло. Его ноги брыкаются, такие же бесполезные, как и мои — я вижу их в самом низу картинки.

Он извивается в захвате своего похитителя. Его кулак, побелевший и покрытый шрамами, проходит над его головой. Он опускается, как молот, и с силой врезается в стену плоти позади него. Раздается вскрик, а затем рука ослабляет хватку.

Мое тело двигалось само по себе. Это было легко — такая же ясная и бездумная реакция, как обход песочной ямы. Мой кулак поднялся. Он сделал взмах. Я чувствовала, как напряженный край моей руки сильно ударил по изгибу ребер Граклы.

Это выбило воздух из нее.

Пока она хватала ртом воздух, я следовала за движениями тени: откатилась от нее и вскочила на ноги. Гракла пыталась залезть под грузовик. Она извивалась всеми четырьмя конечностями и почти успела. Но я врезалась пяткой в ее поясницу — каким-то образом зная, что это причинит ей почти парализующую боль.

— Да, с меня этого достаточно, — кричали мы с тенью вместе. — В следующий раз, когда ты нападешь на меня, я убью тебя, О’Брайен!

Видение прошло сквозь меня, как ветер, и внезапно я снова оказалась в реальном мире. Это было как оказаться в ловушке под водой, а затем внезапно вырваться на воздух: мне нужно было время, чтобы приспособиться к тому, чтобы быть на поверхности. Сумеречный свет пронзил мои глаза, как полдень, а ветер казался градусов на пятнадцать прохладнее. Сверчки не стрекотали, а кричали вокруг меня — кричали, будто кто-то вырывал их колючие конечности.

Такого еще никогда не было. Это была чужая сила; это были чужие слова. Я видела вещи, да. Но никогда эти вещи не казались мне настолько реальными, чтобы я стала ими.

В трех шагах от меня Гракла лежала на спине, как собака. Ее глаза были широко раскрыты, а конечности сжались в защитном жесте. Вздохи боли вырывались сквозь обнажённые и сжатые зубы. Они били меня по ушам, как ладони по металлической двери. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы заметить слезы, которые навернулись, когда она смотрела на меня сверху вниз.

И еще несколько секунд, чтобы их почувствовать.

— Вставай.

Она могла не понять моих слов, но она, казалось, знала, что резкий рывок за веревку означал встать на ноги. Я взяла ветку и подтолкнула ее перед собой. Я усвоила урок: я не позволю ей снова отстать от меня.

Мы прошли мимо Уолтера, который держал Жозефину и все еще целился в место нашей драки. Его брови были подняты так высоко, что чуть не залезли в шляпу.

— Вот так драка, уродка. Не знал, что это в тебе есть. Кто такой О'Брайен? — добавил он, когда я не ответила.

— Никто. Это просто выражение, — соврала я.

Правда в том, что я не знала, кем был О'Брайен. Но имя вылетело из моих уст. И это пугало меня.

Чтобы привести Граклу в движение, потребовалась всего пара толчков. Она почти сразу же нашла наш след и пошла к Логову.

Логово Уолтера было просто пещерой в глуши. Мы думали, раньше это было какое-то медицинское здание. Затем что-то произошло, что обрушило верхнюю часть здания, а нижняя провалилась под землю.

Теперь все, что осталось на поверхности, — это прогнившая, покрытая дегтем крыша, которая доставала ниже моих плеч. Было достаточно трудно заметить это место. Но со всеми растущими вокруг него мескитовыми деревьями найти его было практически невозможно.

Я привязала Граклу к дереву снаружи. Она неуверенно смотрела на обрушившуюся букву V на крыше Логова, приседая, чтобы вглядеться в темноту.

— Я хотела бы сказать тебе, что внутри лучше, но это не так. А теперь оставайся здесь, пока я помогу Уолтеру.

Уже стемнело, когда мы закончили нести все в Логово. Внутри крыши был узкий наклонный туннель. Выглядело пугающе, но подняться было сложно только во время дождя. Некоторые ящики были настолько тяжелые, что мы решили просто толкнуть их и позволить им скатиться по склону. Примечательно, что они остались целыми.

— Знаешь, что они не кладут в прочные деревянные ящики? Хлам! — радостно сказал Уолтер.

Его волнение росло с каждой поездкой, пока я не начала думать, что он мог потерять сознание до того, как груз будет переправлен. Но он держался достаточно долго, чтобы грузовик был скрыт. Как только он благополучно спрятал свою долю добычи в своем углу, он пошел, шаркая, прочь, чтобы найти лом.

Остаток вечера от заплесневелых голубых стен эхом отзывался ритм треска дерева и радостного хохота. Он не скажет мне, что нашел, до завтра. Уолтеру нравилось проводить время наедине со своими находками, что было странно. Но в Уолтере малое было не странным.

Причина, по которой он оставлял себе половину находок, была совершенно непонятна мне. У него были резные фигурки из рогов и свечи из жира животных, горящие в чашках разбитых бутылок из-под виски по всему его пространству. Несколько неприлично кривых полок висели на стене за его спиной. Вокруг его спального мешка было нагромождено так много всякого хлама, что он начал тянуться в гостиную — так он называл узкий, выложенный плиткой отрезок пола между моей и его зонами.

Мой уголок только начал походить на дом. У меня был спальный мешок, место, куда можно было повесить револьвер, и коробка, куда я буду складывать вещи — если когда-нибудь найду что-нибудь стоящее. Но большую часть времени я проводила в углу, который Уолтер называл своей кухней.

Моей работой было разводить огонь. Пока мы отсутствовали, пламя почти полностью угасло, осталась только ямка, мерцающая раскаленными углями. Они голодали, в отчаянии. Чтобы их распалить, нужно было немного трута и несколько сухих веток. Вскоре огонь вырастал высоким и толстым — злобно лизал все, что я туда бросала.

Как только огонь немного наелся, я поставила на решетку старую чугунную сковороду, чтобы она разогрелась. Потом вернулась в свой угол.

— Холодно там, да? — крикнула я Гракле.

Уолтер был достаточно любезен, чтобы одолжить мне цепь, замок и пару наручников из своего тайника. Я прицепила их к единственной вещи в Логове, которая все еще имела какие-то корни: к перилам, ведущим вниз по ступенькам к бассейну.

Я точно не знала, что такое бассейн. Или почему они помещали его внутри здания. Я знала, как он назывался, только из-за белых выцветших слов, напечатанных на стене над водой: «Перед отъездом насладитесь бесплатным купанием в нашем ультрасовременном бассейне для детоксикации».